— Только смотри, никаких намеков! Они пока не должны догадываться, что мы замышляем.

Бронк пробыл на Островах почти месяц. На следующий вечер после возвращения он отправился с докладом к царю.

Вся семья собралась в уютно обставленных покоях над Большим залом. Хален играл в шашки с Ливой. Евгения, забравшись с ногами в глубокое кресло, читала работу Лепсита Себариада о кроветворных органах. Эвра и Ашутия склонили головы над книгой кулинарных рецептов, а Сериада вышивала платок. Венгесе и Пеликена не было — они ушли к друзьям в город.

— Девушки, прикройте окно, дует, — сказала царевна.

Ашутия поднялась с дивана, затворила раму. Ветерок последний раз пошевелил ее светлые волосы и замер. Дверь отворил слуга.

— Пришел господин Бронк Калитерад.

Хален с облегчением оторвался от доски, на которой Лива в очередной раз загнала его в угол.

— Проси.

Вошел Бронк — высокий, представительный, в темно-синем камзоле. В одной руке он держал несколько маленьких букетов, в другой — темную бутыль. Поцеловав руки дамам и одарив их цветами, он уселся напротив Халена за шашечный столик. Лива, отходя, погрозила царю пальцем.

— Эта партия опять осталась за мной!

— Я неважный игрок. Завтра же проведем шашечный турнир и посмотрим, справишься ли ты с такими мастерами, как Зенгут и Венгесе. — Хален пожал руку Бронку, потянулся за бокалами. — Однако ты задержался, дружище! Неужели на Островах дни рождения празднуют целый месяц?

Бронк рассмеялся.

— Даже островитяне не способны на такое, хотя таких праздников, как там, я больше нигде не видел.

Сериада отложила вышивание.

— Расскажите! Это правда, что по праздникам у них поют фонтаны?

— Чистая правда. Струи разной высоты шумят по-разному, и когда идешь мимо фонтана, кажется, что слышишь музыку.

— Что еще там есть такого, чего нет у нас? — спросила Евгения и в знак внимания закрыла книгу.

— С чего же начать? — задумался Бронк. Его рука с бокалом замерла в воздухе. — Меня встретили в порту, который сам по себе заслуживает отдельного рассказа, и препроводили во дворец. Я думал, это дом правителя Островов Шер-Раата, но оказалось, что этот прекрасный дом из розового камня предназначен для одного меня. Вот когда я порадовался, что взял с собой свиту в пятьдесят человек! Привез бы меньше — островитяне решили бы, что я мелкая придворная пешка. Там позолоченные стены, люстры из хрусталя, украшенная драгоценными камнями ванна, а вокруг — прекрасный парк с редкими деревьями. Но мне не хватит слов, чтобы описать дворец главы Славы Островов, куда я отправился со своими подарками. Я даже засомневался, достаточно ли хороши для него те безделушки, что я привез. Но оказалось, что в их домах почти все привозное. Их мастера создают вещи уникальной красоты, а предпочтением пользуются все же антикварные аналоги с континента. Я захватил оттуда несколько интересных статуэток, при случае покажу тебе, Хален.

— А нам? — закричали девушки.

— А вам нельзя на такое смотреть.

— Надеюсь, ты не начнешь сейчас, как Нетагор, восхвалять их дома свиданий? — спросил Хален.

— Не бывал, хотя звали. Так вот, меня встретили очень любезно. Шер-Раат и его приближенные вообще добры к тем, кто на них похож. Выглядят они точно так же как мы и не имеют ничего общего с простолюдинами. Те невысокие, крепкие, курчавые и очень темнокожие. Аристократы отличаются от них, как лебедь от воробья. Только одеваются они не так как мы. Женщины ходят почти обнаженными, а мужчины завивают бороду и красят глаза.

Лива и Эвра переглянулись, громко фыркнули и, не удержавшись, расхохотались.

— Но это мелочи. Нравы у них достаточно строгие. По крайней мере, я не заметил особой распущенности. Я подружился там с членом Совета Джед-Аром. Ты должен помнить его, государь, он приезжал на твою свадьбу.

Хален поднял брови, вспоминая.

— Высокий, с длинной кудрявой бородой, одетый в зеленое? Больше ничего не могу вспомнить. Тогда мне было не до гостей.

