Казалось бы, куда хуже?

Но по закону Мёрфи, всё стало ещё хуже, за мгновение. Огромные зеленовато-бледные щупальца натурально проломили стены и стали хватать бойцов отряда, которые всё ещё пребывали в состоянии отчаяния, горя и праведного гнева на Альберта Вескера…

====== Антарктида. Часть 2. “Прошу...Только не умирай...” ======

Берта едва не лишилась головы. Но в последний момент, Тех оттолкнул немку в сторону, и та упала на пол, ругаясь на напарника по-немецки. Приняв положение “лежа”, Берта открыла огонь по отросткам. Белтвея, Спектра и Лупо отшвырнуло в сторону размашистым ударом одно из щупалец и, схватив одного из них наугад, затянуло обратно в дыру, откуда и вылезло. Оставшиеся два щупальца, обхватили сопротивляющуюся Фору и раненого Вектора, после чего скрылись.

Закашлявшись от пыли, что просочилась в шлем через пробитое стекло, Лупо отдала приказ по рации:

– Отряд, перекличка!

– Белтвей здесь, – вылезая из груды битого кирпича, сообщил здоровяк.

– Берта. Я в порядке, – немка поднялась с пола, заряжая оружие.

– Тех живой! – выцеливая пробоины в стене, передал новичок.

Больше никто не ответил.

– Фора, Спектр? Как слышно, приём? – попыталась вызвать их Лупо, но ответом было полное радиомолчание и статичный шум.

«Черт подери!» — взвыла внутренне Лупо. Она всё ещё была в состоянии отчаяния. Вид Вектора, из последних сил ползущего к рычагу снятия блокировки и осознание того, что он уже мёртв… Не могло удержаться в голове матери-волчицы. Она просто отказывалась верить в это. А теперь, ещё и какое-то существо забрало у неё ещё двух волчат, и их судьба ей неизвестна. Это ещё больше выводило Лупо из равновесия.

– Оно забрало их! – констатировал очевидное Белтвей. – Командир, надо за ними идти!

«3 часа спустя»

– Ты такой же, как я?... – она провела ладонью по лицу мужчины.

«Она» находила его привлекательным и даже красивым. Сам мужчина был облачён в боевое снаряжение, а на его плече была нашивка с символом, напоминавшим символ корпорации «Амбрелла», но не это привлекло её внимание больше всего. «Она» чувствовала, что в его венах циркулирует вирус «Т-Вероника», но его организм настолько силён, что всё ещё борется с его воздействием.

– Ты... Сильный… Ты... Смелый… Ты... Совершенный…

Она понимала, что такой экземпляр – алмаз, среди ему подобных, и терять времени было нельзя. Если всё сделать правильно, то этот мужчина может стать её дланью. А может, и её королем.

«Я королева, а ты… Мой будущий король…», — думала она, продолжая гладить ладонью лицо мужчины. Но её желания внезапно начали брать верх… «Она», осторожными движениями сняла с него бронежилет, разгрузку, лицевые приборы и полностью стянула комбинезон.

Он лежал перед ней, такой беспомощный, такой красивый… «Она», со всей своей нежностью опустилась над его телом и прильнула к его губам.

Горячие.

Живые.

Сладкие…

«Невероятно… Моё тело пылает», — думала Она, отрываясь от губ мужчины. «Ты станешь моим королем. Я сделаю тебя таким же совершенством.»

«Час спустя».

Спектра обуяло чувство дикой слабости. Он чувствовал, как каждая его конечность немеет. От холода едва не стучали зубы, а по венам бежит что-то теплое и вязкое. Первая попытка открыть глаза провалилась, как и попытка встать. Его руки были связаны в положении «по швам», ноги также закреплены. Как только глаза всё же удалось открыть, боец обнаружил, что его держат в подобие анабиозной капсулы. В его руке была игла, по которой в его вену поступало какое-то вещество.

Тут, Спектр заметил движение по ту сторону герметичного стекла. Внешняя его часть была серьёзно затуманена, но разглядеть силуэты было вполне возможно. Фигура, напоминающая человеческую, подошла к капсуле и что-то нажала на приборной панели. Как только послышались звуки выходящего наружу из капсулы воздуха, фигура начала удаляться и в конце концов, пропала из поля зрения.

