— Проводите меня к Мерианам, — попросила она.
Его полные губы тронула усмешка.
— Жаль, что мы не встретились так мирно в день нашего знакомства, госпожа!
Камаким и Айнис беседовали с гостями-островитянами в глубине зала. Подруга приветствовала Евгению громким радостным возгласом, как будто они и не виделись всего несколько часов назад. Евгения поздоровалась с гостями, узнавая лица, встречавшиеся ей во время давних визитов в Иль-Бэр. Сегодняшний вечер был посвящен успешному окончанию переговоров между Алекосом и Джед-Аром, который по-прежнему входил в состав Славы Островов и приехал в Рос-Теору, чтобы покончить с дипломатическими разногласиями. Их двоих и ждали собравшиеся. Разговаривая, Евгения то и дело ощущала на себе тяжелые взгляды. Особенно усердствовала жена Кафура Никресая, которая исходила ядом, видя, как внимателен ее супруг к едва не убившей его женщине. Были здесь и другие дамы, испытывавшие к гостье Алекоса неприязнь. Все они считали царя в некотором роде своей собственностью и были возмущены тем, что он достался другой. Их злила ее красота, ее неяркое платье, за которое явно были плачены огромные деньги, ее веер, прическа и та простота, с которою она обращалась с их мужчинами и самим правителем. Алекос однажды сказал ей: «Если вдруг что-то тебе покажется, если кто-то будет тебя обижать, сразу же скажи мне». Конечно же, она ничего ему не говорила. Не дело мужчине вмешиваться в женские склоки, да она и не считала эту неприязнь опасной для себя, полагая, что время все расставит по местам.
Звонко пропели трубы: появился царь. Прием был неофициальным, и все остались на своих местах. Попросив Мальрима проводить своего гостя Джед-Ара к столу, Алекос прошел по залу, приветствуя знакомых и останавливаясь у некоторых кружков, чтобы сказать несколько слов. Подошел он и к Мерианам, кивнул мужчинам, поцеловал пальчики Айнис и предложил Евгении руку, приглашая к своему столу. Проходя меж расступившимися гостями, она слышала шепот за своей спиной. Никогда еще ей не приходилось испытывать подобного. Евгения начинала понимать, в чем для Айнис и подобных ей заключался смысл существования при дворе. И все же эта погоня за завистью казалась ей мелкой.
Будто угадав ее мысли, Алекос взглянул на нее и снова перевел взгляд туда, где ждал Джед-Ар. Островитянин сидел прямо напротив царя, так что Евгения оказалась отделена от него всего лишь метром богато накрытого стола. Осознавая двусмысленность своего присутствия здесь, она могла лишь, сухо улыбнувшись своему зятю, протянуть ему руку для поцелуя. Но ей было радостно видеть его. Он постарел, ухоженные волосы и борода поредели и потускнели. Когда-то она считала его очень умным и боялась его коварства, но теперь, рядом с Алекосом, Джед-Ар, как и все местные политики, казался ей несмышленышем. Алекос видел их насквозь, со всеми интригами и расчетами. Для этого ему необязательно было заглядывать к ним в души. Сколько таких людей он встречал за свою бесконечно долгую жизнь, сколько из них пытались его напугать или обмануть! Он знал все оттенки лжи и без зазрения совести использовал ее в своих интересах.
Но сегодня об этом уже не следовало беспокоиться. Оба они всем своим видом давали понять, что переговоры окончены ко всеобщему удовлетворению. Джед-Ар встал, прося внимания, и гости за столами притихли, с интересом глядя на смуглого островитянина с его завитой бородой и синими ногтями.
— Господин мой великий царь! Друзья мои! Я счастлив сказать, что последняя беседа завершилась удачно и мы пришли к соглашению, которое, уверен, принесет пользу нашим странам. Отныне все запреты сняты, и порты Матагальпы и Мата-Хоруса открыты как для торговли, так и для дружеских визитов, как в прежние времена. Благодарю за это вашего господина, великого царя Алекоса, которого я отныне считаю своим другом. Поднимем же первый кубок за его мудрость!
