«Как мы любили…» 5/02–2007 Как мы любили Нам бы так запомнить Оставить в памяти навсегда Слов и надежд золотое солнце И голубой реки берега. В тихое детство Лелеять печали В слезы не верить И в облаках маяться вечно Для встреч не жалея Нити надежд Не порвется в руках Мира загадка – любовь моя. «Стихов серебряные нити…» 6/02–2007 Стихов серебряные нити Накроют стол для скорого свиданья Уйдет о чем так долго Я мечтала, в бездомность Вечно маяться грехами. Как только воздух переменится Погодой, зашелестят вчерашние Напевы. Как искренне и Безутешно много роняется На пол паркетный безуспешно. Безудержность зелено-ярких Вкусов зажгет в желанном Коридоре свет вчерашний. Шаги послышаться в соседней Спальне и многое вдруг Станет ясным. Печали лист Тоску на тень меняет. «Скоростные поезда…» 8/02–2007 Скоростные поезда навеют новые дороги откроют смелые глаза, на лучших, кто так дороги. Кружась ворвется в жизнь апрель И новых планов ожидания Вернет потерянных людей Из жизни срочного задания За срочной почтой самолет Под бязь специального журнального Открытия вселенных неизведанных полет Спасет в дожди от телевиденья банального, Мы берегли из прошлого листы Надеялись на лучшее и в праздники, особенно под Старый Новый год Увидели Христовы знаки тайные. «Кто говорил, что я любить умею…» 9/02–2007 Кто говорил, что я любить умею Так яростно, по детски хрупко. Вновь перерезать горло вам сумею И заиграю визгом в аде крупно. Натянутые нервы в узел волос По солнцу рыжеватых тянет небо Не причитайте мама во весь голос Никто не знал что ты по мне был Снежок – ледышкой олимпийских игр Отец откажет сердцу у порога Ты не мое, и нет тебе дороги Туда, где у пирог сверкают иглы. «Да здравствуют фиалки линий…» 13/02–2007 Да здравствуют фиалки линий И лилий нежные бутоны Ласкают взоры Цицероны Расправив зонтики идиллий. Земных и радужно небесных Как сочетанье вечного движенья Амурных ласточек прелестных Несущих лиры строгой дуновенья. «Беспечной храбростью оконных рам…»
23/02–2007 Беспечной храбростью оконных рам Катилось детство по крахмаленной Пастели кружа, и кружев рукава в моем рассудке запестрели желаньем тех, кто уходил любя, себя быть может. Но ненужность Запойменных ребят, девчат, Как жизни одичалую подонства пошлость. Он не нашел меня И это моей обители завороженная любовь и прелесть. «Гуляло солнце по закатным…» 23/02–2007 Гуляло солнце по закатным Вечерам, морошку ело и Морочилось немножко о тех, кто песни пел, вино в любовь мешал, лошадку запрягал умело, Косил на сенокосе сеновал Ласкал небрежно дикую гадалку, На жизнь цепочку с крестом Одевал и лаял на прохожих важно. Пока на грусть монету дал мой скоморох глухой, зато отважный. «Хрупкость ненужного общения…» 24/02–2007 Хрупкость ненужного общения Насчитывало сотни тысяч лет Найди уютность на завалинках Работай в лодке по реке из бед. Увидишь ласточку по-утренней Стрекозчатой весной на берегах Забвений на пеленки выменял Я та, что никогда не скажет: «Да, ты навсегда со мной». «Ты обещал вернуться с той войны…» 25/02–2007 Ты обещал вернуться с той войны, Я верила, надежды хлеб роняя На ровные окопы блиндажей, Отчаянье с грустной нежностью меняя. Рассветным капало дождем Иль в погреб сизый на закат ходило, Рекой заговорило много лет Твоей, нет, да моя свежа могила. Черты как очертания лица Гадалка милого наворожила Желанного, но не найти кольца Так что нежданно, но отчаянно любила «Оборачивалось лето на меня…» 25/02–2007 Оборачивалось лето на меня Красным поясом ловя затменья Сок березовый срывало уходя На войну 14-ть к значеньям. Разбежалось и откинулось весло Отлетел заряд, вода заговорила: «Не носи цепочек, в крестик не везло. На погоны капать водкой – к милой». Вздернутым веревочным звонком Грохнуло 17 залпов кряду утром Завтра письма вышлет исполком Робеспьер заговорит о враге грустно. Алая в зеленое заря метилась Ножом, в траву ложилось негой. Отзвучала чахлым табаком земля Дымом в прошлое шагнуло небо. Мы ушли копать окопы блиндажей Верить в лучшее, любить нежданно И отчаянно ронять надежду с этажей Встречам редким радоваться пьяно. Ах, как много важного в букет Девочка несет для обещанья. Новая заря взойдет, а нас уж нет Тайной стало вечное касанье. |
