Я невольно фыркаю, когда представляю, как ночная лгунья с выпученными от удивления глазами отбивается от прыгающих на неё со всех сторон тараканов, выкрикивая куда–то себе за спину: “Предвестник, они на полках!”.
Со слабой улыбкой на своей морде я и не замечаю, как мои мысли замирают, и я погружаюсь в сладостное забытьё.
***
Интересно, может, мне снова снилась библиотека? По которой я неспешно бродила, выискивая туманного дракона, чтобы наговорить ему каких–нибудь гадостей и попытаться вытрясти из него ответы на несколько интересующих меня вопросов. А может, что–нибудь другое? Вся проблема в том, что я ничего не помню!
Утро, естественно, началось с осторожных тыканий, на которые я отвечаю глухим, предупреждающим шипением болотной гадюки. Опять переспала! Или недоспала… Ну почему это повторяется со мной изо дня в день?! Почему я просто не могу выспаться, если ложусь спать не под самый рассвет?!
Я медленно переворачиваюсь на своё пузо, отмахиваясь от длинной тыкательной палочки крылом, и затем оповещаю наглеца своим негромким рычанием. Не продирая своих глаз, я на ощупь подтягиваюсь к краю пригретого за ночь места, собирая всю свою волю в кулак, и мешком картошки приземляюсь на пол. Правда, не целиком – сначала через бортик свешиваются мои передние лапы, затем к холодному полу прижимается мой висок, пытаясь унять давящую изнутри черепной коробки боль. Задние же лапы так и остались выше моей многострадальной головушки, пока дёргающийся из стороны в сторону хвост шлёпает то по одной, то по другой стенке, сдалбливая с неё небольшие шершавые камешки. А ведь если эти осколки начнут забиваться под чешуйки и между пальцев – лежать на этом месте станет крайне некомфортно!
Хотя, если Фирн будет всё также связанная валяться в соседней пещере, то я вполне себе смогу оккупировать её лежак! Ха, какой коварный план, Водомерка. Главное, чтоб под утро тебя вновь будила Звёздочка, а не разгневанная ледяная.
— Ну всё, всё… Просыпаюсь, — бурчу я не слишком довольно, ощутив ещё несколько тычков в мембрану крыльев, тут же сжимая на своих “махалках” пальцы вместе. Однако - о ужас! - тычки продолжаются и даже становятся настойчивее. Под прицел страшного орудия пробуждения попала моя спина и основание хвоста. — Звёздочка, хватит!
Наконец-то я открываю свои глаза и поднимаю морду примерно в ту сторону, откуда исходят потыкивания. Вот только вместо чёрной, сливающейся с полумраком пещеры, и серебристой чешуи я вижу бледно-бежевое пятно со странными полосами. От подобной картины мой заспанный мозг выдаёт ошибку. С трудом я пытаюсь сфокусировать свой взгляд, когда пятно подаётся ко мне и что-то тёплое и острое касается моего носа. Естественно, я тут же подаюсь первому порыву и щёлкаю перед собой челюстями, пытаясь оттяпать обидчику его тыкалку. Хорошо хоть, этому пятну хватило реакции отшатнуться от меня.
Пещеру, а следом за ней и мою голову, заполняет знакомый низкий голос. Только вот я ни одного слова разобрать не могу, всё сливается в какую–то кашу. Тут же в моих мозгах зарождается гениальный план, и я начинаю мотать мордой из стороны в сторону, пытаясь привести себя хоть в сколь–нибудь адекватное состояние.
Что удивительно — это помогает. Неразборчивый бубнёж превращается в недовольные причитания на тему того, что с клыками нужно быть осторожнее. Следом за возвращением слуха с моих глаз сползает защитная мигательная перепонка, что всё время помутняла мой взор. Размытое пятно стремительно начинает приобретать очертания дракона. Явно довольного собою дракона, пусть и с еле заметными синими мешками под глазами.
— Ну и какого Мракокрада ты тут забыл? — недовольно бухчу я, думая, стоит ли толкнуться задними лапами от края спального места и наброситься на нарушителя спокойствия. Или оставить его без порции злобных утренних “кусей”, лишь попытавшись узнать, что это покрытое шрамами недоразумение делает в нашей спальне. Кстати, беглое исследование пространства взглядом даёт понять, что из местных жительниц я осталась тут одна. От водоёма Сайды тянутся мокрые следы в сторону коридорчика, а гамак Звёздочки слишком свободно болтается под потолком. — Или тебе Фирн оказалось мало? Так я не дамся. Я щекотку не люблю.
