Может, если бы я не была в таком диссонансе с собой, то им бы крупно повезло. Но я же была, да ещё в каком, поэтому мои пальцы только успевали нажимать на буковки. И уже через пару минут в чатиках красовалось одинаковое сообщение, после которого наступила тишина.

«Подстилка» ничего не попутала, а вот вы вполне. Сейчас список каждого открывшего рот составлю, а потом начальству передам. Посмотрим тогда, чей зад окажется на улице завтра. И на будущее — хотите обосрать человека, убедитесь, что он этого не узнает. Недалекие создания.

P.S. Прощу за шоколадку. С Уважением, Ваша Подстилка»

К концу рабочего дня на моем столе выросла немаленькая гора шоколадок и коробок конфет, кто-то додумался даже букет роз купить и бутылку шампанского. Вот это я понимаю, настоящая любовь коллектива.

— Ух ты, ничего себе, — проговорил Ален Александрович, выйдя из кабинета.

Не успела оглянуться, как он стащил одну шоколадку.

— Это моё, — нахмурилась, отодвигая сокровища.

— Жадничаете, Зоя Аркадьевна? — прищурился.

— Что вы, — мило улыбаюсь, — забочусь, ведь много сладкого вредно, и сами знаете, что может слипнуться.

— А у вас не слипнется?

— У меня не слипнется, — заверяю.

— Зоя Аркадьевна, а шантажировать коллектив нехорошо, — протянул Ален, прислоняясь плечом к стене.

— Тоже в чатиках сидите, Ален Александрович? — прищуриваюсь.

Ничего не знаю, я никого не шантажировала, они сами все принесли.

— Под чужим именем, — подтвердил. — Надо же знать, чем коллектив дышит.

— Ну и как вам?

— Не сказать, что я в восторге, но могло быть и хуже, — усмехнулся. — Так, может, вернем шоколадки и вы мне список составите?

— Исключено.

У Алена вырвался смешок.

— Тогда с вас ещё десять шоколадок.

— Что? Это вымогательство!

Глава 4.2

— Лучше бы я вам отдала шоколадки, Ален Александрович.

— Вам настолько противно моё общество, Зоя Аркадьевна? — томно шепнул на ухо.

Мужская ладонь, нагло лежащая на пояснице, начала опускаться ниже. Наверное, весь отдел, мимо которого мы сейчас шли к лифту, задержал дыхание.

— Только попробуйте, и останетесь без руки, — мой голос звучал сладко, я бы сказала, притворно сладко.

— Зоя Аркадьевна, вы постоянно угрожаете своему начальству, не боитесь остаться без работы? — приподнял бровь, но ладонь все же вернул на прежнее место.

Я бы не прочь обойтись и без такого рода прикосновений. Но этот соловей так виртуозно пел, что я повелась, и теперь, как послушная девочка, прижималась к боссу, изредка бросая на него голодные взгляды. Ален от этого сиял, а Марк Глебович, завершающий наш показной уход с работы, скрипел зубами. Да так, что у меня сердце ёкало от суммы, которая пойдёт на восстановление шикарной улыбки босса. Скрошит ведь зубы от злости. Причём, я не понимала, что его бесит больше: ребячество Алена или все же то, что я пожадничала сладкое и ввязалась в спор.

— Не боюсь, — все же ответила Алену, когда мы зашли в лифт.

— Может, хватит зажиматься? Здесь кроме нас никого нет, — отчеканил Марк, нажимая на кнопку лифта с такой силой, даже странно, как он её не сломал.

— Не злись, ты сам не захотел участвовать, — ехидно заметил Ален, прижимая меня ещё сильнее.

— Ален Александрович, вы нарываетесь! — яростно прошипела, с трудом отцепляя мужские пальцы от ткани платья.

Марк, нервно растрепав волосы, отвернулся от нас, бурча под нос, как недовольный дедушка.

— Ещё мне не хватало участвовать в этом абсурде. Устроили не пойми что.

— Мы всего лишь спасаем Зою Аркадьевну от мести со стороны коллектива, — Ален издевательски растягивал слова, с озорством смотря мне в глаза, выводил узоры подушечками пальцев на спине.

“Остановите лифт, я выйду,” — хотелось закричать.

Тело натянулось, как тетива, от напряжения. Что же творят со мной эти едва ощутимые прикосновения.

