Меня бросило в дрожь. Несколько минут я разглядывал экран, а потом выключил аппаратуру и вернулся в спальню. Где-то здесь должно быть зеркало.

Вдоль левой стены тянулся шкаф с несколькими дверцами. Я начал их открывать одну за другой. Мне повезло. Я скинул пижамную куртку едва не порвав ее, и встал спиной к отражению.

На моем теле осталось немало следов от ожогов, тонкая розовая кожа морщинилась, но на теле не было ни одного шрама. Как я ни вертелся, но ничего похожего не нашел. Вряд ли пересадка кожи могла скрыть подобное уродство. Меня обуяла злость, чувство еще не посещавшее меня ни разу. Я пнул дверцу ногой с такой силой, что в шкафу что-то упало от удара. Я вновь открыл створку и увидел на дне шкафа вешалку с костюмом. Я поднял его и повесил на место. На дне осталось еще что-то. Я нагнулся и взял предмет в руки. Очевидно, он выпал из кармана. Им оказался блокнот, а точнее, обычная записная книжка из плотной кожи.

На первой странице стояло имя «Тимур Аракчеев», далее строчка «Кто найдет, получит вознаграждение», после чего стоял номер телефона.

Я пролистал книжку. Каждая страница пестрела именами и телефонами. Тут же лежала фотография Кати. Ею можно любоваться сколько угодно. На обратной стороне надпись: «Милому и любимому муженьку от его Киски». Судя по надписи и по тому, что он носил снимок с собой, они любили друг друга. И вдруг убийство! Я видел убийц в кино, возможно, актеры утрировали образ злодеев, но Тимур никак не ассоциировался с человеком, способным на зло. Он имел все, что душа пожелает, жил в свое удовольствие, его любили женщины, и вдруг?…

Среди страниц я нашел еще две бумажки. Одной из них оказалась квитанция камеры хранения, правда, не указывалось, где она находится; на полях второго листка размером со спичечный коробок, оторванного от газеты, красным карандашом было нацарапано число 3216. Тут еще завалялся ресторанный счет на сумму 465 долларов из ресторана «Седьмое небо». Судя по блюдам, обедали вдвоем. Значилось число 23 июня. Зачем он сохранил этот счет, не ясно.

Я положил записную книжку на ночной столик и осмотрел другие карманы. В шкафу висело по меньшей мере костюмов двадцать. Из каждого я выгребал всякую мелочь. Сигареты «Кент», зажигалки, деньги. Много это или мало – не знаю, но долларов триста наскреб. Товарные чеки, зубочистки, жвачки, несколько авторучек. Самой удачной находкой, безусловно, была записная книжка. Вопрос в другом. Зачем она мне нужна. Адреса и телефоны, хранившиеся в ней, ничего для меня не значили, имена тоже. И все же я решил оставить ее при себе. Так, на всякий случай.

В данный момент меня беспокоил совсем другой вопрос. Куда подевался мой шрам?

Ломая себе голову, я подошел к окну. Небо озарялось пламенным рассветом.

Макушки деревьев сверкали огненными бликами. Всходило солнце. Часы на камине отстучали семь раз. В эту ночь мне так и не удалось заснуть.

К новому месту придется привыкать не один день. Рано или поздно, но все встанет на свои места. Перемены дали мне возможность понять, что такое одиночество. Это слово я слышал слишком часто, но не мог определить его значения. Возле меня постоянно кто-то находился, и, оставшись один на один с собой, я ощутил свою неприспособленность и даже страх. Может быть, меня специально хотели напугать? Но кому нужны такие эксперименты?

Я смотрел на цветочную клумбу и думал. И мне вдруг показалось, будто у края помяты цветы. Только вчера я любовался их безукоризненной красотой, а теперь…

Мне пришлось затратить немало времени и сил, чтобы переодеться – самая неприятная процедура, доставляющая не только неудобство, но и боль, когда одежда ерзает по коже.

Спустившись вниз, я прошел по дорожке, посыпанной битым кирпичом, к клумбе и отчетливо увидел помятые цветы, а рядом на рыхлой земле – след от мужского ботинка с глубоко рифленой подошвой.

Значит, ночной кошмар мне не привиделся и кто-то в действительности пытался проникнуть в мою комнату. Мистика, да и только. Никакой логики.

– Вы любите цветы? – услышал я голос за спиной.

