Злость пламенем разгорелась в его сердце подобно настоящему огню.

Его мама умирала, а он ничего не мог с этим сделать.

Скорбный всхлип отца разорвал тишину вокруг. Ко видел, как могущественный предводитель безвольно падает на колени и опускает голову на недвижимую грудь жены. Правда накрыла его, и слезы прорвались наружу. Ее больше нет.

С криком ярости он отдался огню.

— Она бросила тебя. Оставила совсем одного.

Совсем одного… Жадеит закрыл глаза. Да, он ведь совсем один.

— Бедный Ко… Совсем один! — Смех эхом разнесся по темноте, пока они продолжали тонуть в ней.

***

— Где он?

— Просчитываю, — отозвался Тамаки, отчаянно набирая команды на клавиатуре карманного компьютера. К.З.Т. анализировало данные, пока на карте не появился желтый маячок у одного из зданий. — Нашел! — отрапортовал Тамаки. — Он в бистро «Змеиный путь».

— Позвони ему.

— Уже, — Тамаки нажал пальцем на панель и принялся ожидать гудков на другом конце провода.

***

Телефон загудел в кармане его брюк. В любой другой раз он бы проигнорировал его — он должен концетрироваться на роллах, но, что важнее, это шло в разрез с правилами кухни. Но сегодня все было по-другому: он же лидер, и его люди звонили ему. Он знал это еще до того, как нырнул под стойку, прижимая телефон к уху:

— Да?

— Жадеит отказывается от реинкарнации.

— Что?

На другом конце провода Сея расхаживал из одного конца комнаты в другой.

— Предсказуемый ответ, наш доблестный лидер, — в его ответе сквозило нетерпение. — Лорд Солнце проинформировал меня об этом несколько минут назад. Если мы не вмешаемся… не мне говорить тебе о последствиях.

Кёя провел рукой по лицу — о, да, он знал о последствиях. Жадеит — хранитель Священного Огня, и, если он не вернется в течение трех дней, он застрянет в лимбо навечно. Священный Огонь, — ядро жизни и всех планет, — прекратит свое существование. Без него не будет жизни: сперва исчезнет магия, а затем и все сущее.

Последствия будут колоссальными, но они не идут ни в какое сравнение с тем фактом, что он больше никогда не увидит Жадеита. От одной этой мысли его сердце больно закололо.

— Сколько у нас времени?

— У нас есть лишь несколько часов до рассвета, чтобы прорвать границы между жизнью и смертью, — донесся голос Тамаки из спикера.

— Учитывая, что время по ту сторону летит быстрее, времени у нас еще меньше, — закончил Сея.

— Я скоро буду, — подтвердил Кёя и отключил телефон.

— Кёя-кун!

Это был Дайсуке-сан.

— Вылезай оттуда, мне нужна твоя помощь.

Кёя не обратил на него внимания — у него есть дела поважнее, чем готовить суши. Он начал двигаться по направлению к выходу, попутно расстегивая онемевшими пальцами пуговицы униформы, пока удивленные и недовольные возгласы Дайсуке раздавались позади.

Унаги остановил его у дверей, преграждая ему путь и смотря на него внимательным взглядом. Он скрестил руки на груди и принялся ждать. Кёя распрямил плечи, готовясь к непростому разговору со своим наставником.

— Простите, шеф, — коротко сказал он.

— Итак, — протянул Унаги. — Ты выбрал свой путь?

Кёя кивнул.

Гордая улыбка расплылась на лице старика, и он похлопал Кёю по плечу:

— Тогда следуй ему. И не оглядывайся.

Лицо молодого человека расслабилось. Он кивнул, не в силах произнести слова вслух.

— Здесь тебе всегда будут рады, — тихо произнес Унаги. — А теперь — иди.

Кёя обнял мужчину, который взял шефство над ним, когда умер его дедушка. Он прошептал слова благодарности и поспешил на прохладу ночных улиц Токио. Один теневой прыжок, и он его уже окружает теплота родного дома, но срочность ситуации не дала ему расслабиться.

— Доложите обстановку, — раздался его приказ, стоило ему шагнуть из портала.

— Я разработал план, который должен помочь нам связаться с Жадеитом, — объяснил Сея, усаживаясь в кресло. — Исходя из того, что сообщил мне лорд Солнце, я могу предположить, что Жадеит находится на самой границе. Никому из нас не дано переступить эту черту, но, если мы объединим наши силы, у нас есть шанс.

