Зачем он так со мной? Не отпускал от себя, пришел, наговорил слова, от которых душа млела и… Всадил мне нож в спину! Дура, какая же я дура! Ведь мама всегда говорила, что мужчина должен быть немного симпатичней обезьяны и проблем тогда не будет. Почему я никогда не слушаю родительницу?

Неужели он просто играл? Да я сама понимала, что в Испании все, что было между нами, произошло от того, что в радиусе многих километров были одни козы да куры. Уж лучше со мной, чем с ними, да? А я и сама хороша. Нафантазировала себе, что Елисей Воронцов и правда что-то чувствует ко мне. Особенно, после утреннего признания. Когда услышала его слова, то сперва ушам своим не поверила, думала, что послышалось. Мужчина быстро ушел, а я… А я по всей крошечной квартире носилась, пугая кошек. Меня так и распирало от радости. Любит меня! Смеялась, кружилась и кричала в ответ, что тоже люблю его. И когда собиралась на обед, то думала признаться в ответ… Идиотка!

Слезы катились по лицу, тушь начала щипать глаза. Вот так, стоит поверить во что-то хорошее, как жизнь тут же дает тебе пинок под зад, чтоб не мечтала. Моя душа разбита на миллион острых осколков… И я поступила так, как поступила бы любая уважающая себя девушка с разбитым сердцем — поехала к родителям. Собрала вещи, кошек и села в первый же автобус идущий в родной ПГТ.

Родители встретили меня на автовокзале. Когда увидела их, то не могла больше сдерживать наружу рвущиеся рыдания. Упала в их объятия и горько заплакала.

— Доця, — услышала растерянный голос отца, от чего стало еще хуже.

— Марьяша, что случилось? — потребовала объяснений мама. Я вытерла лицо и шмыгнула носом.

— Вы были правы — нечего делать мне в столице.

— Но…

— Поехали домой, — устало сказала и покатила чемодан в сторону машины.

Мама и папа всю дорогу выпытывали, что же случилось со мной. Они как-то сразу поняли, что дело в мужчине. Папа грозился всеми мыслимыми и немыслимыми расправами негодяю, который посмел его Жемчужинку обидеть.

Мне не хотелось ни с кем разговаривать, что-то объяснять, такая апатия напала. Поэтому, когда приехали домой, я сразу же пошла в свою старую комнату, выпустила недовольных Батлера и Скарлетт из переносок, залезла под одеяло, свернулась калачиком и начала жалеть себя.

И почему все говорят, что любовь — это прекрасно? Сейчас я ничего прекрасного не ощущаю, если честно. Просто непрекращающаяся агония, даже дышать больно. Смогу ли я, когда-нибудь собрать себя снова по кусочкам? Смогу ли жить без Елисея? Станет ли когда-нибудь легче?

Кажется, на все мои вопросы один ответ — нет. И как теперь жить после того, как я узнала какого это быть с ним, любить его? Кажется, моя жизнь сегодня закончилась…

Я проспала почти сутки, даже сама не поняла, как столь желанный сон сморил меня. Елисей продолжал звонить и писать на телефон, пришлось его отключить. Не хочу его слышать. Больше никогда. Даже телевизор смотреть навсегда перестану, чтобы случайно его противную там морду не увидеть.

Встала с кровати, посетила ванную комнату и вышла на кухню. В доме стояла тишина. Глянула на настенные часы девять сорок утра. Родители на работе. Прошла на кухню и коты за мной.

— Проголодались, сладкие? Сейчас я вас покормлю, — достала их корм и насыпала в тарелку, которую специально для них поставила мама.

Кушать совершенно не хотелось, но я решила заняться приготовлением обеда, чтобы хоть как-то занять себя. Проинспектировав холодильник решила приготовить харчо, гречку по-купечески, шарлоту и узвар.

Тимьян зашел на кухню как раз в тот момент, когда я доваривала суп и ставила горшочки с гречкой в печку.

— А ты чего приперлась? — какой культурный братец.

— И тебе доброе утро, засранец.

— Ага. Так чего ты приехала? Случилось что?

— Почему сразу случилось? Может, за тобой соскучилась, — брат несколько секунд молчал и смотрел на меня, отщипнул от хлеба мякиш и закинул в рот.

