Его дедушка хотел, чтобы он занимался тем, что велит сердце.

Он вновь взглянул на принца, на человека, который ничего о нем не знал, но восстал против Центрального королевства, чтобы он выжил. Принца, который желал знать, чего он сам хочет от жизни.

Кёя рассмеялся. Что он делает?

— Я не знаю.

Эндимион остановился.

— Что? — спросил он, оборачиваясь через плечо.

Он пересел на колено и склонил голову:

— Я не знаю, чего хочу. Странный жар заиграл в его теле, переходя к его лбу. Его глаза замерцали белым светом, освещая пространство вокруг него. Его тело вздрогнуло, пока его сознание боролось с тем, чему его всегда учили.

— Я…

— Да? — подтолкнул Эндимион.

Он посмотрел на того, кто предлагал ему то, что он в самом деле хотел. Он распрямил плечи, лицо стало беспристраным, но в глазах еще плескались крупицы страха:

— Я хочу жить.

Эндимион улыбнулся:

— Ну так живи.

И как он мог забыть силу этой улыбки? Даже сейчас, она наполнила его сердце теплом. Столь простой ответ, который изменил его жизнь. Кёя рассмеялся еще громче. И когда он стал таким глупым?

Протянув руку, Эндимион произнес:

— Идем со мной, и ты увидишь, что жизнь сможет предложить тебе.

Кёя поднялся к протянутой руке своего повелителя.

— Да.

«Живи и ни о чем не жалей», — говорил его дедушка.

Кёя встал и осмотрел город, впервые в жизни ощущая себя свободным.

— Я хочу жить, — произнес он. Вставая, он распростер руки и выкрикнул:

— Я хочу жить!

А затем он рассмеялся.

— Я хочу жить ради тебя, Эндимион.

Имя эхом разнеслось по утреннему городу, наполняя молодого человека надеждой, которую никогда раньше не ощущал. В его глазах заплескалась решительность.

— И я найду тебя.

***

Сея сидел на мягких кожаных сидениях своего частного самолета, ожидая взлета. Наконец он покидал это место. Все готово. Он прибудет в Японию завтра вечером, после чего сразу направится в отель, где он хорошенько отдохнет и подготовится к собеседованию в Университете Токио. После этого он примется за поиски Эндимиона.

Улыбка озарила его лицо, он закрыл глаза и устроился поудобнее в кресле.

Все шло согласно плану.

Комментарий к Глава 4. Причины жить и умереть

Товарищ Кёя ну очень много рефлексировал, так что пришлось с ним изрядно повозиться :)

========== Глава 5. Эмерджентность ==========

***

— То есть, ты работало с Сейлор Воинами с тех пор, как вернулась эта дрянь Берилл? — воскликнул Тамаки, позабыв, что он при всем честном народе разговаривает с древним компьютером по своему устройству-переводчику.

— Да, — спокойно ответило К.З.Т. — Меня обнаружил Артемис, который некогда служил советником у Королевы Серенити.

— Помню такого, — Тамаки улыбнулся, несмотря на отвращение, что зародилось в его душе. — Он же был самым большим ксенофобом по отношению к нам, которого я когда-либо знал, — он рассмеялся. — Блин, зуб даю, он взбесился, когда Венера влюбилась в территарианца.

— Человеческие эмоции за пределами моей компетенции.

— Разумеется, ты же просто… — Тамаки замер на полуслове.

Через дорогу, он увидел их. Классическое прощание двух влюбленных, которым предстоит расстаться всего на день. Для всех остальных, они были самыми обычными людьми, но для него… Он увидел их теми, кем они являлись и раньше — будущими правители двух планет, которым суждено или образовать, или разрушить хрупкий альянс.

Тамаки скрылся из виду и прижался к стене, прячась от них. Его сердце бешено заколотилось — это он. Это. Он! Его господин стоит на противоположной стороне улицы! Так близко. Он положил руку на угол здания и осторожно выглянул на дорогу. Повелитель выглядел хорошо, кроме, разве что, некоторой бледности и следов печали на лице. Не волнуйся, господин, — подумал он, облокачиваясь на стену, не в силах продолжать смотреть на него. Когда я найду Жадеита, я вернусь, и ты больше никогда не будешь грустить.