Гости вскочили, грянули «ура». Дамы зааплодировали. Не успели все осушить первый кубок, как царь поднялся, чтобы сказать ответный тост. Вслушиваясь в низкий голос, вглядываясь в его лицо, Евгения удивлялась силе его обаяния. Теперь ей было понятно, почему все, и шедизцы, и крусы, пошли за ним и признали его величие. Влияние его на людей было гипнотическим, она ощущала это на себе и еще раз поразилась Халену, который сумел устоять перед олуди Алекосом, не поддался его чарам. Благодаря этому устояла и Ианта. Увы, благодаря этому их страна была теперь поставлена на колени, в то время как остальные процветали! Уже не в первый раз за эти три месяца Евгения задумалась над тем, что же принес Алекос в ее мир.
Ее вывел из задумчивости взгляд Джед-Ара. Алекос вскоре пересел за соседний стол, чтобы побеседовать с министрами, и они могли говорить спокойно.
— Нужно ли мне выразить тебе мое сожаление, или лучше поздравить тебя? — спросил он, оглядывая ее лицо.
— И то, и другое.
— Я не рискнул привезти жену, хотя она очень просилась. Она переживала за тебя, да и я тоже. Но теперь, — Джед-Ар наклонился вперед, и она тоже невольно приблизилась к нему, отодвинув мешающиеся тарелки и вилки, — теперь за твою жизнь можно быть спокойным. Я вижу, он хорошо к тебе относится… пока.
Он многозначительно замолчал, как всегда не говоря вслух, а лишь намекая на ее сомнительное положение. Евгения пожала плечами.
— Ты должен понимать, что я делаю лишь то, что он хочет. Он умеет поставить в безвыходное положение.
— Я это запомню. Но ты сражалась храбро, а о твоем муже у нас теперь складывают песни!
— Ваши воины тоже были молодцами под Рос-Теорой.
Обменявшись комплиментами, они ненадолго замолчали, не находя сразу тем для разговора. Евгения попросила рассказать о Сериаде и детях.
— Она очень волновалась за вас с Халеном, даже слегла после того, как стало известно о его гибели. Мы думали, что тебя взяли в плен. Я собрался уже ехать в Рос-Теору просить за тебя по-родственному.
— Ты в самом деле мог так поступить? — удивилась она, и впервые в ее душе шевельнулось что-то похожее на признательность к Джед-Ару.
— Сам не знаю. Возможно, я действительно пошел был на такую глупость ради жены, если бы не пришли известия, что ты скрылась в горах. Сериада места себе не находила, даже про детей забыла на какое-то время…
Евгении стало тепло на душе при мысли о том, что кто-то беспокоился о ней все то время, что она считала себя одинокой в горах. Здесь, при сотне свидетелей, она не могла ни обнять, ни даже взять за руку своего зятя и просто одарила его ласковой улыбкой.
— Нет, за тебя теперь переживать нечего, — сказал он. — Ты так красива, что даже этот жуткий человек ничего плохого тебе не сделает.
Через час, когда веселье было в разгаре и тосты за столами следовали один за другим, Евгения незаметно покинула зал. Было еще не очень поздно, и она не стала переодеваться, а села в смежной со спальней маленькой гостиной с томиком стихов матакрусского поэта прошлого века. Две девушки с лютней и флейтой устроились в уголке, третья запела. Не прошло еще часа, как появился Алекос, неслышно войдя через спальню. Девушки замолкли было, но он велел им продолжать.
— Твой зять не такой дурак, как могло бы показаться, — сказал он, вытягивая ноги в кресле рядом и заглядывая в ее книгу. — Мягко стелет, да жестко спать. Я хотел вырвать у него разрешение на строительство колоний на северо-западном берегу, где никто не бывает кроме их собственных мореплавателей. Он мило улыбался, но продолжал твердить, что такое важное решение может принять только Слава Островов в полном составе.
— А обаять их всех на расстоянии ты не сможешь, и они вряд ли захотят сюда наведаться, — согласилась Евгения. — Зачем тебе колонии в тех диких местах?
— Там растения, каких у нас нет, а главное — залежи железа и других металлов. Чем продираться туда через Фараду и Элиус, намного дешевле будет укрепиться на побережье. Но по священному договору островитяне считают его своим!
— Что же ты намерен делать?
— Боюсь, что у меня еще очень много времени впереди, — произнес он медленно. — Возможно, умрут поколения, а я все еще буду править здесь. За такой срок я успею сделать все, что только пожелается, даже изменить священные договоры. Пока же выбор у меня небольшой. Продолжать давить на власти Островов, чтобы получить послабления для моего флота, либо искать подход к дикарям.
