– Есть еще одно обстоятельство. Более неприятное. У Марты две сестры. Барбара и Бэтти Джин.

– Они тоже пропали?

– Только одна. Барбара уже давно вышла замуж и живет отдельно, а вот Бэтти всего два годика. Она вряд ли сама могла куда-либо уйти. У нас есть подозрения, что ее взяли в заложники.

– Блять! – выругался Чарльз. – Только этого нам не хватало.

– Вот тебе и славная, счастливая семейка, – вздохнул Билл.

– Вот такой расклад детективы. Все улики и результаты тестов, и анализов, вам предоставят, как только они будут готовы. Любое содействие от меня или моих парней вы получите на блюдечке с голубой каемочкой. Любая информация, любые ресурсы. Даю вам свое слово. У меня есть только одно, скажем так, пожелание.

Чарльз и Билл быстро смекнули, что пожелание в данном контексте есть не что иное, как приказ. Детективы осторожно переглянулись.

– Я особо не вникал, какие у вас, здесь, в Линкольне дела, но теперь ваш самый главный приоритет – это дело. Отнеситесь к нему с максимальной серьезностью. Для нашего города это резонанс. СМИ, граждане – уже завтра все будут обсуждать только это. Мэр уже конкретно взялся за меня. И я могу его понять, у него на носу переизбрание. Поэтому настоятельно прошу, покажите все на что, вы способны и найдите убийцу в самые кротчайшие сроки!

– За этим мы сюда и приехали, не так ли, Чарли? – криво ухмыльнулся Билл.

Чарльз отвел взгляд. Картина вырисовывалась не из приятных. Двое убитых. Две пропавшие дочери. Одна из них подозреваемая. Вторая, скорее всего, взята в заложники. Большая вероятность того, что у Марты есть сообщник – ее парень. Все складывалось в весьма отвратительное полотно. Но что-то не давало Чарльзу покоя. А что, если все наоборот? Что если как раз-таки Фреди был убийцей, а Марта сообщником? В данной теории, мотив выстраивался куда более четче. Родители не приняли нового ухажера, а тот не нашел ничего лучше, чем устранить назойливую преграду. Повод можно найти всегда. У Марты-то какой мотив на столь радикальные действия? Насилие со стороны родителей или сексуальное со стороны отца? В это верилось с трудом, да и Чарльз чувствовал, что никаких зацепок в подобном направлении они не найдут. Тем не менее, пара скрылась с места преступления до приезда полиции. Более того, скрывала трупы не менее, чем неделю. То, что кто-то из них был убийцей, если не оба, не вызывало сомнений. Другое дело, куда они двинулись? Они могли спрятаться где-то в Линкольне, а могли двинуться в другой штат. Время было не на стороне детективов, что делало ситуацию куда более напряженной. Сейчас главное, на чем стоит сконцентрироваться, так это на поимке Фреди и Марты. Пока они не успели наследить еще больше. А такой вариант не стоило исключать.

Краешком глаза Чарльз заметил поодаль за собой высокую фигуру в черном. Настолько черном, что весь дневной свет утопал в этой тьме. Подобно черной дыре, та тьма буквально засасывала в себя лучи солнца. По спине пробежался неприятный холодок. Ощущение какой-то потусторонней опасности обуяло его. Детектив резко обернулся. То был офицер. Высокий, худой афроамериканец, в черной форме с блестящим жетоном на груди. Однако что-то в нем было не так. Детективу потребовалось некоторое время, чтобы прийти в себя. Именно поэтому он не сразу приметил самое главное. Полицейский, не смотря на свой темный оттенок кожи, был мертвенно бледен. Его кожа больше напоминала слабый кофе, в который влили слишком много молока. Под глазами расползлись черные круги. Взгляд мутный. Было видно, что он едва держит над собой контроль. Весь его вид буквально кричал о его нездоровом состоянии. Состоянии ужаса и шока.

– С-сэр… – дрожащим голосом обратился он к комиссару.

Все обернулись. Чарльз перевел взгляд чуть ниже побледневшего лица офицера. В трясущихся руках, на которые были предусмотрительно надеты перчатки, он держал небольшую коробку. Внутренности неприятно скрутило. К горлу подкатился тошнотворный комок, а сердце буквально съежилось. Что-то оборвалось внутри детектива в тот момент. Даже не открывая эту злополучную коробку, Чарльз уже знал, что в ней скрывается…

10 июня 2017, Нью-Йорк

Надоедливый, буквально сверлящий мозг, звук. С каждой секундой он становился все более и более невыносимым. Чарльз перевернулся, открыл глаза. Тусклый дневной свет пробивался неровными лучами сквозь жалюзи на окнах. Все тот же набивший оскомину кабинет в центре Нью-Йорка. Все тот же кожаный диванчик, на котором он и заснул прошлой ночью. Уже без знатной порции виски, после запитой пивом. Это его, в какой-то мере, радовало. Звук тем временем никак не прекращался. Источником оказался телефон, лежавший на полу, аккурат у ножки дивана.

