Наваждение. Вот, что это было.

Каждый раз, когда я думаю, что поцелуй не может быть ярче, мой несносный босс разубеждает меня в этом, даря все больше и больше ярких ощущений.

Отстранившись от меня на долю секунды, бережно обхватив руками мое лицо, мужчина прошептал, глядя в глаза:

— Я так скучал.

А после, впился в мои губы властным поцелуем, подчиняя меня. Мои ноги стали ватными от наслаждения, доставленного его умелым языком, а руки, которые еще совсем недавно упирались в его грудь, вцепились в крепкие плечи. Я прижалась к Громову плотнее, мне хотелось большего, чем я могла получить в тот момент.

Разум твердо произнес: «Женя, приди в себя. Хватит играть в игру под названием «начальник-подчиненная». Это жизнь, а не мелодрама со счастливым концом. В сложившейся ситуации тебе будет хуже. Он наиграется и выкинет тебя, как бездушную игрушку. А ты мало того, что потеряешь остатки своего достоинства, так еще и останешься без работы. Опомнись, Женя!»

А сердце прошептало: «Рискуй! Наслаждайся каждым мгновением этой жизни. Доверься мужчине, которые дарит такой шквал эмоций. Открой свое сердце — ты достойна любви!»

Не знаю, чем бы закончилась схватка разума и сердца, но мой босс прекратил обжигающий поцелуй, уткнувшись лоб в лоб и тяжело дыша.

— Прости, малышка. Но я должен держать себя в руках. Мой стол неподходящее место для завершения нашего акта прелюдии.

Я тоже тяжело дышала, с трудом глотая воздух — он лишил меня дыхания. Стойте… что он только что сказал? Стол для акта?..

Я резко вырвалась из объятий своего начальника и села на корточки, собирать все бумаги, которые обронила.

— Оставь их…

— Нет! Олег Сергеевич, это неправильно, — твердо произнесла, а сама задумалась: неправильно оставлять бумаги на полу, или целоваться с боссом в его кабинете в рабочее время? А в не рабочее — можно?

— Я же просил обращаться по имени, — недовольно ответил мужчина, — и не думать про моральную сторону наших отношений. Женя! — он помог мне подняться и провел меня к одному из кресел. Усадил, а сам сел передо мной на корточки. Я прижала к себе бумаги, как бы отгораживаясь от него, чем вызвала только тихий смех, разлившийся теплом по моему телу. Продолжая смотреть мне в глаза и улыбаться, Олег сказал: — Тебе, правда, не стоит переживать на счет того, что я руководитель. Ты проявила себя образцовым и перспективным сотрудником, поэтому нет повода для беспокойства в наших дальнейших отношениях. Мы с тобой не будем конфликтовать из-за рабочих вопросов, — он поморщился, прежде чем продолжить:

— Если ты переживаешь по поводу того, что подумают другие, то тут уж извини — люди будут нас обсуждать в четверг в любом случае, когда увидят, что мы пришли вместе. Ты понимала, когда соглашалась. Мне плевать на чужие разговоры, но я не хочу, чтобы они вылились в проблему. Женя, я настроен серьезно. Ты мне нравишься. И судя по реакции твоего тела — это взаимно, — он победно улыбнулся мне, демонстрируя ямочку на левой щеке.

Я как завороженная смотрела на него, не в силах оторвать взгляда и произнести хоть слово. В этой игре — начальник-подчиненная — он явно побеждает.

Глава 15

Вечер вторника

— Хватить держаться за него, отпускай!

— Нет! Я еще не готова…

— Женя, смелее!

— Нет…

Я отрицательно мотнула головой из стороны в сторону, все еще вцепившись в бортик. Отпустить его? Да ни за что! Я же упаду сразу. Оказавшись на ледовом катке впервые, для начала нужно потренироваться — кружок-второй, а затем уже можно рисковать, выезжая на середину.

— Я не позволю тебе упасть. Доверься мне, — мужчина улыбался, заглядывая в мое лицо. Он протянул руку, а я продолжала стоять в нерешительности и смотреть на своего компаньона. Сегодня он ушел раньше обычного, но вернулся к офисному зданию к окончанию моего рабочего дня, успев переодеться в синие джинсы и серую толстовку. Таким обычным я видела его впервые. Да и само поведение изменилось: он вел себя со мной так непринужденно, будто мы в самом деле уже давно состоим в отношениях, а пока ехали в ТРЦ, Громов держал меня за руку, что позволительно водителю «автомата».