— Джед-Ар моложе всех в Совете — ему всего тридцать один год. Ему принадлежат земли на севере Западного острова, десятки кораблей, которые ходят в Галафрию и Матакрус, два банка, огромный дворец на Западном и несколько домов на Восточном острове. Он из древнего рода, основатель которого в незапамятные времена пересек насквозь леса от самой северной точки Матагальпы до Фарады, а потом проследил течение великой реки Элиус от истока до самого океана, пройдя пешком больше тысячи тсанов. Да, в то время, как иантийцы дрались между собой за каждый холм, островитяне обследовали континент. И это они составили лучшие карты Матагальпы!

— Как же развлекал вас этот потомок великих первооткрывателей? — поинтересовалась Евгения, протягивая Халену свой бокал.

— Теперь я знаю пять новых азартных игр. Островитяне на этот счет большие выдумщики. Они любят и умеют развлекаться. Они устраивают великолепные спектакли и строят театры с большими залами для зрителей. У них есть певцы и танцоры, которые пользуются народной любовью. Каждое их выступление собирает тысячи зрителей. Люди часто отправляются в огромные амфитеатры, чтобы посмотреть на травлю быков, или на укрощение диких коней, что привозят с крайнего юга, или на поединки специально обученных воинов. Во всех городах работают общественные бассейны, бани, стадионы, библиотеки. А города эти отделяются друг от друга небольшими лугами, где пасутся прекрасные кони.

— Островитяне хорошие мореходы. Они отправляют экспедиции в океан на поиск новых земель? — задала Евгения свой извечный вопрос.

— Они не могут, госпожа моя. Они, как и мы, верят, что под водой за горизонтом лежит страна мертвых, и никогда не решатся оскорбить предков, направив корабли, чтобы те прошли прямо по их душам.

— Получается, эта страна окружает Острова с трех сторон света, так что весло опустить некуда — обязательно попадешь в какого-нибудь предка? И не страшно им жить в такой компании?

— Своеобразный у вас юмор, госпожа Евгения.

— Будьте же логичны, Бронк. Вы имеете дело с реальными людьми и с цифрами, которые не врут. Неужели несмотря на это вы тоже верите, что совсем рядом под водой находится царство мертвых?

Он отщипнул кусочек пирожного, пожал плечами.

— Я, конечно же, не верю в это, когда говорю с вами. Но когда Ханияр при большом скоплении народа начинает рассуждать о духах и предках, о прошлом и будущем, — я верю в загробный мир.

Евгения усмехнулась.

— Это называется «двойные стандарты». Для себя одно, а для всех — другое.

— Что делать, такова жизнь. Каждый из нас, может, и хотел бы знать, действительно ли души умерших живут под водой, но никто не станет это проверять — иначе на что нужна вера?

— Эви, оставь уже его в покое со своими мертвецами! — вмешалась Сериада. — Расскажите лучше про этого Джед-Ара, Бронк. Какой у него дом, какая жена? Он сам занимается делами, или все делают помощники, а он отдыхает?

— Его дом из черного гранита и белого мрамора, с колоннами-охранителями по фасаду, с просторной террасой, широкими окнами и удобными балконами на верхних этажах. На полах там цветастые циновки — от ковров во влажном климате одна морока, — мебель дорогого дерева, много статуэток из драгоценных металлов и прекрасных картин. В одной комнате сделан бассейн с подогревом. Вокруг дома разбит чудесный сад. За ним следит его мать, очень приятная пожилая дама. Джед-Ар не женат.

— Это в тридцать-то лет?

— Они вообще не спешат с этим делом. Считают, что мужчина должен заработать торговлей и прочими способами на капитал для семьи, получить жизненный опыт и только тогда вступать в брак.

— Как это — заработать на капитал семьи? — удивилась Сериада.

— Видите ли, у них достаточно странные с нашей точки зрения обычаи. Женщины там имеют равные права с мужчинами и даже голосуют на выборах главы Совета. Имущество знатной женщины родители отписывают ей при рождении и затем до ее замужества стараются его преумножить так же, как имущество сыновей. А помимо этого каждый взрослый мужчина и каждая женщина должны со дня своего совершеннолетия копить отдельный капитал, который они в день свадьбы перепишут на свою семью. Таким образом, помимо общего имущества семьи каждый ее член продолжает владеть и управлять собственным капиталом.