— Ну, выглядишь ты, мягко говоря, не очень, да и мать с отцом вчера весь вечер кудахтали, что тебя кто-то в «той столице» обидел, вот и спрашиваю.

Я вздохнула. И когда Тимоша таким большим стать успел? Шестнадцать лет парню, а ростом уже под два метра. Интересно, у него есть девушка? Надо выпытать.

— Все будет нормально, — сказала больше себе, чем брату.

— Угу, верю.

— Ты кушать хочешь?

— Да, сделай мне гренки, как я люблю, — ответил брат, а я посмотрела на все те блюда, которые скоро приготовятся. Сжала челюсть. Гренки, так гренки.

— А ты почему не в школе?

— Потому что каникулы? — ответил вопросом на вопрос. Вот и поговорили.

Приготовила гренки и поставила перед Тимьяном тарелку.

— Спасибо. А ты когда видео выложить успела?

— Какое видео? — не поняла.

— На твоем ютюб канале.

— Ты что, подписан на мой канал? — удивилась я и заулыбалась, — Та я и не помню, когда там видео загружала последний раз.

— В смысле?

— В прямом. Неделю назад или две…

— А кто тогда загрузил видео? Тебя, может, хакнули.

— Никто меня не хакал, говорю же…

— Боже, вот видишь, с кем приходиться иметь дело? — возведя глаза к потолку простонал Тима, за что и получил подзатыльник.

— Чего дерешься? Не я здесь туплю. На твоем канале СЕГОДНЯ, точнее одиннадцать минут назад вышло видео понимаешь? — если честно, ничего я #цензура не поняла! Какое, блин, видео. Выхватила у опешившего брата телефон из рук.

— Дай посмотрю.

Включила на воспроизведение и… Офигела. На экране появилась заставка, начала играть музыка и зазвучал голос Воронцова. Мое сердце тут же о себе напомнило, клянусь оно начало стучать как, Е-ли-сей, Е-ли-сей, Е-ли-сей. Бесполезный орган! Нужно было и его вырезать вместе с аппендицитом.

— Доброго времени суток, друзья! Сегодня на канале вы не увидите Марьямну и не увидите меня… Но мы с вами здорово время! Будем готовить вот этот бутерброд под названием «Где-то под испанским небом…», — на экране появилось изображение самого уродливого бутерброда, которого я видела в своей жизни.

— Для бутерброда нам понадобиться: хлеб, масло, колбаса и оливки, — на экране появились мужские руки, которые по очереди показывали на ингредиенты. Стоило увидеть руки Елисея, как на глаза выступили слезы и стало нечем дышать. Ведь только вчера они меня обнимали и прижимали к себе.

— Берем нарезной хлеб, мажем маслом, кладем колбасу и сверху оливки. Вот так, — мужчина кое-как соорудил бутерброд. Оливки то и дело падали на тарелку, но он так и не догадался их порезать.

— Но это еще не все. Если вы хотите получить именно такой бутерброд, то, когда готовите обаятельно должны думать об Испании. О песчаных пляжах, маленьких рыночках и о любимой девушке. Потому что она та, о ком я думаю постоянно. И именно она вдохновила на это видео, — даже не заметила, как задержала дыхание.

— Если вам понравилось видео, ставьте лайк и пишите комментарии. Пока.

Видеоролик закончился и началось воспроизведение совсем другого ролика. А я так и сидела, сжимая телефон брата в руках.

— Что это только что было? Новый формат видосов? Тогда ты точно не станешь нормальным блогером. Отдай мой телефон.

Тима наглым образом отобрал у меня смартфон, а меня волной гнева накрыло. Но она была направлена не на брата, на Елисея! Какой козел! Как он посмел опять взломать мой ютюб? Более того записать это видео! Пусть катится к своей Леночке, нечего меня трогать. Пусть оставит меня в покое!

— Я…Я… Я засужу его! — меня так трясло от злости, что я едва могла говорить.

— Кого? — без интереса спросил брат.

— Его! — взмахнула руками, грозя кулаком в воздух.

— Да он просто издевается надо мной! — заорала вслух. Мало причинил мне боли, так еще и любимое дело хочет отобрать? #Цензура ему, а не мой канал!

— Поставь мне нормальный пароль на ютюбе! — приказала брату, тот даже спорить не стал, видимо что-то в моем взгляде его остановило…