— Ой всё, — всплёскивает крыльями Каракурт, ещё несколько раз тыкая меня палочкой в плечо, получая в ответ очередное предупреждающее, не слишком довольное рычание. А когда мои клыки демонстративно откусили от длинной ветки приличный кусок, песчаный “мститель” даже несколько приуныл, опустив свои уши. — Ну вот. Такую штуку испортила! Где я найду столь длинную и идеально подходящую для тычков палку?
— В лесу, — не оценив его паясничеств, бурчу я, упираясь левым локтём в пол, ладонью разминая свою затёкшую за ночь шею, слегка надавливая на крупные твёрдые чешуйки-пластинки, идущие вдоль позвоночника. — Ты лучше на вопросы мои ответь.
— Вредная ты, Водомерка, — хохотнул Каракурт, откидывая в сторону инструмент для тыкания. А мог бы, не мусорить в чужой пещере, а положить туда, откуда взял – под гамак Звёздочки. Хотя с учётом того, что палка теперь несколько укорочена, я вполне могла бы достать до выступающего в роли “будильника” дракончика своим хвостом… — Даже Циркон не такой вредный.
— А он тут причём? — Закончив утренний массаж, я упираюсь своими передними лапами в пол перед собой и изгибаюсь назад в спине. Мммм, кайф. Прямо чувствую, как сладостно разминаются и тянутся мышцы. — Уф. Слушай. Хватит увиливать. Ты либо говори, либо беги. Потому что если ты не ответишь, то будешь укушен. Ещё и не один раз.
— Ой! Только не это! — пытается изобразить гримасу испуга Каракурт. Жалко, что у меня под лапой нет помидора – с удовольствием бы запустила в него за такую актёрскую игру. Однако, видимо осознав, что я не шучу и жду от него прямого ответа, Каракурт успокаивается, слегка пожимая своими плечами. — Я, между прочим, пришёл тебя будить. И принёс радостную весть.
— И почему это должен делать именно ты… — столь тихо, что даже стоящий напротив Каракурт этого не должен был услышать, бормочу я себе под нос, заканчивая с утренней разминкой и наконец поднимаясь на четыре лапы, спрыгивая со своего лежака.
— Я всё слышу, — обиженно фыркает и топорщит в стороны свои уши Каракурт. — В следующий раз попрошу Фирн тебя разбудить. Хотя, я удивлён как минимум тому, как вы вообще умудряетесь делить с ней одну пещеру!
— Неужто попробовал подластиться к нашей добрейшей ледяной, а она в ответ решила показать тебе свой прекрасный нрав? — беззлобно интересуюсь я.
— Что? — От подобного заявления Каракурт аж на хвост плюхнулся, спустя мгновение замахав перед собой лапами. — Нет! Как тебе такое в голову вообще пришло? Фыр! Она, между прочим, нам спать не давала всю ночь. Мы её к себе оттащили…
— И провели допрос с пристрастием? — с усмешкой давлю я на Каракурта, замечая, как смущённо подёргиваются его уши.
— Нет! Да откуда у тебя такие мысли в голове…
— Ну, просто ты выглядишь таким… уставшим. Будто бы не спал всю ночь. — продолжаю я, слегка подвигав вверх-вниз своими бровями.
— Да нет же! Я не спал, потому что она не давала нам спать!
— Своими стенаниями?
— Водомерка! — на мгновение из голоса песчаного пропали все намёки на весёлость, сменившись раздражённым шипением. — Хватит. Это уже перестаёт быть смешным. Фирн не давала нам спать своим рычанием, громким сопением и настойчивыми попытками что-то пробубнить.
— Могу представить, — отбросив в стороны всю свою пошловатую шутливость, киваю я, припомнив, сколь яростно пыталась дёргать своим хвостом уносимая драконами связанная ледяная, холодная гордость которой должна была ощутимо пострадать.
— В общем, она решила, что раз сама уснуть не может, то и нам не даст. Поначалу мы хотели по очереди за ней следить, но потом оказалось, что никто уснуть не может. — продолжаёт Каракурт, поднимаясь обратно на лапы, и неспешно развернулся к коридору, поманив меня за собой кивком головы. — Устав от всего этого, мы решили с ней поговорить. Развязали ей пасть…
