Пройдя мимо настороженных парней, я невольно сравнил их с псами. Собак я не любил. Ненавидел. Но с охраной мирился, ведь сам потребовал это от Майорова. А старый вояка устроил мне круглосуточную службу из отменных удальцов, вот только в своих стенах я стремился к тишине и покою, о котором теперь и не смел мечтать.

На пороге возникла Таисия. Женщина жила в квартире, в той самой комнатке, в которой раньше против моей воли ночевала Варя.

Черт, она опять возникла в моей памяти. Пришлось резко тряхнуть головой, пытаясь выбросить девчонку из мыслей. Сейчас мне было не до нее.

– Марат Русланович, ужинать будете? – Таисия замерла на пороге и смотрела хоть куда, но не на меня.

– Нет, – я потянулся к галстуку, который грозился задушить.

– Хорошо, – она тихо ответила и кивнула. Не дожидаясь моего приказа, скрылась с глаз. Я же прошел дальше по коридору, пока не добрел до спальни. Вошел в комнату, невольно потянувшись к кобуре. Отчего-то теперь за каждой дверью ждал предателя с пушкой в руке. Но меня встретил полумрак и тишина.

Посмотрел на аккуратно застеленную кровать, на диванчик напротив. Когда-то там сидела она. Чертовка, убившая меня. Пришлось плотно сжать губы, чтобы не зарычать в голос. На пороге в коридоре все еще маячили парни. Им не стоит знать, какой я слабый мудак, который до сих пор не может избавиться от своей одержимости.

Прикрыв дверь, я повернул ключ. Замок щелкнул, оповещая ребят, что я не намерен выходить из комнаты до утра. Знал, они немного расслабились, а через час передадутся ночной смене. Я же не мог как они расслабиться. Просто не получалось. Достал Глок из кобуры, взвел курок, прицелился. Направился к ванной комнате, быстрый осмотр, после гардеробная. Черт, я даже готов был заглядывать под кровать, чтобы найти там врага. Я стал безумцем, видящего противника даже в зеркале.

Убирая пистолет, я вздрогнул, когда телефон неприятной трелью разрезал слух.

– Да, – спокойно ответил, прижимая мобильный к уху и косясь на Глок, мирно покоящийся на прикроватной тумбочке. Сам же сел на край кровати.

– Опять ты мне отдохнуть не даешь, – голос Майорова наоборот был вполне дружелюбным и веселым.

– Есть информация?

– А то, – усмехнулся Владимир. – Разве я стал бы тебе звонить в полночь?

– Да, стал бы, чтобы вынести мне мозг очередной теорией заговора, – я посмотрел на ботинки.

– Так, дружище, кажется ты не в настроении.

– Есть такое.

– А как же новая девочка из клуба? – он прекрасно знал, куда и зачем я ездил, но никогда не пытался остановить меня, хотя не одобрял подобного безумия.

– Ты знаешь, – голос по-прежнему спокоен, но я вспомнил ту, кого оттрахал сегодня, мечтая совершенно о другой.

– Ладно, не мое это дело, – Майоров будто отмахнулся. – Я же тебе про неудачливых ребят звоню рассказать. Мы их взяли и побеседовали.

Я немного взбодрился. Хотелось бы знать, кто именно решил меня достать в этот раз. Врагов было слишком много.

– В общем, эти зеленые юнцы, которые утверждают, что им заплатили просто за то, чтобы они погоняли там. Назвали машину, примерное время и сказали, чтобы просто покатались.

– И все?

– Да, два идиота, которые чуть на тот свет не отправились. Испугались, когда по колесам стали стрелять. Сразу остановились и ручки подняли, думали менты по ним палят.

– Где они сейчас?

– Хочешь побеседовать?

– Нет, ты в этом деле спец.

– А то, – усмехнулся Владимир. – Уже побеседовал. Причем активно так. Украсил их немного, но пацаны не врут. Никого и ничего не знают. Но есть пара зацепок, буду отрабатывать. Думаю, все-таки это твоя семейка. Наследство делить не хотят.

Я горько усмехнулся, хотя Майоров точно не мог услышать моего смеха.

– Как будет что-то весомое, набери.

– Смотрю, ты точно не в духе.

– До завтра, Владимир, – порой Майоров перегибал палку в своей опеке, а особенно в болтливости.

