– У всех нас есть свои слабые места или вещи, к которым мы привязаны. Вот она, например, никому не разрешает сидеть на своем подоконнике. Это ее личное пространство. Для нее это важнее всего остального.

– Вы столько знаете о ней! Вы общаетесь?

– На языке жестов я знаю только один знак «отвали», – и Дэвид показал Крису средний палец, от чего парень покатился со смеху. – Так что нет, мы не общаемся. Через месяц-другой, ты будешь знать имена всех вымышленных друзей этих шизофреников, – Ривз головой указал на своих игроков. – Или по каким дням к Нэйтону приезжают родители.

– Надеюсь, через месяц-другой меня здесь уже не будет.

Крис бросил взгляд в сторону мольберта. Возле него стоял Нэйтон – тот странный паренек, который вчера пробежал мимо него на обед. Нэйтон страстно рисовал, наговаривая что-то себе под нос. Тенью он передвигался по больнице, не привлекая к себе никакого внимания, будто серая клякса на черно-белом холсте, чего нельзя было сказать о его творении. Сочные краски, необычные геометрические узоры. Крис поймал себя на мысли, что пытается получше рассмотреть рисунок и понять художника. Вдруг кто-то резким движением поставил его на ноги и отшвырнул стул, оборвав размышления парня самым варварским способом. Моргнув несколько раз, Крис все же перевел взгляд. Перед ним стоял Марк, ухватив парня за шиворот.

– У тебя терапия! – злобным голосом процедил халат.

– Мы с Эндрю уже решили все вопросы.

– А он так не считает, – работник злобно улыбнулся и вытолкал Криса в коридор.

***

Вся следующая неделя проходила спокойно и без каких-либо происшествий. Предыдущий день был похож на сегодняшний, а завтрашний будет таким же, как вчерашний. В больнице текла спокойная жизнь. По ночам никто не кричал, что заставило Криса думать, либо здесь толстые стены, либо больных пичкают сильнодействующим снотворным. Со стороны все казалось неизменным. Синяки и ссадины зажили, так что парень теперь мог спокойно перемещаться без болезненных ощущений. Крис много времени проводил с Дэвидом и, не замечая этого, нашел в нем наставника, который каждый день давал ему новый, дельный, и действительно нужный совет. Где лучше побывать и узнать что да как, а куда лучше и вовсе не соваться (или, по крайней мере, если уж пошел, ты должен остаться незамеченным). Дэвид научил парня лучше прятать таблетки за щекой, что в дальнейшем очень пригодилось Крису.

Как и сказал Дэвид, Саманта каждый день сидела на подоконнике. Она не могла говорить, поэтому и общаться ей было не с кем. Медсестры изредка пытались объяснить ей что-то жестами, но когда у них ничего не получалось, они бросали это занятие. Но они хотя бы пытались. Кроме них никто больше не обращал на нее внимание. Никто. Крис мог часами смотреть на эту девушку-загадку, пока Ривз не треснет его палкой по голове. Но и после этого парень кидал тайком взгляды в сторону окна. Он не верил, что она здесь лечится. Она не может быть сумасшедшей, он это чувствовал. И даже не смотря на то, что она была немой, он хотел с ней познакомиться и подтвердить или же опровергнуть свои догадки. Он ждал подходящего момента.

Бэйкер сдержал свои слова на счет режима. Каждое утро в районе семи-восьми утра, в зависимости от санитара, его грубо вытаскивали из кровати и отправляли на завтрак. Крис не мог бесконечно сопротивляться целому штату сотрудников, а потому ему приходилось ежедневно плестись на третий этаж. Однако каждый раз он пытался опоздать на столько, на сколько ему это удастся. И это не единственное, чем он раздражал Бэйкера. Крис делал вид, что не замечал и не слушал его. Он заваливался с ногами на диван и отворачивался к стене. Иногда смотрел Бэйкеру прямо в глаза, что заметно раздражало последнего. Порой просто смеялся, не давая доктору вставить слово. В общем, развлекался, как мог и раздражал доктора с каждым днем все сильнее и сильнее. А на последней терапии и вовсе уснул.

