– И это царь…

***

Царевна-лягушка и Царевич-Иван действительно шли тайными тропами к столице. Глухие леса и быстрые реки отнюдь не препятствовали на дороге, поскольку зеркальце активно руководило маршрутом, сверяясь со своей богатой внутренней библиотекой.

– Здесь будет болотце. Небольшое. Правая кочка с камышом. Следующая – с камушком. Теперь перепрыгнуть. А здесь можно и вброд. Штанишки подверни, чтоб не намочить.

Царевич-Иван следовал инструкциям, а Царевна просто повторяла действия ведущего, не слишком задумываясь. Чуть было не начала тоже штанишки подворачивать, хорошо, опомнилась.

– И далеко еще? – попыталась было завести светскую беседу с супругом, но тот молчал, не владея информацией. Зато Зеркальце владело.

– Осталось восемнадцать верст. Полдня. С перерывом на обед.

– О! Будет обед! – обрадовалась Царевна-Лягушка.

– Не будет, – обломал ей радость Царевич-Иван. – Ужином придется ограничиться. У Царя-батюшки.

Лягушка насупилась. Болотистые тропы её, привычную к прогулкам по пересеченной местности, не слишком смущали, поэтому внимание не рассредоточивалось, позволяя всецело посвятить себя недовольству.

– Ты ж обещал обеспечить мне необходимый продовольственный минимум, – напомнила она в спину супруга по доверенности.

– Вот и лови комаров, – почесал щеку Царевич-Иван. – Чем тебе не обед?

Лягушка фыркнула.

– Я же царевна. Мне не положено комарами питаться.

– А чем же тебе положено? Клюквой болотной? Так и ее тут несметное количество. Ешь – не хочу.

– А я и не хочу! – пожала плечиками Царевна. – Я привыкла к полноценному трехразовому питанию, все как положено: первое, второе, десерт с компотом.

– Ага, – поддакнуло Зеркальце из-за пояса Царевича-Ивана. – У нас каждый день скатерть-самобранка полный стол накрывала.

– Ты взяла с собой скатерть? – поинтересовался Царевич-Иван.

Лягушка возмущенно квакнула в сердцах.

– Ты же ограничил меня по весу багажа! – с претензией напомнила она. – Лишь самое необходимое в узелок завязала.

– И что же в твоем узелке? – Царевич-Иван не удержался от язвительного взгляда в сторону упомянутого узелка, который Царевна-Лягушка несла лично на палочке через плечо.

– Личный дневник, перо самопишущее, путеводитель по Тридесятому царству, помада, тушь, тени для век, запасная корона и духи.

– Действительно, самое необходимое, – хмыкнул Царевич-Иван.

– Кхе-кхе, – деликатно обратило на себя внимание Зеркальце. – Узелок-то…

– Ура! – вскричала Царевна! – Я и забыла! Когда привал?

Озадаченный Царевич-Иван снова прихлопнул комара болотного.

– Ну, когда из топи этой выйдем, – неуверенно сказал он. – Передохнем.

– Значит, через десять кочек и два камышовника, – прокомментировало Зеркальце.

– Вот там и пообедаем, – заявила Лягушка.

Пейзаж тем временем изменился. Если путешествие начиналось из густого леса, частью выращенного волшебными способами под содействием кащеевых сил, потом путники пересекли дубраву, а сейчас завершали переход по болоту, то впереди уже ясно виднелись веселые березовые рощи. А далеко на горизонте золотистое сияние ясно обозначило конечную цель путешествия – яркие купола столичных теремов. Лягушка и Царевич-Иван устроились на опушке березовой рощи, давая отдых усталым ногам. Царевна развязала узелок и высыпала его содержимое прямо на землю. Встряхнула ткань – и та легла на травку ровным квадратом.

– Вот, – заявила довольная Царевна. – Заказывайте.

Царевич озадаченно поглядел на супругу, не зная, как отреагировать.

– Не понял? – порадовалась та. – Это же и есть скатерть-самобранка! Говори, что хочешь поесть.

– Поесть? – задумался Царевич-Иван. – А борщ можно? Сто лет не ел борщ!

– Со сметаной? С пампушками? С зеленью? – донеслось с квадрата.

– Это скатерть уточняет! – прошипела Царевна-лягушка. – Отвечай!

– С пампушками, – Царевич-Иван был несколько не уверен в предпочтениях.

Под приятные уху переливы мелодий на уголке скатерти появился горшочек, заботливо прикрытый крышечкой. Дразнящий аромат свежей похлебки поднялся над поляной, когда Царевич-Иван заглянул под крышку.

