Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Одетая в черное с серебром платье, Евгения оглядывалась в поисках Пеликена. Она нашла его в конюшне, где он проводил экскурсию для матакрусского посланника, привезшего письмо Джаваля. Его звонкий голос доносился из глубины помещения.

— Вот этого красавца прислал ваш правитель на свадьбу нашего государя. А этот стоял в конюшне богатого торговца. Венгесе увидел его на скачках, где он взял второй приз, и заключил с хозяином пари, что в следующий раз он придет третьим. А скакун пришел первым, и Венгесе отдал купцу пятьсот росит. Недурное пари, хотел бы и я так шикануть, но государь одаривает меня больше вниманием, чем деньгами. А затем конь раз за разом приходил первым, и Венгесе поспорил с хозяином, что на следующих скачках он не выиграет. В случае проигрыша он обещал перековать коня и заплатить за достойную его красоты амуницию. Но он выиграл пари, и купцу пришлось расстаться с красавцем. Правда, за амуницию все равно платил Венгесе… А эта кобыла из Шедиза. Царь Красного дома прислал ее в ответ на дары моего господина. Да, он высоко себя несет, этот царь, но его время прошло, и в Красном доме распри. Придет день… но об этом только шепотом и не здесь.

— Пеликен, нам пора! — позвала Евгения.

— Иду, — тут же откликнулся он.

Она невольно улыбнулась. Как обычно, выходя в свет, Пеликен навесил на себя килограмм золотых украшений. Толстые цепи и широкие браслеты звенели и стучали поверх строгого кожаного мундира, а на растопыренных пальцах переливались кольца с разноцветными камнями. Длинные черные волосы падали на плечи завитыми локонами, подбородок и верхняя губа были тщательно выбриты.

— Ты похож на куклу из тех, что маленькие девочки причесывают и наряжают в своих детских комнатах, — сказала она.

Он хмыкнул, покосился на нее, хотел смолчать, но все же не удержался:

— Видела бы ты, какую куколку я раздел вчера вечером…

— Ох, Пеликен, когда-нибудь мужья твоих куколок поймают тебя в темной подворотне и все тебе припомнят!

Он лишь пожал плечами. Слухов о его похождениях было так много, что их не стесняясь обсуждали даже в покоях Сериады. Удивительно, но до сих пор все приключения сходили Пеликену с рук, и это притом, что в числе его жертв называли весьма известных особ.

Он подсадил Евгению и Эвру в карету, сам сел напротив. Глядя на его сытое холеное лицо, на которое занавесь окна бросала розовый отсвет, Евгения спросила:

— Почему ты не женишься? Тебе ведь уже двадцать шесть.

— Если я женюсь, госпожа, мне придется оставить тебя, — ответил он серьезно.

— А если не женишься, еще через пару лет на тебя будут показывать пальцем, и уже ни один приличный человек не захочет отдать тебе свою дочь.

Пеликен усмехнулся.

— Это меня мало волнует. Все, что мне нужно, — защищать тебя и служить Халену. Ну, и видеть рядом побольше новых красивых женских лиц.

— Вас, неженатых, в гвардии осталось всего двое, ты и Венгесе, — сказала она задумчиво. — А ему ведь уже под сорок… Ему тоже служба дороже личного счастья?

— Наверное. Мы, гвардейцы, не знаем, о чем думает командир. Он замкнутый человек и ни с кем не делится мыслями.

Ипподром располагался за городом неподалеку от замка. По старому закону вблизи городских стен нельзя было возводить каменные здания, а только деревянные, чтобы сжечь их в случае осады. Евгения бывала в других городах и везде видела одно и то же: каждое крупное поселение Ианты окружали высокие стены с башнями и металлическими воротами. Люди до сих пор не забыли о войне. Управители городов строго следили за тем, чтобы их обороноспособность сохранялась, как если бы в любой момент прямо под стеной могло начаться сражение. Поэтому и громада ипподрома отстояла от Киары километра на полтора.

Появился Хален, еще через несколько минут подъехал экипаж Сериады, и вся семья в сопровождении многочисленной свиты степенно вошла под арку.