Эти игры продолжались в течение всей недели, пока однажды, ранним утром, доктор Бэйкер не позвал Криса к себе в кабинет. Это было еще раньше, чем обычно Крис просыпался, поэтому в кабинет к Бэйкеру парень зашел в спортивных штанах, задом наперед одетой футболке, растрепанными во все стороны волосами и сонным взглядом. Парень зашел в кабинет без церемоний. Он даже не постучался, открыв дверь с ноги, не поздоровался, а дойдя до дивана, улегся на него и зарылся носом в подушки. Своим поведением, он жутко злил Бэйкера, но тот не подавал никакого вида.

– Вы догадываетесь, по какому поводу я пригласил вас сюда, Мистер Аллен? – начал доктор Бэйкер.

– Возможно, поспать? – предположил Крис.

– Нет.

– А жаль, у вас такие мягкие диваны.

– Крис, я хочу с тобой серьезно поговорить.

– И намного удобней, чем в моей комнате.

– Мистер Аллен! – рявкнул на него Бэйкер. Крис выполз из залежей подушек, сел на диван и сонно уставился на доктора, не понимая, что от него хотят и самое главное, почему в такую рань.

– Я пригласил тебя, чтобы обсудить твое дальнейшее будущее.

– А почему так рано? Это не могло подождать хотя бы… до обеда? – зевая, спрашивал Крис.

– Нет. О важных вещах я привык разговаривать с людьми без свидетелей, не сбивая планы на день моих пациентов.

– Но вы, все же, сбили мои планы. Я собирался поспать и…

– Крис! – громко крикнул врач и ударил кулаками по столу, что заставило парня вздрогнуть от неожиданности и проснуться. – Ты готов меня выслушать без дурацких шуточек?

– Ну, разумеется, говорите! Я разве вам мешаю? – невинно спросил Крис и устроился удобнее на диване, сложив ноги по-турецки. Бэйкер вздохнул, снял очки, помял пальцами переносицу и, возвращая очки на первоначальное положение, продолжил.

– Крис. Передо мной и всем комитетом стоит серьезная проблема твоего будущего. Из-за твоих шуток и подколов персонала, нежелания идти нам на встречу, твое выздоровление откладывается на неопределенный срок.

– Мне не нужно выздоравливать. Я и так здоров.

– А так же из-за твоего отрицания очевидного и нежелания идти на контакт. Все твое будущее зависит только от твоего поведения.

– Что вы хотите этим сказать?

– Я хочу сказать, что понаблюдав за тобой около недели, мы с коллегами, посовещавшись, решили назначить тебе лечение сроком в три года.

– Что?! – Крис резким движением встал с дивана, от чего у него все поплыло перед глазами, но он не обратил на это никакого внимания. – Вы представляете себе, как это много?! Мне нужно вернуться, причем срочно, нужно заняться компанией отца, жить, в конце концов, а что я тут буду делать? Сходить сума?! – Крис кричал так громко, что ко входу в кабинет подошли несколько работников больницы, чтобы в случае чего, усмирить его, но парень даже не обращал на них никакого внимания.

– Крис, успокойся. Я еще раз повторяю, если ты пойдешь нам на встречу, курс твоего лечения может сократиться всего до одного года.

– Это все равно много!

– На здоровье нельзя экономить ни деньги, ни время, – первое «ни» Бэйкер как-то странно подчеркнул.

– Но я здоров!

– Ты даже не принимаешь проблему, ты не понимаешь, как сильно запущен твой случай. Возможно, нужно созвать еще одно совещание, и прибавить к твоему лечению дополнительный год.

После своих слов, Бэйкер в упор посмотрел на парня своими черными, как уголь, глазами. Со стороны могло показаться, что он гипнотизирует его.

– Вы ломаете мне жизнь, – тихим голосом произнес Крис.

– Ты уже ее сломал своими руками, Крис. Но к счастью, еще не все потеряно. Ты сам в праве все изменить.

В комнате повисло молчание, прерываемое только тиканьем маятника часов. Бэйкер развернулся на своем кресле на 180 градусов и стал смотреть в окно, о чем-то размышляя. Крис бегал глазами по кабинету, но ничего не видел. Он переваривал только что полученную информацию и пытался сообразить, что говорить, что делать.

– И что же об этом думает моя мать? Или возможно, ваш комитет состоит только из вас двоих? – решил узнать Крис.