– Нашим родителям нет дела до рваной одежды, – возразила Пат. – Однажды в Редруфсе я зацепилась за колючую проволоку и изорвала всю форму. Даже служанка сказала, что заштопать не получится, и тогда…

– А я бы заставила вас заштопать каждую дырочку, каждую прореху, каждый шов. – Глаза экономки метали молнии. – Уж чего я не выношу, так это неаккуратность и расточительство. Имейте в виду, что… В чём дело, Миллисента?

В комнату вошла ещё одна девочка со стопкой полотенец, и близняшки, обрадовавшись, что внимание экономки переключилось на другую ученицу, незаметно выскользнули в коридор.

– Не нравится она мне, – нахмурилась Пат. – Вот возьму и изорву всё так, что невозможно будет заштопать. Посмотрим, что она на это скажет!

– Давай походим по школе, – предложила Изабель, беря сестру под руку. – Здесь как-то пусто и холодно, не то что в Редруфсе.

Сёстры отправились осматривать школу. Классные комнаты ничем не отличались от классных комнат в любой школе, но из окон открывался изумительный вид. Близняшки заглянули в кабинеты для самостоятельных занятий. В Редруфсе у них был один кабинет на двоих, а в Сент-Клэре в таких занимались только старшеклассницы. Ученицы помладше проводили свободное время в большой общей гостиной, где было радио, проигрыватель пластинок и много стеллажей с книгами. Стены комнаты опоясывали полки, и каждой девочке на них было отведено место для хранения вещей, которое полагалось держать в чистоте и порядке.

Также в школе имелись небольшие комнаты для занятий музыкой, класс для изобразительных искусств, спортзал, где зачастую проводили собрания и концерты, и хорошо оснащённая лаборатория. У учительниц были две общие гостиные и собственные спальни, а директриса жила отдельно в одной из башен: наверху располагалась её спальня, а внизу – красиво обставленная гостиная.

– Не так уж и ужасно, – подытожила Пат, когда они обошли всю школу. – И площадки для игр неплохие. Здесь гораздо больше теннисных кортов, чем в Редруфсе, но и сама школа очень большая.

– Я не люблю большие школы, – сказала Изабель. – Мне нравятся маленькие, где ты что-то собой представляешь, а не теряешься, как невидимка, в толпе других девочек!

Сёстры вошли в гостиную. По радио играла какая-то весёлая музыка, но её заглушал гомон девочек. Некоторые из них взглянули на Пат и Изабель.

– Привет, близняшки! – поздоровалась одна девочка с кудрявыми золотисто-русыми волосами. – Кто из вас кто?

– Я Патриция О’Салливан, а это моя сестра Изабель, – ответила Пат.

– Что ж, добро пожаловать в Сент-Клэр. Я Хилари Вентворт, мы с вами живём в одной комнате. Вы раньше учились в пансионе?

– Конечно, – кивнула Пат. – Мы учились в Редруфсе.

– Школа для снобов! – фыркнула одна темноволосая девочка. – Моя кузина там училась и домой вернулась страшной воображалой! Ждала, что ей всё будут на блюдечке подавать, и даже пуговицу пришить не могла!

– Замолчи, – сказала Хилари, заметив, что Пат покраснела. – Ты слишком много болтаешь, Дженет. Девочки, здесь не так, как в Редруфсе, – тут мы много и усердно работаем, и нас учат быть независимыми и ответственными!

– Мы не хотели сюда ехать, – заявила Пат. – Мы хотели пойти в школу Рингмер, где учатся наши подруги. В Редруфсе все невысокого мнения о Сент-Клэре.

– Ой, да неужели? – усмехнулась Дженет, вздёрнув брови так, что они поднялись чуть ли не до самых волос. – Здесь важно не ваше мнение о Сент-Клэре, а мнение Сент-Клэр о вас! Это совершенно разные вещи. Лично я считаю, что вам надо было пойти в другую школу. Мне кажется, вам здесь не место.

– Да помолчи ты, Дженет, – осадила её Хилари. – Несправедливо говорить такое новеньким. Пускай привыкнут. Изабель, Патриция, пойдёмте, я покажу вам кабинет директрисы. Вы должны сходить к ней познакомиться до ужина.

От слов Дженет Пат и Изабель буквально вскипели. Да как она смеет!