Начальник охраны что-то пробубнил в ответ, но я уже не слушал. Нажал на сброс и упал в кровать. Телефон лежал рядом. Посмотрел в потолок, поймал собственный пустой взгляд. Да, таким я стал после…

– Черт! – я резко поднялся, выпрямился, сбрасывая пиджак. Следом полетела кобура и рубашка.

Сука! Варя преследовала меня. Даже там, в отражении я видел ее. Рядом с собой. Ее хрупкое тело, извивающееся на мне. Мне казалось, будто я чувствовал ее теплое дыхание, прикосновение маленьких пальчиков.

Кожа вспыхнула от острого желания ощутить ее касания вновь. Я втянул воздух, принюхался. Смесь алкоголя, сигар и чужого запаха.

Мне нужен душ, чтобы смыть чужой запах. Той, имя которой я никогда не узнаю. На мне не должно быть иных следов. Иначе они сведут с ума.

Спустя час интенсивного мытья, я все же смог вдохнуть без ощущения, что вонял. Когда такое испытывал, как только побывал в чертовой комнатушке Вари. Сейчас же я был чист и разбит. Вернулся в постель, смял простыни и вновь посмотрел в потолок. Зеркало. Оно не давало мне покоя. Нужно избавиться от него, но я так и не смог отдать приказ демонтировать эту хрень, которая когда-то доставляла мне удовольствие. Теперь же я видел ходячее приведение, пустое, бездушное. Оболочка, прожженная ненавистью насквозь.

Еще несколько месяцев назад я пылал огнем, когда желал отыскать Варю. Найти ее, уничтожить, сломать. Но все мои попытки были тщетны. Ее надежно прятали. А в том, что кто-то помогал, я не сомневался. И даже догадывался, кто помог ей исчезнуть. И лишь отсутствие трупа не позволяло мне думать, что ее нет в живых. Потому что я наделся лично срезать ее кожу, переломать кости, вырвать ее пугливые глаза. Вбить в глотку свой член, чтобы осквернить ее. Но теперь полгода моего скитания и борьбы, я опустил руки. Устал.

Да, я устал.

Закрыл глаза. Я боялся сна. Но он был катастрофически необходим. Даже пусть это будут кошмары, которые не оставляли меня последние три месяца. И чаще всего я видел там ее. Или деда. Вот кто действительно был монстром не меньше моего. Чудовище, породившее чудовище.

Дед появился здесь спустя день после того как меня выписали. Он не навещал меня в больнице, опасаясь вызвать подозрения у журналистов, которые преследовали семью после гибели Эльвиры. А вот в моих стенах он смело мог появиться и заявить свои права. Права на бизнес, на деньги, на мою жизнь. Он ясно дал понять, что я лишь его руки, и не могу управлять фирмой так, как мне захочется. Он поставил меня на место в тот момент, когда я не мог дать отпор. Все мои планы войны с дедом, Парнасским и даже с сосунком Булатом полетели к чертовой матери со скоростью света. Я мог лишь безвольно выслушивать бредни старика и сжимать кулаки, потому что даже ударить его не мог, хотя отчаянно желал свернуть шею старику.

– Неважно выглядишь, внук. Оставайся здесь, пока не поправишься, – перед уходом дед огласил еще один приказ. – И забудь про девчонку, – уже громче добавил он, замечая, как потемнело мое лицо. – Куда бы она ни делась, ей здорово повезло не сдохнуть, – старик оскалился и ударил тростью о пол. Звук разрезал повисшую тишину.

Это он. Я был уверен, что дед участвовал в исчезновении Вари. И ее шансы выжить стремительно двигались к нулю. Амир Фаритович не оставляет свидетелей или неугодных ему людей. Так он поступал в прошлом, так он сделает сейчас.

Дверь захлопнулась. Я вспомнил стук. Да, точно так же громко захлопнулась дверь и тогда, когда Варя сбегала.

Я открыл глаза и уставился в потолок. Лицо бледное, покрытое испариной. Я раз за разом возвращался в свой кошмар.

Утренний душ помог смыть следы бессонной ночи, но я все еще валился с ног от усталости. Натянув на себя одежду, я сам не заметил, как ноги дотащили меня до двери. Повернул ключ в замке и вышел, прислушиваясь к тихим голосам. Петра. Что же, так даже лучше, если она приехала рано ко мне без звонка. Хотя, если она появилась так спешно, то ничего хорошего это не могло предвещать.

Прошел до гостиной, где сидела Петра и общалась с Таисией. Женщины на удивление нашли общий язык, и обе по-своему заботились обо мне, чего я категорически не хотел принимать. Нельзя привязываться или давать слабину.