– О! – сказал он, явно потеряв дар речи.

– А мне, пожалуй, блинчиков. С медом. Три штуки, – заказала Лягушка.

Вновь приятный перезвон сопроводил доставку заказа. Царевна приступила к трапезе, подав пример спутнику. Несмотря на разницу в объемах, Царевич-Иван управился со своей порцией первым. И с вожделением уставился на последний блинчик, лежавший пока на тарелке Царевны.

– Ешь, – великодушно квакнула она.

– Что ж ты, царевна, не рассказывала, каким сокровищем владеешь? – поинтересовался Царевич-Иван, облизывая медовые пальцы. – Она что же, любое блюдо может сготовить?

– Только из тех, что внесены в ее память, – ответило вместо Царевны Зеркальце. – Базу составляют рецепты здоровой царской кухни. С вариациями не очень, но положенный минимум из тысячи блюд скатерть подать может.

– И я еще не все опробовала, – заметила Царевна. – Хотя и питаюсь каждый день по три раза уже шестнадцать лет.

– И откуда у тебя, Царевна, сие сокровище? – после обеда настроение у Царевича-Ивана явно улучшилось. – С такой-то скатертью ты ж самая нарасхват невеста будешь!

– То есть мои полцарства не являются особо ценной частью приданого! – хмыкнула Лягушка. – А внешность сразу перестает быть весомым контраргументом.

Царевич-Иван слегка покраснел, осознав глубинные подтексты своего высказывания. Тем временем Лягушка сложила барахлишко обратно в скатерть, завязала ее уголки надежным узелком и прикрепила к палке.

– Ну что, пошли? – спросила она у спутника.

Тот поднялся, старательно отряхнул одежду от налипших травинок.

– Так расскажешь, откуда у тебя эта чудо-скатерть? – проговорил он.

– Знаешь, не очень-то удобно собеседнику в спину рассказывать, прыгая по его следам на тропинке, – отозвалась Лягушка. Царевич-Иван вздохнул и наклонился к супруге, протягивая к ней ладонь.

– Давай уж, запрыгивай, – пробурчал он.

Царевна не стала ломаться, а радостно забралась в предложенное средство передвижения.

– Хм, а ты тепленькая, – заметил Царевич-Иван. – И мягкая. Я думал ты будешь как все лягушки – склизкая и холодная. А ты похожа на бархат.

Царевна-лягушка томно заглянула ему в глаза и произнесла шелковым голосом:

– Нравится?

Взмах длинных ресниц, нежное "ква" дополнили картину. Царевич-Иван тряхнул локонами, обретая почву под ногами. Зеркальце кашлянуло из-за его пояса.

– Пора бы, – проговорило оно.

Царевич-Иван смущенно поискал тропу, с которой компания сошла перед обедом. Царевна устроилась поудобнее в его кулаке и приступила к рассказу.

– Как ты понимаешь, историю своей семьи я знаю не из первых уст, а в пересказе Зеркала, на которое было возложено мое образование.

– Но это отнюдь не повод сомневаться в достоверности данных, – вставило Зеркальце.

А Царевна невозмутимо продолжила пересказ истории:

– Маменька моя, царица которая, происходит из очень простого роду-племени. Никаких боярских и тем паче царских или там королевских корней в ее родословной не наблюдается. А все потому, что Царь-батюшка, вопреки освященным веками традициям, женился на ней из-за большой любви, выбрав из огромного количества невест, претендовавших на царскую руку. Соискательницы рядами выстраивались под окнами царского терема, а батюшка (тогда еще только королевич наследный) пытался выбрать себе невесту. Все девицы были как на подбор: стройные, высокие, красивые, воспитанные, изящные. И одновременно – скучные, вялые, покорные. После собеседования с третьим десятком претенденток, у батюшки стало скулы сводить от тоски. Он начал ныть и жаловаться, требуя о родителей поблажки в виде откладывания женитьбы. Но предыдущий царь-отец (то бишь, мой дедушка) был неумолим, и смотрины продолжались еще долгие дни. Дело было летом, в августе. Жара и духота. Очередь из возможных невест не уменьшалась. Стоять им приходилось на солнцепеке. Как тут было не подсуетиться торговцам разным? Самым большим спросом пользовались, конечно, напитки. И вот тогда-то батюшка узрел мою матушку. Дочка пивовара, она разносила кружки с квасом среди жаждущих. Ну и выделялась на их фоне – статная, в теле, с хорошо поставленным голосом. Как не броситься в глаза?