Глава 6

Одди и Майкл появлялись только по выходным, если не считать каких-то особых событий, наподобие школьных собраний или концертов, но незримо они присутствовали в жизни Алисы каждый день. Всё её внешкольное расписание было спланировано Майклом и жестко контролировалось, забота о здоровье была вверена Одди, Бену же оставались учебные дела и домашние вечера. Никто из них не покушался на обязанности другого, споры случались только по вопросам воспитания и здесь неизменным победителем выходил Майкл, так как он единственный, кто мог поставить точку простым "Джулс бы хотела именно так".

Откуда он, этот замкнутый и необщительный мужчина, мог знать так хорошо её мать, Алиса не задумывалось, однако для неё было очевидными, что остальные признавали за ним исключительное право произносить эту фразу и сама видела в нём проводника материнской воли.

Первый раз она услышала эту фразу, когда Майкл записал её в класс балета. Она больше любила петь, нежели танцевать, однако, начиная с шести лет, три раза в неделю посещала балетную студию.

– Почему я должна туда ходить? Мне кажется, я танцую хуже всех, – завела она разговор как-то в субботу.

– Потому что ты должна научиться говорить телом, а только балет есть не что иное как иностранный язык без слов. Вот ты сносно говоришь уже на испанском, скоро начнем учить ещё и русский. Но между всеми языками мира есть другая связь, можно передать то что ты чувствуешь через жесты, мимику и танец. Если ты научишься говорить телом, ты сможешь чувствовать себя дома в любой точке земного шара.

– Ого! А мы с тобой будем много путешествовать? Думаешь?

– Думаю, тебя не остановят никакие границы, если ты захочешь.

– Майкл, когда ты говоришь так, я верю тебе, но я прихожу в класс миссс Стайн и, честное слово, я не вижу, что она говорит телом, мы просто учим движения у станка и всё.

– Так всегда, если не выучить алфавит, нельзя научиться читать и писать, в этом всё дело. Но я, кажется, понял, что нам нужно сделать, чтобы ты мне поверила.

Через несколько месяцев после этого разговора он пришёл к ним домой среди недели и повёз её в театр. Алиса часто там бывала, но всегда на выходных, по будням с Беном они обычно в свободные вечера оставались дома и смотрели старое кино.

Это была балетная постановка Большого Театра.

Поднялся занавес, зазвучала музыка. Майкл смотрел на девочку не отрываясь, а она ничего не видела вокруг себя. Он отметил, что вначале ей интересна была общая обстановка – живой оркестр в яме, импозантный дирижер, публика, одетая более изысканно, чем обычно, фирменный занавес Большого Театра, привезенный с собой… С первыми звуками музыки она немного отстранилась от сцены, будто мешкая войти в сверкающую бальную залу, слишком грандиозную для такой маленькой девочки, но когда истинная Прима появилась на сцене, она угадала её сразу, с первого па, и вся подалась вперёд, плечами, шеей и острыми ключицами, напряжением всего тела она танцевала вместе с балериной. Когда опустили занавес и включили свет впервые в жизни Алиса не могла выразить своё восхищение, обычный щенячий детский восторг здесь не подходил, она это чувствовала, знала, и она просто смотрела на Майкла не отрываясь, потом засмеялась, хотя на глазах выступили слезы. Он тоже смеялся и они аплодировали стоя и кричали "браво" до последнего поклона публике. Она не говорила ни слова всю дорогу, только сжимала его руку, но приехали они не домой.

Мисс Стайн открыла класс ночью для них двоих, Алиса одела балетное трико и они с учительницей отрабатывали и отрабатывали движения у станка и не было ни усталости ни боли и всё удавалось как никогда хорошо. Она была так увлечена, что не сразу обратила внимание на то что Майкл сменил повседневную одежду на танцевальную, Мисс Стайн ничуть не удивилась, она покопалась в записях и поставила танго. Майкл подмигнул открывшей рот и замершей Алисе. Это был настоящий балет, только не на сцене, а прямо перед её глазами.

Никто не ответил на её вопросы, сонная и удивительно наполненная, Алиса переодевалась, пока Майкл и Мисс Стайн курили у входа.

– Как она тебе кажется?

– Микки, она замечательная малышка.

– Значит, нет?

– И нет и да. Она никогда не будет Джулс, там было пламя, а здесь вода, бурный поток воды. Хотя в одном они очень похожи. Обе тебя безумно любят.

Домой Майкл привёз её глубоко ночью, она не проснулась даже когда он передавал её из рук в руки Бену и тот укладывал девочку в кровать.

