- Это мне ещё родная мать в детстве, когда была выпивши, сковородкой сделала "зарубку".

   Вот и получается, что несчастный ребёнок от одной стервы вырвался, а к другой попал. Такие размышления о нелёгкой судьбе Оленьки не покидали Николая Васильевича ни на минуту. Наконец, он решил съездить в опекунский совет.

   После долгого хождения по кабинетам, наконец, он оказалось перед красивой внимательной чиновницей, которую звали Татьяна Николаевна. Она нашла дело Оли и её братьев и стала слушать его. Он изложил ей все свои доводы и спросил совета, как можно помочь данной конкретной девочке?

   - Да..., похоже, в этой семье действительно не всё так гладко, раз второй уже случай обращения по поводу нарушения прав этой девочки, - сказала Татьяна Николаевна.- Но с другой стороны, что тут можно предпринять? Вернуть её в интернат - она сама не захочет. Переоформить опеку можно только через суд, а тут потребуются такие веские доказательства, что, вряд ли вам удастся их собрать.

   - То есть, вы ничего не можете посоветовать?

   - Абсолютно, хотя и понимаю вас, и всецело разделяю вашу озабоченность. Кстати, а как ваша жена относится к этой девочке и к вашему участию в её судьбе.

   - Да в том-то и дело, что мы вместе на неё обратили внимание. Они же бегали ещё раньше у нас под окнами и я, нет-нет, да и выйду поиграть с ними в мяч. Смотрю, а у Оленьки синяки на лице. Спрашиваю - откуда? А она всё так, отговорками. Словом, мы и стали наблюдать уже за нею. А тут я в командировке был, так за это время произошли очень неприятные события, но почему-то всё равно детей вернули этим опекунам?

   - Видите ли, эти опекуны ещё не самые худшие. Чужие дети есть чужие и тут уж ничего не поделаешь. А вам, кстати, сколько лет?

   - 70, а жене 61.

   - О-о! Вам всё равно уже не разрешили бы стать опекунами - возраст и тут с законом не поспоришь. Впрочем, сходите к юристам - они мастера находить выход из безвыходной ситуации.

   В юридической консультации его направили к специалисту по опекунским вопросам. Мужчина был, едва ли не его ровесником. Впрочем, это только внешне. По движениям и тому, как он говорил, ему было где-то между пятьюдесятью и шестьюдесятью годами. Он внимательно выслушал Николая Васильевича. Тому удалось последовательно объяснить всю ситуацию и сделал он это так, как излагал материал в своих книгах, не теряя главной нити изложения.

   В заключении юрист встал, подошёл к шкафу, достал какой-то справочник и заглянул в него. Потом вернулся на место и спросил.

   - Сколько вам обоим, с супругой, лет?

   Николай Васильевич ответил. Он ещё подумал и ещё уточнил.

   - Как я понимаю, борьба через суд, сбор информации и свидетелей, вам не подходит?

   - Нет, мы думали об этом и, поскольку я знаю немного деревню и её обитателей, то мы сразу этот путь исключили. Дело в том, что на каждого найденного свидетеля в пользу нашего дела, они могут выставить трёх свидетелей в свою пользу - у них родни полдеревни.

   - Понятно.

   - Выходит, что нет вообще вариантов - помочь девочке-сироте, которую мачеха, в силу психологической несовместимости, затеррорезировала. Вместо материнской любви, она её муштрует, как старшина солдат-первогодок. И девочка пыталась искать защиту у людей, а наткнулась на равнодушие и круговую поруку. Ведь так её и до самоубийства можно довести - ей жить не за чем...

   - Это всё понятно, - сказал юрист и, постучав пальцами по столу, продолжал. - Пути всегда можно найти, только боюсь, они для вас будут неприемлемы?

   - Например?

   - Вот, если бы вы были одиноки, то могли бы жениться на ней и, таким образом, забрали бы её из этой семейки к себе.

   - Да-а! Вот это путь!.. А дальше что?

   - Воспитывали бы её спокойно в нормальной семейной обстановке, да и замуж потом выдали бы, когда б время пришло. Правда, есть одно обстоятельство неприятное в этом, что на неё, после того, как она выйдет замуж, государство перестанет платить пособие по опеке.

   - Да, но и я не холостяк.

   - Вот и я про то. Хотя, в истории бывали случаи, когда для проворачивания каких-нибудь дел, старики оформляли развод (фиктивно, конечно).

   - Нет, тут не тот случай, да и лет ей всего 13.

   - Ну, а наше законодательство разрешает девушкам вступать в брак с 14 лет, как раз, после получения паспорта. Так что ей осталось, как я понимаю, меньше года терпеть унижения?

   - Это так. Но останется тогда ещё один вопрос - материального обеспечения. Хватит ли наших пенсий, чтобы выучить её? Об этом с супругой нужно будет посоветоваться. И вообще, не известно, как она ко всему этому отнесётся?

   - Это конечно..., но на что люди только не способны, если искренне хотят кому-то помочь. Да и в вашей ситуации риска почти никакого. Что вы боитесь потерять друг друга, или ваш брак держится только на свидетельстве о браке?

   - Да нет, конечно. Но всё-таки, вы же сами понимаете, что у женщин всё зависит от настроения.

   Адвокат только развёл руками, выражая тем самым согласие.

   Разговор с юристом дал некую надежду на возможность разрешения сложившейся ситуации, но и сомнений прибавил не меньше. Да и как к этому отнесётся супруга, Анна Сергеевна? Вопрос-то действительно не праздный. Тех денег, что сейчас получают их опекуны на Олю, вполне бы хватило даже для получения ею высшего образования. И дело всё было бы только в подготовке. А сейчас над таким вариантом событий ещё предстоит пораздумать и как следует.