«Должно быть, выпал из кармана», – подумал Чарльз, поднося его к лицу.

На экране красовалось имя Билла Хантли, его бывшего напарника. Вот только, что ему понадобилось от самого успешного частного детектива Нью-Йорка?

– Привет, Билл, – поприветствовал его Чарльз. – только не говори, что у тебя тоже потерялась собака.

Тот в ответ громогласно расхохотался.

– Привет, Чарльз. Я рад, что ты не унываешь на гражданке, старина. Извини, но я звоню не для того, чтобы подкинуть тебе работенку. Я по делу.

– Да? По какому же? Я забыл заполнить очередной формуляр и теперь останусь без внушительной пенсии?

– Прекрати уже. Я хочу тебе сообщить, что дело закрыто. Приговор озвучили сегодня.

Чарльз резко подскочил. Его поблескивающие в безумии глаза смотрели в никуда, а во рту резко пересохло.

– Ты же сейчас говоришь про Фредди Хойта? – спросил он после короткой паузы.

– Именно! Приговор не подлежит обжалованию.

– Как?

– Я знал, что ты это спросишь, – усмехнулся Билл. – Ублюдка поджарят на электрическом стуле. Никакой долбанной инъекции.

Чарльз молчал. Не находил, что сказать. Не был до конца уверен, что же он чувствует. Удовлетворение?

– Пока ты там это перевариваешь, хочу сказать, что я подергал за кое-какие ниточки и тебя пропустят на его казнь. Ты заслужил это увидеть.

– Где?

– Линкольн, Государственная тюрьма Небраски. 25 июня, в полночь.

– Спасибо, Билл, – тихо поблагодарил его Чарльз после короткой паузы.

– Не стоит. Пускай со мной многие не согласятся, но я считаю, что ты много сил вложил в это дело. Хоть напортачил и оно стало для тебя последним. Но я видел тебя тогда. Ты действительно заслуживаешь увидеть, как этот мерзавец отправиться в ад.

– Очень надеюсь, что чертов стул закоротит, – холодно отозвался Чарльз.

– Узнаю старого Чарли! – рассмеялся Билл. – Ладно, ты уж извини, но у меня работы сегодня по самые яйца. Может быть, ты прилетишь пораньше, и мы заскочим в «Таверну Даффи», поболтаем. Вспомним былые времена. Сколько мы уже не виделись?

– С похорон Грейс, – осекся его напарник. – Хорошо, договорились.

– Да, точно… Ладно. Ох… Что ж, тогда, до встречи, – замешкался Билл.

– До встречи, Билл.

Чарльз положил трубку и рухнул на диван. Он был одновременно доволен и в тоже время опустошен. Неужели это закончилось? Справедливость, которой они с напарником добивались несколько лет, все-таки восторжествовала? Но на самом деле, Чарльза беспокоило и нечто другое. Марта Даунгейт.

****

24 июня 2017 г., Линкольн

Перелет дался на удивление легче, чем обычно. После посадки Чарльз сразу, не задерживаясь, отправился к выходу из аэропорта – поймать такси. Это, к счастью, не заняло так много времени, как в Нью-Йорке. Проезжая по уютным улочкам Линкольна, детектив с горечью отметил, что, скорее всего этот город всегда будет пробуждать в его памяти не самые приятные воспоминания. Прокатившаяся несколько лет назад волна убийств, страх и тревога, будто бы застыли в темных сырых переулках. Сейчас большинство горожан уже позабыли об этом и постепенно вернулись к своей обыденной жизни. Иначе можно было лишиться последних остатков разума в этом безумном мире. Но Чарльз никак не мог забыть. Это дело въелось в подкорку его мозга, словно раскаленный добела прут. Как бы он себе не врал, но еще не прошло ни дня, чтобы он о нем не вспоминал. Хладнокровие и цинизм первого, и что самое страшное, массового, убийства, заставляла его содрогнуться даже по сей день. Чарльз за свою, пусть и не самую долгую, карьеру, успел повидать многое. Разной степени жестокости убийства, изнасилования, разбои, аварии. Сотни искалеченных тел живых и мертвых людей проносились перед его глазами. Со временем он стал проще относиться к проявлениям человеческой жестокости. Воспринимал это как работу, а к ней, надо сказать, он подходил серьезно и ответственно. Это все стало для него рутиной. Но увиденное в тот злополучный день, при осмотре непримечательного, казалось бы, домика даже его повергло в шок. Особенно… Чарльз тряхнул головой, отгоняя от себя те ужасающие воспоминания. Какой же тварью нужно быть, чтобы совершить подобное? Ответ на этот вопрос никогда не суждено будет получить. Вероятно, он и не требовался. Главное, что сегодня этому ужасу придет конец. По-крайней мере, Чарльз на это надеялся.