На два года балет стал частью жизни Алисы, а в восемь на тренировке она сломала ногу и о танцах пришлось забыть.

Бен не повёз её в школу и не пошел на работу, Одди, Кейти и Майкл пришли в гости, все собрались в гостиной, переговариваясь о пустяках и не зная как начать. Как врачу именно Одди поручили объяснить девочке, что она не может больше заниматься балетом. Оставив свою обычную шутливую манеру, тот долго рассказывал Алисе в чем дело, рисовал её колено и показывал снимки, подробно описывал возможные последствия.

Алиса сидела опустив голову, она не спорила, не задавала вопросов. Майкл стоял у двери, скрестив руки на груди и наблюдал за всем отстраненно, не говоря ни слова. Одди, закончив, огляделся, ища поддержки у него, но натолкнулся на пустой и холодный взгляд. Кетти засуетилась вокруг девочки, а мужчины отошли в сторону.

– Ты скажешь хоть что-нибудь?, – Одди цедил сквозь зубы.

– Что? Поздравить вас? По-моему все только рады этому. Никто кроме нас с ней не верил, что балет – это её.

– Ты что не видишь, что она подавлена? Ей нужна поддержка, твоя поддержка.

– Сейчас ей нужно, чтобы её оставили в покое, как и мне.

Он подошёл к девочке и сел на корточки, взгляд его, как он ни старался, не смягчился.

– Ты жалеешь себя?

– Нет, – подбородок её предательски дрожал.

– Ты можешь злиться на обстоятельства, можешь возненавидеть балет или учиться танцевать на одной ноге, можешь даже пойти и разбить окна в балетной школе, но не смей себя жалеть, ты можешь быть любой, только не жалкой. Поняла? Ты победительница, ты автор своей жизни, ты кто угодно, только не жертва! Да?

Алиса подняла голову и посмотрела прямо ему в глаза. Оказывается, он не сердился на неё, не ненавидел, не осуждал. Широко-широко улыбаясь она обняла ручками его за шею, потом обвела взглядом гостей:

– Раз уж мы все тут собрались, то мы же можем пообедать вместе? Я голодная очень!

Одди расплылся в улыбке: "Ну, думаю, это мы можем себе позволить".

Глава 7

– Майкл, а ты всегда меня любил?

Алиса лежала дома с высокой температурой, Майкл менял ей холодные повязки на лоб в ожидании врача, Бен побежал за жаропонижающим.

– Нет, боюсь что нет, тебе пришлось для этого потрудиться.

– А я вот тебя любила всегда, – Алиса обиженно замолчала.

– Это неправда, ты даже меня не знала, радость моя, пока тебе не исполнилось три года.

– Значит, ты полюбил меня когда мы познакомились, поэтому не всегда?

– Когда мы познакомились близко, я очень горевал по твоей маме, мне казалось, что тебе вполне хватит любви твоего папы и я просто заботился о тебе, очень боялся подвести твою маму, ведь она так рассчитывала на меня, мне хотелось быть достойным её просьбы присмотреть за тобой. А потом я очень-очень, сильно-сильно тебя полюбил. Не за то какая ты замечательная, добрая, умная и красивая девочка. А ты такая, только не зазнавайся. Но таких девочек я знаю ещё и не одну. Я полюбил тебя потому, что ты не давала мне быть безучастным. Ты будоражила меня своими бесконечными вопросами и они были всегда обо мне. Вот мы гуляли и, помнишь, наш зонт унес ветер и мы не смогли его догнать? И ты спросила очень ли мне грустно, что зонт улетел. А я сказал, что мне грустно оттого, что ты промокнешь, только поэтому. А ты сказала, что, возможно, я грущу потому что нам так хорошо было гулять под этим зонтом и вот он улетел, нам по-прежнему хорошо, а каково это знать бедному зонту? Ты уже в шесть лет рассуждала как-то иначе, задавала мне вопросы обо мне самом и я сам себе становился интересным. А ещё ты, например, всегда старалась меня утешить, но выходило это у тебя так по-особенному. Помнишь, я посадил большую занозу и палец опух? Ты долго его рассматривала, а потом придумала целую историю про одинокую занозу и одинокий палец, про то как они встретились и она переехала к нему жить и как им здорово вместе, что я как можно дольше не должен её вытаскивать, чтобы они успели побыть счастливыми. Я, конечно, её вытащил, но мне пришлось целый месяц бинтовать этот палец, чтобы ты радовалась их счастью.