После завтрака я собрал необходимые мне документы в дипломат, разбросанные за моим рабочим столом. Позвонил Александру – моему коллеге в бизнесе и лучшему другу: трубку сняла Алена, она сразу меня узнала, её голос был тихим и грустным. Алёна и Александр были в разводе; прожив вместе три года, их отношения из дружеских перешли чуть ли не в холодную войну. Их обоих я знал с детства, но кто бы мог подумать, что через несколько лет совместной жизни они просто возненавидят друг друга. Но самое страшное, что мне было действительно жаль, это их дети. Малышка Ира и Максим, их сердца разбиты, а они пока ещё этого не понимают.

Я ждал два гудка. Тихий, печальный, всё ещё сонный голос Алёны медленно и небрежно спросил:

– Да?

– Доброе утро, Алёна. Будь добра – позови Александра, – произнёс я с некоторым замешательством.

Продолжительно молчание… я слышал как будто она плачет.

– Сейчас Алекс. Одну минуту.

Тишина, вновь её голос:

– Сейчас он подойдёт к телефону.

– Алёна… Алёна, ты плачешь?

Она ответила не сразу.

– Нет! …да. Извини, вчера я сама не своя была, накричала на тебя.

– Тебе не в чем себя упрекать. Зря я вообще приходил вчера.

– Нет, спасибо. Даю ему трубку, прощай.

Я не успел сказать «до свидания», как она положила трубку. Шуршанье по столу, голос Александра:

– Здравствуй Алекс! Как дела?

– Доброе утро. Извини, что не спрашиваю как твои.

Он молчал.

– Ну, так я заеду за тобой? – начал я.

– Да, спасибо. Я буду ждать, – он повесил трубку.

Гудки. Странные гудки. Я слушал их, ища что-то, чего мне не хватает, не знаю, что именно. Соня, её голос заставил меня положить трубку и повернуться.

– Алекс, дорогой.

Она вопрошающе посмотрела на меня. В руках она держала зонтик, слегка покачивая им из стороны в сторону.

– Нет, мне не нужен зонтик, – я покачал головой.

Расставаясь на кухне я поцеловал Соню и шепнул на ушко:

– Я люблю тебя!.

– Я люблю тебя! – прошептала она в ответ.

Через несколько минут я выезжал из гаража. Чистый, идеально прозрачный воздух вдохнул в меня какую-то неповторимую живительную силу сквозь открытое окно автомобиля. Тёмные небеса притягивали к себе необъяснимой таинственностью. Готов поспорить – это необычное небо; небо, покрытое серо-белыми тучами. Белыми оттого, что лучи проснувшегося солнца пытались достичь обитателей земли. Молния, которая бродила ночью, исчезла, оставив лишь воспоминания о её раскатах. Как странно, кроме дождя, стучавшего по крышам домов, стеклу, от его капель чистых, словно слёзы, железу машины, бетонным тротуарам, ничего не было слышно… ни весёлых игр детворы, ни бродячих собак, исчезло даже пение птиц. Всё казалось сумрачным, серым, безжизненным, словно смерть прошла по улицам с траурной церемонией.

Пульт управления не работал и мне пришлось выйти, чтобы закрыть ворота вручную. Через окно дома на меня смотрела улыбающаяся Соня. Она часто так провожала меня, своим влюблённым взглядом. Она поцеловала кончики пальцев и положила ладонь на стекло. На мгновение я остановился, помахал её рукой, тем самым дав понять, что я видел её воздушный поцелуй, поймал.

Я проехал пол улице не спеша, как и всегда это делал, тем более, что дождь за ночь образовал лужи, да и усиливался с каждой минутой так, что дворники не успевали убирать его капли с лобового стекла. Я продрог и закрыл окно. Поймал себя на мысли, что проезжаю мимо серых безжизненных домов, ни звука, ни движения с их стороны. Повернув на третьем повороте, моё внимание привлёк чёрный ворон, сидевший на столбе. В своём намоченном оперении он выглядел как в кино: изрядно потрепанный герой боевика. Мне показалось, что он смотрит на меня, в глаза, так холодно и зловеще, и страх пронзил меня на сквозь. Я почувствовал, что он понял это.

Два раза встрепенувшись, пытаясь высушить свои перья, он подал голос пугающий, и словно предупреждающий меня о какой-то беде, подстерегающей где-то там за горизонтом. Где-то там в дали ждёт меня незримый враг, пришедший из глубины тайн. Кто он? Что он? Небо скрывает его сущность. И только одно слово «опасность» не давало мне покоя.