— Хозяин? — позвало К.З.Т.

Тамаки тяжело сглотнул.

— Ага, я здесь. Что ты там говорило об этом ксенофобе? В смысле, — он отпрянул от стены и начал двигаться в обратном направлении, после чего заговорил высоким и презрительным голосом, — его королевском советничестве, подхалимажном сиятельстве лорде Артемисе?

— Он случайно вошел в мою систему, когда пытался создать командный пункт во время войны с Берилл, — объяснило К.З.Т. — Он так и не узнал, что я там.

— Конечно, не знал, — фыркнул Тамаки. — Он же думал, что территарианские технологии примитивны. Более того, это я и Нефрит построили тебя, — добавил он после некоторой паузы. — Никто из Серебряного альянса не нашел бы тебя, если бы даже ты взломало всю компьютерную систему Меркурия и запустило бы огоньки по всей Терре, со словами «К.З.Т. был здесь! Выкусите. С любовью, Терра».

— Кто такой ксенофоб, сэр? — спросило К.З.Т.

— О, это такой характер… И я знаю, о чем говорю, в особенности, когда любовь всей моей жизни — представительница меркурианской знати. Мой отец полюбил бы ее, живи он тогда, — Тамаки тяжело вздохнул. Его отец… Его отец из прошлой жизни, напомнил он себе, был ярым сторонником образования, поэтому-то он и отослал своих наследников в лучшую частную академию Северного региона. Он терпеть не мог это место, зато Кастор упивалась каждой минутой, проведенной там, радовалась каждой похвале. У нее были лучшие оценки в классе, наибольший потенциал в магии, и она производила такое впечатление, будто была добрейшим человеком на планете.

Но он знал правду.

Дверь с громким грохотом распахнулась, и Кастор с надменным видом вошла в комнату, раскинув руки словно королева, которой ей предстояло стать. Она подошла к Поллексу и поделилась с ним именно тем, чего он от нее ждал с момента экзаменов:

— Лучшие оценки в классе, как и полагается лучшим. — Она грациозно уселась на мягкую софу, на ее губах играет милейшая улыбка, если не обращать внимание на яд, который сочится из каждой клеточки на ее лице. — А как дела у тебя, братец?

Поллекс перевел взгляд на окно. У него были самые низкие оценки, и она это знала, но все равно хотела услышать это от него. Какая ненормальная фея закляла его родиться ее близнецом? Близнецам полагается держаться вместе, быть ближе к друг другу, словно… словно… он даже не знал, словно что. Но он в любом случае был уверен в том, что близнецы не должны ненавидеть друг друга так, как он ненавидел ее в эту минуту.

— Ты прекрасно знаешь о моих результатах, дорогая сестрица, поэтому не вижу смысла повторять известную тебе информацию.

— Красивые слова, братец, — ответила Кастор тошнотворно-слащавым тоном. — Думаю, папочка решит также, когда ты будешь объяснять ему, почему вылетел из этой академии. Для меня же, разумеется, сюрпризом это не станет, ведь ты же у нас самый ленивый…

Он перестал ее слушать — он выслушивал все это уже множество раз, и не желал тратить на это время снова. Поэтому он сделал выбор в пользу единственной возможной альтернативы — он вылез из окна по дубу, где мог избежать разъяренных криков его сестры. Он перепрыгивал с одной ветки на следующую, взбираясь все выше и выше — прямо к его любимому месту: идеальная ветка, достаточно толстая, растущая под идеальным углом и позволяющая ему облокотиться о ствол и растянуться на ней. Навес из листьев скрывал его солнца, и никто не мог найти его.

Его отец не обрадуется его успехам, но он не хотел забивать сейчас этим голову.

Он скрестил руки на груди и расслабленно облокотился о ствол, после чего убаюкивающий ветер сморил его в легкий сон. На некоторое время, он мог позабыть обо всех заботах.

Он никак не ожидал услышать громкое ржание лошадей у корней, и уж точно не был готов к тому, что он плюхнется вниз на траву от удивления.