Кёя и Тамаки кивнули.

— Мы восстановим связь, которая однажды связала нас вместе.

— А мы так можем? — неуверенно уточнил Тамаки. — Я даже не знаю, как это случилось в первый раз.

— В первый раз это произошло само самой, потому что с нами были Эндимион и Кунцит, — его невидящие глаза остановились на серебряноволосом генерале. — Твоя магия — это не просто сочетание света и тьмы, ты это знаешь.

Кёя кивнул:

— Это баланс и различные пути, — сказал он, не вполне уверенный, к чем вел его заместитель.

— Когда мы впервые собрались в Серебряном Тысячелетии, наши клятвы связали нас с Эндимионом, но связь, которая и соединяла нас с Эндимионом, помогла твоей магии соединить нас вместе. Понимаете, о чем я?

Тамаки замотал головой, а Кёя стоял неподвижно.

Сея нахмурился.

— Так, ладно, дайте подумать… Представьте это так: каждый из нас обладает магией, которая хранится внутри нас, словно в неком хранилище. Кёя, твоя магия позволяет открывать всевозможные пути, двери и замки. Ты можешь оказаться где только ни пожелаешь. Когда ты принес клятву Эндимиону, ты открыл магический портал, чтобы через кристалл у того появился доступ.

— Магическая клятва, — пробомотал Кёя.

— Именно. И когда мы все принесли свои клятвы, наша магия также открыла доступ кристаллу, и, когда это случилось, у твоей магии также появился этот доступ — такова уж ее природа. Так что сложи все вместе: ты можешь соединиться с моей магией, а я с твоей. Ты держишь порталы открытыми для нашей магии, позволяя ей слиться воедино, если можно так сказать, — на этих словах, он взглянул на Тамаки. — Теперь понятно?

— Эээ… да?

Сея помрачнел.

— Теперь должно быть понятно, кто из нас гений, а кто — нет.

— Эй!

— Отставить, — скомандывал Кёя. — У нас нет на это времени. Так как мне открыть этот портал?

— Просто позволь своей магии слиться с нашей — должно сработать.

— Понял.

Закрыв глаза и глубоко вздохнув, Кёя призвал свою магию. Тени заклубились у его ладоней, после чего он собрал их воедино и пустил дальше. Каждый поток пролетел по комнате и устремился к двум другим мужчинам в комнате.

Эта магия оказалась прохладной и непривычной, и Тамаки даже отклонился назад, когда она забегала по его коже.

— Не сопротивляйся, Тамаки, — спокойно проинструктировал Сея. Темный сгусток коснулся его груди, а потом ворвался в сердце.

Тамаки через силу заставил себя не дергаться, и вскоре теневой поток проник и в него. Он вскрикнул, когда магия его брата вошла в негонего и прошла сквозь, формируя связь. Его магия также освободилась и направилась к Кёе и Сее.

В одно мгновение, их разум соединился, и они тут же осознали, что от них требуется. Кёя перенес их на крышу, где звезды сияли прямо над головами, охраняя их, пока они творили магию, которую ни одна живая душа не видела на протяжении столетий.

Тамаки поднял руки к небу и принялся строить хрустальный купол. Его пальцы танцевали в воздухе, пока, подобно симфонии, создавались новые кристаллы. Кристаллы играли свою собственную мелодию, которую мог слышать только он. Купол должен был отразить всю потустороннюю магию, а также защитить их от опасности, которая подстерегает на другой стороне. Все это требовало четких расчетов, чтобы только они втроем могли продолжать использовать магические резервы, а также беспрепятственно проходить сквозь этот поток. Задача Тамаки — поддерживать этот баланс, пока они не вытащат Жадеита.

Сея и Кёя стояли в очертаниях почти законченного купола. Сея открыл свой разум для звезд, позволяя им увести себя в небесные области и в царство смерти. Он передал образы, что открылись ему, Кёе, который принялся формировать портал в мир, где нет ничего живого. Все они знали, что силком Жадеита им не вытащить — способность даровать жизнь принадлежала лишь Жадеиту и Эндимиону, при том Жадеит мог возвращать лишь тела, тогда как Эндимион мог вернуть и души. Именно поэтому Жадеит должен был сам принять решение о возвращении.