Хилари вышла с девочками из гостиной.

– Не обращайте внимания на Дженет. У неё всегда что на уме, то и на языке. Это и хорошо, и плохо, потому что она может сказать что-то приятное, а может ляпнуть какую-нибудь грубость. Вы к ней привыкнете.

– Надеюсь, нет, – холодно сказала Пат. – Мне нравятся хорошие манеры. Нас этому учили в нашей школе, а здесь, судя по всему, об этом даже не слышали!

– Ой, не дуйся. Смотрите, вот кабинет директрисы. Постучите сначала! И покажите мисс Теобальд свои хорошие манеры.

Близняшки постучали и услышали «войдите», сказанное приятным низким голосом. Пат открыла дверь, и сёстры вошли в кабинет.

Директриса сидела за столом и что-то писала. Подняв голову, она улыбнулась девочкам.

– Можно даже не спрашивать, кто вы такие, – сказала она. – Должно быть, вы близняшки О’Салливан!

– Да, – ответили девочки, разглядывая свою новую директрису.

В волосах у неё серебрилась седина, лицо с благородными чертами имело серьёзное выражение, которое иногда смягчалось приятной улыбкой. Директриса по очереди пожала сёстрам руки.

– Добро пожаловать в Сент-Клэр, я очень вам рада, – сказала она. – Надеюсь, однажды мы будем вами гордиться. Старайтесь изо всех сил, и Сент-Клэр вас не подведёт!

– Мы постараемся, – ответила Изабель и удивилась, что произнесла это. Не собиралась она стараться! Изабель взглянула на Пат: сестра молча смотрела перед собой.

– Я хорошо знаю вашу маму, – продолжала мисс Теобальд, – и обрадовалась, когда узнала, что она отправила вас сюда. Напишите ей об этом и передайте от меня сердечный поклон.

– Да, мисс Теобальд, – сказала Пат.

Директриса кивнула с улыбкой и, отпустив девочек, вернулась к прерванной работе.

«Какие странные дети! – размышляла она. – Можно подумать, что им здесь не нравится. Видимо, они очень робкие или скучают по дому».

Но сёстры не были робкими и по дому не скучали. Они были просто упрямыми девицами и видели всё в плохом свете только потому, что им не разрешили учиться в школе, которую они сами выбрали.

Вскоре близняшки поняли, что Сент-Клэр довольно сильно отличается от их прежней школы. Даже кровати и те были неудобными! А ещё им не разрешалось иметь собственное красивое покрывало с одеялом ему в тон – они должны быть одинаковыми у всех учениц.

– Терпеть не могу быть как все! – негодовала Пат. – Ох, если бы нам разрешили пользоваться своими вещами, все бы обзавидовались!

– Мне больше всего не нравится, что мы среди самых младших и что старшеклассницы разговаривают со мной так, будто мне шесть, – с грустью призналась Изабель. – «Эй, ты! С дороги!», «Эй, принеси мне книгу из библиотеки!». Просто ужас!

Уровень образования в Сент-Клэре был значительно выше, чем во многих других школах, и, несмотря на то что в Редруфсе сёстры успевали по всем предметам, они поняли, что здесь сильно отстают от своего класса, и это их очень злило. Они так надеялись, что произведут впечатление в новой школе, а теперь оказалось, что ничего особенного собой не представляют!

Вскоре Пат и Изабель познакомились поближе с некоторыми девочками в классе: с Хилари Вентворт и острой на язык Дженет Робинс, с тихоней Верой Джонс с длинными прямыми волосами и Шейлой Нейлор, слишком задиравшей нос. Близняшкам она совсем не нравилась.

– Не понимаю, чего она так заносится! – возмущалась Пат. – Да, дом у неё красивый – я видела фотокарточку на её столике, – но она порой ругается как базарная торговка! Потом, похоже, вспоминает, что ей не пристало так разговаривать, и начинает вести себя заносчиво и глупо.

Ещё в их классе училась Кэтлин Грегори, пятнадцатилетняя девочка. Выглядела она так, словно была чем-то напугана. Только одна Кэтлин действительно пыталась подружиться с сёстрами О’Салливан в первую неделю учёбы. Другие же девочки общались с ними лишь из вежливости, например если надо было подсказать, как найти класс. Все они считали Пат и Изабель воображалами.