“Зоя, отойди от этого искусителя, срочно!” — приказала себе и с трудом отодвинулась на шаг.

И что же сделал Ален Александрович? Конечно же, последовал за мной, как привязанный, и ручища свои тянет. У-у-у, изверг.

Бедная моя душевная организация. Сегодня стресс за стрессом, приеду домой, обожрусь шоколада и плевать, если завтра все лицо в прыщах будет.

— Ален, мы не спасаем, а демонстрируем коллективу распущенность Зои Аркадьевны, — сказал, награждая мою возмущенную персону мерзопакостной усмешкой.

Молчи, Зоя, лучше молчи.

— Каждый видит, что хочет увидеть, — серьёзно ответил Ален. — Я лично вижу, что мы показали всем, что она под нашей защитой.

— Зачем ты в это ввязался? Разве мы сегодня об этом не говорили? — Марк смотрел на Алена с упреком.

О чем они говорили?

— Обсудим потом, — отмахнулся хитрец и, переплетая наши пальцы, потянул к выходу из лифта.

Молча следуя за мужчиной до его машины, всерьез обдумывала поискать новую работу.

Подумать только, за три дня я нарушила все свои установки касательно интрижек на работе. Это ранит моё самолюбие. Все же большая часть мужской части коллектива не раз обламывали зубы, штурмуя неприступную крепость Попкович. И я этим гордилась, морщила нос, слушая про корпаративы с пикантными ситуациями. И меня за это ненавидели, даже слух пустили, что я тупо фригидная и отбитая на голову бабенка. Но даже после этого находились смельчаки, которых я по-королевски отправляла чесать яйца в другое государство с более подходящей для них политикой служебных отношений.

И к чему пришла сейчас?

— Извини.

— Что? — начала панически вспоминать, что произошло, пока мы шли до машины, и за что его прощать, и надо ли вообще это делать.

Неужели меня так накрыло, что я все пропустила мимо ушей. Вот клуша, он, может, меня обидел десять раз, а я не обратила на это внимание. Непорядок.

— Извини Марка, ты не выглядела распущенной.

Тьфу ты, а я уже нафантазировала.

— Разве вы не читали чаты, Ален Александрович, там же и без нашего представления так считали. Поэтому я не злюсь на Марка Глебовича, — спокойно проговорила, пристегивая ремень.

— Но ты не такая, — Ален коснулся моей руки и сжал её, поймав в ловушку своих глаз мои.

— А какая я? — тихо спросила.

— Необыкновенная, — Ален мягко улыбнулся и завёл машину, а я сидела, как пришибленная, и смотрела в окно, кусая губы.

«Необыкновенная» — повторяла про себя всю дорогу.

Как, оказывается, мало мне надо, чтобы ощутить давно забытое тепло в груди.

— Спасибо, что подвезли, Ален Александрович.

— Зоя, — остановил меня, когда хотела захлопнуть дверцу машины.

Вопросительно приподняла бровь.

— Не хотите сходить на выходных в кино?

— Не хочу, — соврала.

— Может, снова в ресторан?

— А вы упертый, — улыбнулась, отводя взгляд от карих глаз.

— Так что?

— Мой ответ не поменялся. Я не хочу никаких отношений с вами. Вы хороший мужчина, Ален Александрович, жаль, что я не встретила вас раньше, возможно, тогда я бы согласилась на все, что вы мне можете дать.

— Я не сдамся.

— Не сосчитать, сколько раз я слышала эту фразу, — горько усмехнулась.

— Я уже говорил, Зоя Аркадьевна, вам попадались хреновые мужики.

— А вы не хреновый? — склонила голову вбок.

— У меня много недостатков, но я всегда держу своё слово и довожу до оргазма. Так что, я могу считаться не хреновым?

— Вполне.

— Видите, вам есть о чем подумать перед сном. Всего хорошего, Зоя.

— До завтра, Ален Александрович.

Зайдя домой, нашла записку от Маринки. Ну вот, ее вызвали на работу, а мне что теперь делать?

Трескать шоколад в одиночестве?

Ещё, как назло, на душе так неоднозначно. Как же я хочу тепла, любви, заботы. Чтобы приходить с работы и не чувствовать одиночества. Ещё эта гребаная свадьба бывшего мужа. Вот не люблю же этого мудака, а где-то глубоко болит.

Почему тот, кто разрушил мой мир, успел стать драматургом другого, а я до сих пор живу в руинах?