Как только капсула открылась, ремни, что сковывали руки Спектра, расслабились и первым же делом, боец вырвал из руки иглу. Ноги также были освобождены из сковывающих ремней, и теперь нужно было убегать. Не важно, что всего снаряжения и даже верхней одежды на бойце не было, главное найти своих, если те ещё живы. Радовало только то, что раскалывающаяся голова больше не болела и не было чувства недомогания. Словно, всё прошло.

Исследовав помещение в котором он оказался, Спектр почти сразу нашёл часть своей экипировки и даже его нож был здесь. Хоть какая-то удача… Раздумывая, стоит ли пойти за той фигурой, что освободила его из плена и, облачившись в то, что было неподалёку от капсулы, в которой его держали, Спектр услышал тихий звук, похожий на пение… Очень тихое и ласковое, словно мать пела колыбельную. Да только было в этом пении, нечто настолько зловещее, что у русского мгновенно сработал инстинкт самосохранения и энтузиазм первооткрывателя испарился без остатка.

Осмотревшись и осознав, что других путей отхода нет, а выход из этого помещения был всего один, Спектр взял наизготовку свой нож и осторожно пошёл на звук.

Это точно было пение. Невольно, в сознании бойца всплыл образ морской сирены, что приманивала моряков своим голосом и затем топила. Да только Спектр не моряк, его так просто не проведёшь. Дверь вывела бойца в длинный и темный коридор, преодолев который, он попал в комнату, больше похожую на королевскую спальню 16-17 веков. Пение доносилось отсюда.

Когда боец осознал, что зашёл в ловушку, отступать было поздно. Алексия уже была позади бойца, намереваясь схватить его за горло, но реакция и навыки уберегли Спектра от позорного фиаско. Боец ушёл с линии атаки кувырком и повернулся к врагу лицом. Это была девушка, мутировавшая в нечто неясное. Её тело покрывали наросты зеленоватого цвета, но в этом существе ещё угадывались черты привлекательной молодой девушки. Алексия галантно приняла позу высокой аристократки, слегка улыбнувшись. Она была довольна этим человеком.

Спектр всё ещё стоял на месте, готовый отразить атаку или атаковать первым.

Он понимал, что чудовище с человеческим разумом – самое страшное, что только может существовать и поэтому не спешил действовать.

– Сразись со мной, – внезапно потребовала Алексия, – Докажи, что достоин меня…

Тут она порезала себе руку и кровь, что вытекла из раны и, пролившись на пол, вспыхнула огнём…

«20 минут спустя».

Фора сидела перед Вектором в камере. Девушка очнулась в ней после того, как потеряла сознание от удара головой о бетонную стену . Она не понимала, зачем то существо, или что это было, сохранило ей жизнь и заперло за решёткой. Гадать не было времени, так как сам Вектор, находившийся с ней в одной камере, едва-едва мог дышать. Не в силах сдерживать эмоции, девушка приблизилась к еле живому напарнику:

– Не для того я берегла себя, чтобы ты тут сдох! – в гневе от собственного бессилия, говорила Фора, глядя в глаза противогаза, за коим было скрыто лицо Вектора.

Тот уже потерял сознание от потери крови. Пульс еле прощупывался, а дыхания почти не было.

Фора не знала, что ей делать. Она была готова ради любимого на всё, но не могла даже выбраться из заточения. Не могла помочь… И от этого, в её душе бушевала лютая ярость на саму себя. Ведь даже в такой ситуации, она не успела сказать о своих чувствах Вектору, который уже был на волосок от смерти, но все ещё, необъяснимым образом, был жив. Фора не хотела опускать руки, и в её голову уже начал прокрадываться самый банальный, но всё же единственный план спасения.

Девушка приблизилась к телу Вектора. Взяла его голову в свои ладони и чуть приподняла, прижимаясь к нему телом:

– Я буду твоей, слышишь? – нежно прошептала она, едва сдерживая подступающие слезы. – Только держись. Умоляю тебя, не умирай. Ты нужен мне…

Еще минуту, Фора обнимала холодеющее тело человека, в которого постепенно влюблялась долгие годы. Она была в полнейшем отчаянии. Это чувство пожирало душу японки заживо, причиняя немыслимые, почти что физические, муки. Но Фора была сильной... Она не желала просто сидеть и ждать неизбежного. Даже за тенью шанса на спасение себя и любимого напарника, она была готова голыми руками прорвать себе путь вперед. И именно это она и собиралась сделать. Прорвать себе путь на свободу – голыми руками.