…он посмотрел на меня, застыл на короткое время, взмахнул крыльями и, проделав в пространстве полукруг, исчез за домами, чужими и мрачными. Моё неровное дыхание пробуждало неистовый страх перед будущим, к которому я направлялся.

Изредка, проносившиеся мимо, машины пробуждали мой мозг. Казалось, что собственные мысли пытаются усыпить меня, затягивая монотонную песню без слов. Я смотрел на дорогу, на дождь, который был всюду. Не переставая лить, он все же немного охладил свой пыл и дворники на лобовом стекле стали работать реже.

Тоскливые мысли блуждали в моем сознании… Пепельно-серый мир, в который мы все попали… напрасно я твердил себе, что не один, ведь человек всегда был одинок, где бы он ни был, сколько бы у него не было друзей – он всегда один, иногда жалок и романтичен, иногда бесчувственен и добродетель. Наивно верить в то, что тебя где-то ждут, что ты кому-то нужен…

Какая-то жёлтая точка заметалась перед моими глазами; словно удар почувствовал я в голове, и всё прояснилось, стало понятным и реальным. Я резко дал по тормозам. Машина остановилась прямо перед ней. Жёлтая обмокшая собака перебегала дорогу. Медленно, дрожа от холода, бродяга направилась дальше. Не сразу сообразив что случилось, она не отрывала от меня своего взгляда. Её грустные глаза жалостливо провожали меня. Я приспустил стекло, протёр бессонные глаза и двинулся в путь.

Как странно, ещё пять минут назад мне совсем не хотелось спать, и что это вдруг на меня нашло?

Через десять минут я добрался до Александра, спокойно, без приключений. Он стоял под козырьком своего дома. Казалось, он ждал меня вечность, и теперь, когда я здесь, он не хотел ехать.

Жизнь его в последние дни резко надломилась, он впал в депрессию. За короткое время он поссорился с женой – теперь они в разводе; на работе у него сорвалась крупная сделка. И этого оказалось для него мало, кроме ссор и неприятностей на работе и дома, он умудрился влезть в долги, чтобы откупиться, ему пришлось продать машину, вторая – находилась на ремонте.

Жизнерадостный и неувядаемый оптимист вчера, сегодня – разбитый, брошенный судьбой человек, которому становиться ничего не важно.

Его дом казался серым, одиноким и таким далёким. Я будто бы посмотрел в зеркало и увидел свою душу. В его окнах не горело огней, будто жизнь покинула его, ушла оттуда давным-давно. Я заметил, как задёргивается штора – это была Алёна. Она видела, как я приехал. Теперь она сидит и тихо плачет в подушку, под гнетущем явлением дождя.

Перепрыгивая лужи, прикрываясь от дождя папкой, Александр добрался до меня. Я открыл дверь, и он сел, не заставив себя долго ждать, стряхивая с себя капли воды и бормоча под нос:

– Проклятый дождь, всю погоду портит, – он достал платок и вытер им своё лицо, руки, – надеюсь, он не подведёт меня; во второй раз мои клиенты не вернутся. Ты помнишь мистера Миномото?

Не доезжая до моста мы свернули на просёлочную дорогу, она вполне нормальная даже при дожде, и к тому же короче трассы, тем более, что мы опаздывали.

– Та самая сделка с японцами, которая провалилась?

– Да, ко мне возвращается везение. Тогда, в прошлый раз, они ушли из-за того, что ко мне на работу пришёл адвокат Алёны и хотел поговорить о бракоразводном процессе.

Он молчал, закурил сигарету и продолжил, теперь уже спокойным уравновешенным голосом; приоткрыл окно:

– Теперь они вернулись. Им очень нужна эта сделка. Но, этот дождь, надеюсь, они не перенесут её. У нас назначена встреча.

– Как у вас дела с Алёной? – я бросил на него свой взгляд по отечески, суровый и добрый одновременно.

Не отводя глаз, пристально вглядываясь в тучи, он ответил абсолютно спокойно, глубоко вздохнув:

– Она подала на развод из-за того, что я мало уделяю времени ей и детям. Что я часто ухожу с друзьями, чтобы выпить пива, поиграть в карты и… расслабиться с другими женщинами. Разве можно во всё это поверить? Она говорит, что ей надоело меня терпеть.