Скачки были одним из любимых развлечений иантийцев. Каких только состязаний они не проводили! Но самыми популярными были открывавшиеся сегодня соревнования Большого круга. На ипподроме собралось не меньше десяти тысяч человек. Скаковой круг был длиной полтора тсана и шириной тридцать локтей. Внутри него находились беговой круг и площадка для выездки. Когда Фарады показались в своей ложе, трибуны взревели. Хален поднял руку, приветствуя зрителей, и показал им призы: маленький и большой золотые кубки, инкрустированные изумрудами. Женщины устраивались в креслах, разглаживая складки платьев и туже завязывая свои шерстяные тюрбаны, чтобы защититься от ветра. Вокруг расселись их дамы. Пеликен облокотился на перила справа от царицы, завел беседу со знакомым чиновником, сидевшим в соседней ложе. Венгесе в темно-красном мундире неподвижно стоял за креслом Халена. На трибунах справа и слева сидели аристократы и чиновники, похожие в своих ярких нарядах на стаю павлинов.

Сегодня скакунов выставлял клуб «Черный всадник». Состояли в нем по большей части крупные столичные торговцы, а возглавлял его Нетагор Масурад, которого Хален в шутку называл свои родичем. Отчим Нисия был одним из богатейших людей страны. Ему принадлежало в Ианте больше заводов, а в Киаре больше магазинов и трактиров, чем кому-либо другому, и фаворита нынешних состязаний тоже выставлял он.

Это было начало Большого круга, первые скачки нового сезона. Заявки на участие подали десять крупных иантийских клубов, четыре мелких, а также клуб-победитель прошлого сезона из Матакруса. В начале круга члены каждого клуба проводили испытания собственных лошадей. Летом победившие скакуны соревновались между собой. И в конце круга, осенью, на заключительных скачках выявлялся победитель. Владелец лучшей лошади получал денежный приз от союза клубов, а также особый приз из рук царя — чашу для вина. Клуб-победитель имел право выставить лошадей в середине Большого круга в Матакрусе. Последние скачки сезона были одним из любимейших праздников в Киаре. Если же победа в них доставалась провинциалам, то и все шесть провинций страны ликовали следующие несколько дней. Вино лилось рекой, сотни телят и гусей подрумянивались на вертелах, установленных прямо на улицах.

Для того, чтобы привлечь внимание к самым первым в сезоне забегам, Хален много лет назад ввел правило начинать круг с выступления клуба, занявшего в прошлом сезоне второе место. Сам он не всегда мог присутствовать на скачках, но первое и последнее состязание старался не пропускать. Сегодня к тому же выступал клуб, за который традиционно болела царская семья. Поэтому Фарады были в черном с серебром — цветах «Черного всадника». Трибуны членов клуба находились напротив царской ложи, и оттуда повелителям беспрестанно махали черными флажками.

Хален был заядлым болельщиком. Но по традиции царь не может принадлежать ни к какому клубу, выставлять в Большом круге своих скакунов и делать ставки. Он выступал арбитром и спонсором состязаний, преподнося владельцам лошадей-победительниц малые кубки, а в конце круга торжественно вручал хозяину лучшей лошади года большой кубок. Каждый год эти чаши были разными. Их изготовлением заведовал особый мастер.

В перерыве между забегами в ложу поднялся Нетагор. Высокий, толстый, краснолицый, он степенно поклонился присутствующим. Прищуренные глаза внимательно оглядели малый кубок. Нетагор рассчитывал сегодня получить его. Обсудив с Халеном свои шансы, он еще раз раскланялся и удалился.

— Говорят, он купил несколько кораблей и намерен заняться торговлей с Островами, — сказал Пеликен.

— Так и есть, — подтвердил Хален.

— Видно, ему надело слышать прозвище «царь харчевен»! Решил подняться выше!

— Он предприимчивый человек. Посмотрите только, какого коня нашел! — восхитился Венгесе. — Говорят, отдал за него двадцать тысяч росит!

— Ты поставил на него? — поинтересовался Пеликен.

— Выигрыш невелик, семь из десяти зрителей уверены в его победе. Я поставил на номер двадцать восемь.

— Сериада, а ты на кого бы поставила? — Хален повернулся к сестре.

29
{"b":"696679","o":1}