В паре метров от меня стоял Эрик, показывая мне свои щербатые зубы. Он держал руки в карманах и ухмылялся. Отвратный тип.

– А разве ты не в курсе, что я люблю, а что нет?

– С чего бы? Я вас никогда не видел. Меня наняли неделю назад. Откуда мне знать ваши привязанности?

– Вот оно что! Странно. Кто же работал до тебя?

– Какой-то Ефим Никитин. Я его никогда не видел. Дом пустовал три месяца. Участок мне показывал Антон Романыч, он же нанимал меня и определял фронт работы.

– А почему уволился Ефим?

– Этого я не знаю. Кухарка здесь тоже была другая. Очевидно, им не хотели платить за простой. Дом был опечатан.

– Где же тебя выкопали, и чем ты лучше Ефима?

– Я работал официантом в кабаке, там меня ваш друг и приметил. Поговорил с начальством, а потом предложил мне работу. Я и таксистом был, и лесорубом, и силенка есть. Со мной безопасно.

– Не уверен. Телохранитель из тебя паршивый.

Я ткнул ему пальцем в след на клумбе.

– Извините за неаккуратность. Дело исправимо Случайно наступил.

– Не валяй дурака, Эрик. Твои кроссовки на два размера меньше. Оставь след рядом с этим.

Он повиновался. Разница бросалась в глаза. Следы не имели ничего общего ни по величине, ни по рисунку отпечатка.

– Что скажешь?

Он промолчал.

– Будешь работать так же, пойдешь вслед за Ефимом. А теперь иди готовь машину. После завтрака проедемся по городу.

– Да, но Антон Романыч не велел.

– Запомни, Эрик, ты работаешь на меня и других хозяев у тебя нет. Мое слово для тебя закон. Заучи это раз и навсегда.

Из-за его плеча я увидел, как по аллее по направлению к дому идет Элина Львовна. Я дождался, пока она приблизится, и мы поздоровались.

– Сделайте мне завтрак, кофе заварите покрепче.

– Хорошо. Извините, я не знала, что вы так рано встаете. Вы куда-то уже ходили?

– Что вы имеете в виду?

– Калитка не заперта. Я достала ключи, а она открыта.

Я глянул вслед уходившему Эрику.

– Скажите, Элина Львовна, вы давно здесь работаете?

– Пятый день.

– А кто работал до вас?

– Я не знаю. Возможно, Дуся знает. Она из нашей деревни. Ее изредка приглашали помыть окна в доме. Она видела прислугу. Очевидно, кто-то ее рекомендовал. Не сама же она напросилась. Тут людей с улицы не берут.

– Вас нанимал Антон Романыч?

– Да. Он заходил в нашу школу и разговаривал с директором. Просил порекомендовать грамотную, интеллигентную, работящую женщину. Кажется, я попала под эту категорию.

– А как мне найти эту Дусю?

– Пройдете тропинкой через лес, пересечете поле, и там наше село Карачаево. Ее дом третий справа. Вы не ошибетесь, узнаете по синему заборчику.

Она все дни за домом на огороде картошку выкапывает. В этом году у нас поздний урожай. Я поднялся к себе. В коридоре мне на глаза попалась ваза. Точнее, их здесь хватало, но возле одной на ковровой дорожке лежала отколотая фарфоровая ручка.

Значит, ночью мне не послышалось. В коридоре было темно, и незваный гость наткнулся на препятствие. Его спугнул свет, появившийся в щели под дверью, и он сбежал. А если бы я не включил лампу? Чепуха какая-то.

Когда я спустился к завтраку, в холле меня ждал молодой человек приятной наружности с кожаной папочкой в руках. Увидев меня, он встал и улыбнулся.

– Доброе утро. Моя фамилия Ларионов. Я из страховой компании.

Он достал из бумажника визитную карточку и протянул мне. Я ее прочел и машинально сунул в карман.

– Слушаю вас.

– Мы получили счета из больницы на очень круглую сумму. Мне хотелось бы уточнить некоторые детали. Вы провели в частной психиатрической клинике полтора месяца. Диагноз нам известен. Скажите, а почему вы лечились именно в этой больнице?

– Понятия не имею. Когда я пришел в себя, то уже находился там. Меня никто не спрашивал. Вам надо обратиться к моему адвокату Гольдбергу Антону Романовичу.