— Хорошо, — неуверенно произнесла на выдохе. — Только имей в виду, — продолжила, решившись на шутку, — если со мной что-то случится — вина ляжет на тебя. А если я что-то сломаю… придется тебе окружить меня заботой, — я наигранно похлопала ресницами, чем добилась широкой улыбки собеседника.

— Я буду рад окружить тебя своей заботой и лаской двадцать четыре на семь, — мягким баритоном ответил Олег, вызывая смущение своим недвусмысленным намеком.

Я решила ему довериться. При чем не только здесь и сейчас на катке, а вообще. Почему этот потрясающий мужчина выбрал меня — так и останется загадкой, которую я могу так никогда и не разгадать. Но стоит ли об этом заморачиваться, когда при взгляде на него, во мне разливается тепло и начинают порхать бабочки в животе?

Я вложила в его ладонь свою, и мужчина осторожно повлек меня за собой в центр. Взяв меня за обе руки, стал уверенно ехать назад, а я следом за ним, расправляя плечи. У нас получалось! Мы кружились почти на месте, не обращая внимания на остальных — нам было дело только друг до друга. Я смотрела на него и повторяла про себя вопрос: вот этот вот молодой мужчина, от которого сейчас разит беспечностью и весельем, — и есть мой суровый начальник, которого называют тираном? Не смотря на такую резкую перемену в поведении и внешнем виде, в нем все еще угадывается твердость характера. Его внимательный взгляд улавливает малейшие изменения вокруг нас, чтобы в случае чего успеть среагировать. Рядом с ним, действительно, ощущаешь себя под защитой.

Глядя в красивое лицо Олега, я поняла: что-то не так. Из расслабленного, оно превратилось в напряженное, сосредоточенное. Боковым зрением заметила какое-то оживленное движение сбоку, и в этот момент Громов рванул мое податливое тело на себя и спасая меня, не удержал равновесия.

Падая назад, он сделал все возможное, чтобы защитить меня от удара. Поэтому на лопатках оказался он, а я, раскорячив ноги, сидела на уровне мужских гениталий, прижатая к мужской груди.

— Ты в порядке?!

Мы одновременно задали этот вопрос, смотря друг на друга во все глаза. Поняв всю комичность нашей позы и ситуации, — рассмеялись.

Смех был искренним, громким, беспечным, пока к нам не подошел виновник падения — мужчина за пятьдесят, с обеспокоенным выражением лица. Пыхтя, он поинтересовался:

— Вы не ушиблись? Простите, Христа ради! Говорил же внукам, что не умею кататься, а они все «пошли, да пошли!». Вот и сходили… Чуть парочку не угробил. Точно ничего не болит?

Мы заверили, что все в порядке, а когда мужчина предложил помочь нам подняться, вежливо отказались от помощи, продолжая обниматься, лежа на льду. А самое интересное в произошедшем то, что я поняла, что давно не чувствовала себя такой живой и беззаботной. Такой счастливой. Глядя в улыбающиеся зеленые глаза, я начала приближаться к лицу Олега. Я хотела его поцеловать, но... Взгляд, которым удостоил меня Громов, заставил смутиться и заерзать на нем, в попытке подняться.

Одного падения оказалось достаточно, чтобы мы единогласно решили закончить с катанием на сегодня. Расставаться не хотелось, и я была рада, когда мне предложили перекусить.

— Надеюсь, ты не против фастфуда? — босс с приподнятой бровью дожидался ответа, замерев перед входом в мак.

— Совершенно не против. Более того: я очень за.

Мы болтали обо всем на свете. У моего начальника в запасе оказалось много смешных историй родом из детства и юности — я слушала его с открытым ртом. За разговорами время пролетело незаметно, и, если бы к нам не подошел работник Макдональдса, неизвестно до скольких бы мы сидели. Взяв меня за руку и переплетя пальцы, мы направились к выходу, где нас дожидался мерседес Громова.

Всю дорогу до моего дома я, словно влюбленная школьница, пялилась на своего босса, изучая его профиль, а иногда и анфас, когда он поворачивался ко мне, чтобы улыбнуться, а потом поцеловать мою руку. Этот день вошел в число моих самых любимых. С этого момента торжественно заявляю: я люблю вторники.