– Академия? – задумчиво произнес отец, а я замерла в ожидании. – Вряд ли это поможет, но в принципе время терпит.

Мы с Бристаном встретились взглядом, и он мне улыбнулся. Впервые за все время мягко и тепло.

– Я сам буду обучать Евгению, – сказал брат.

– Бесполезная трата времени и сил, – пыхнув очередной раз трубкой, произнес отец. – Но, если тебе хочется возиться с девчонкой, можешь попробовать.

После озвученного решения я облегченно выдохнула. Хоть какая-то отсрочка, а дальше нужно понять, как отсюда выбраться и сбежать. Потом придумаю, где можно спрятаться от странной семейки.

– Бристан, разве слова твоего отца разумны? – начала возмущенную речь, едва мы оказались перед дверью в мою комнату.

Разговор закончился по едва заметному движению руки Раймона Киртаса – основоположника рода. От меня отмахнулись, не сочтя нужным отвечать на вопросы, и Бристан увлек меня на выход, ухватив за руку. Отец остался в кабинете, проявляя больше интереса к камину, чем к своим детям. По комнатам шла, возмущенно выпуская воздух из легких. Как же мне хотелось схватить какую-нибудь из дорогих безделиц и шваркнуть об пол, выражая протест. Однако, инстинкт самосохранения подсказывал немного обождать с выражением чувств.

– Он и твой отец, – спокойно произнес брат, усаживаясь в кресло, предоставив мне беспокойно вышагивать по комнате.

– Отцы так со своими детьми не поступают! – остановилась напротив Бристана и сурово нахмурила брови.

– Отец заботится о продолжении рода, – отозвался брат.

– Может лучше тебе заняться вопросом продолжения рода? – спросила его. – Как я поняла, вполне можешь передать свой особенный набор детям.

– Евгения, не говори о том, в чем не разбираешься, – недовольно произнес Бристан.

– Не желаю становиться воспроизводительницей для улучшения породы, – гневно выдохнула ему. – В моем мире люди сходятся по любви, а детей по взаимному согласию рожают. Немыслимо! Заставить девушку вынашивать ребенка против ее воли!

– Евгения, ты не знаешь порядки, – ответил на мое возмущение брат. – Ты происходишь из нашего мира, и тебе придется подчиниться требованиям отца.

– Я выросла в другом мире, и здесь не желаю оставаться! – от гнева даже кулаки сжала.

– Могу понять твои чувства, но прими совет – смирись с неизбежным, – строго произнес Бристан.

– Ничего себе совет! Что еще порекомендуешь? – С вызовом спросила его.

– Отец согласился на твое обучение в академии, используй представившийся шанс. Постарайся научиться пользоваться своей силой, управлять магией. Поверь, тебе это пригодится, – спокойно сказал мужчина.

– Мама тоже училась в академии? – немного подумав, задала вопрос.

– Нет, ей не позволили, – покачал головой Бристан.

– Почему мне разрешили? – даже интересно стало.

– Отец понял, что ты абсолютно не умеешь управляться с магией, а в академии научат достаточно быстро всему. Думаю, он заботится о тебе, соглашаясь на обучение.

– Это называется заботиться? – с возмущением завелась по новой.

– Отец всегда ставит интересы рода выше всего остального, – твердо произнес Бристан.

– Тогда почему мама сбежала от него и родила меня в другом мире?

– Виолетта была очень молодой, – пожал плечами брат, будто это могло объяснить поступок.

Впрочем, я тоже хочу сбежать от этой семейки, и в чем-то маму понимала. Только она уже была в положении, решившись на побег.

– Кстати, ты очень похожа на Виолетту, – произнес Бристан.

– Я ее никогда не видела, – со вздохом произнесла я.

– В галерее висит ее портрет, – ответил мужчина.

– Бристан, покажи мне его, пожалуйста, – прижала руки к груди в молящем жесте.

– Сейчас уже поздно, – кивнул парень на окно, где вовсю плескалась ночная чернота.

– Бристан, ну, пожалуйста! – не отступала я.

– Хорошо, – согласился брат, – в галерее сейчас холодно, накинь что-нибудь на плечи.

Галерея располагалась в левом крыле здания. Когда мы шли, нам попадались кто-то из прислуги, почтительно склоняющихся. Женщины не встречались, только чинного вида мужчины, одетые в темно-зеленую форму. Они гасили светящиеся шары под потолком.

Название свое галерея оправдала. Именно так себе представляла место, где должны находиться картины, портреты и скульптуры. Вдоль стен висели изображения многих членов семьи, практически в рост реального человека. Я вопросительно посмотрела на Бристана, и он глазами указал нужное направление. Конечно, интересно рассмотреть остальные портреты, но увидеть маму хотелось в первую очередь. Быстрым шагом направилась к нужной мне картине и замерла, разглядывая знакомое и одновременно незнакомое лицо. Бристан оказался прав, я очень походила на свою маму. Не удивительно, что при первой встрече моя внешность показалась брату знакомой. Он видел не только портрет Виолетты, но и знал ее во время жизни в замке.

Прижимая руки к груди, я во все глаза рассматривала искусный рисунок молодой девушки. На портрете моей маме было гораздо меньше лет, чем мне сейчас. Я бы определила ее возраст лет в пятнадцать – шестнадцать. Темно-каштановые, длинные локоны спускались на плечи, шелком окутывая девушку. Разрез глаз, длинные ресницы мне хорошо были знакомы, такие же видела у себя в отражении зеркала. И все же какое-то неуловимое различие было. Виолетта смотрела на мир с детской непосредственностью и верой в светлое, в то время как моя жизнь успела меня изрядно потрепать. Странно, что такая девушка решилась выйти замуж за Раймона Китриса, а потом, находясь в положении, решилась на побег от деспота. Почему-то не оставалось сомнений в том, что с мамой отец вел себя так же, как и со мной, то есть не интересуясь мнением. Интересно, сколько лет основоположнику рода? А сколько было маме, когда она вышла замуж за отца?

Взгляд скользнул по обнаженным рукам молодой Виолетты, и я заметила на левом предплечье такое же родимое пятнышко, как у меня. Размер, форма, и место, где располагалась летящая птица, один в один. Странно. Подошла поближе и стала рассматривать рисунок на картине и сравнивать со своей рукой.

– Виолетта сразу после рождения наложила на тебя знак с помощью магии, – произнес за моей спиной Бристан, подойдя совсем близко.

– Я думала, это родимое пятно, – озадаченно произнесла я.

– Магический знак смотрится очень естественно на коже, – пояснил мужчина.

– У тебя тоже есть? Ты говорил про призыв, – повернулась к нему.

– Конечно, есть. Это знак рода Китрас, – сказал Бристан.

– Расскажи, кто изображен на картинах? – попросила его.

– О, это слишком долго. Давай лучше в следующий раз, – отказался парень.

В чем-то я его понимала. Для меня все в новинку и хочется узнать как побольше подробностей, а брат привык жить в замке, многих знает не только по портретам, но и в жизни. Но у меня оставался последний невыясненный вопрос, ответ на который очень хотелось узнать именно сегодня.

– Мы с тобой родные? – спросила Бристана, – Я имею ввиду, отец и мама у нас с тобой одни?

– Да, Виолетта и моя мать тоже, – как-то очень сухо произнес брат и развернулся на выход, показывая, что наша беседа и визит в галерею закончены.

Честно говоря, рассчитывала на более душевную встречу с родным человеком. Но в конце концов, Бристан прав, я не знаю этого мира и порядков, заведенных в семье, мне сложно судить об отношениях родственников. Может быть, брат обижен на нашу маму за то, что она в детстве отбирала у него игрушки? Кто их разберет, этих Китрасов? Я пламенными чувствами к отцу не горю, вдруг мама вполне такой же суровой к Бристану.

Я направилась вслед за мужчиной, но продолжала скользить взглядом по портретам. Безусловно, общность черт проглядывалась в каждом члене рода. Здесь висели картины, изображавшие мужчин и женщин вперемешку. И вдруг от неожиданности вздрогнула и остановилась. Мне попалась на глаза девушка, как две капли воды похожая на меня и маму.

– Бристан, а это кто? – в полном изумлении спросила брата.