— Дракончик рожденный от представителей двух разных племён, — слегка удивленно моргнув, отвечает мне Веретенник. — Я думал, Кремень об этом рассказывала.
Я лишь пожимаю плечами на последнее. В конце концов, помнить всё сказанное Кремень я не обязана. И в целом помнить всё – невозможно. А может, я просто её прослушала в тот момент, увлечённая чем-то более полезным и важным, или была на занятие с самим Веретенником. В любом случае, пробел в моей памяти был убран, а сама я узнала, что драконьи племена между собой вполне себе смешиваются. Интересно, кто этот “не совсем земляной дракон” и откуда он? Мои коготки проходятся по чешуйкам на переносице, смахивая севшую на морду стрекозу.
— Ну так? — прерываю я новую волну затягивающегося молчания, вместе с этим поднимаясь на свои лапы и отряхивая пятую точку от прилипших к чешуйкам обрывков мха и грязи похлопыванием собственных крыльев.
— Ты можешь взять с собой сестру. Но не более, — кивает Веретенник, также неспешно и крайне неохотно поднимаясь с пригретого им места, широченно зевая и, уже после того, как хлопнули друг о друга его челюсти, добавляя: — Под свою ответственность.
После сказанного старший дракон разворачивается, раскидывая свои крылья и планируя оставить меня одну с новой волной мрачных и давящих на голову мыслей, разве что, обернув мордашку в мою сторону напоследок да кинув: “Я вернусь вечером. Не пропадай”. И улетел, ударив по воздуху своими крыльями и оттолкнувшись лапами в мощном прыжке, когтями содрав несколько полос зелёного мха и травы. А я, как дурочка, стою на месте, провожая Веретенника взглядом и размышляя. Могу ли я ещё отказаться?
Взгляд опускается на зажатый в лапе свиток, с какими-то официальными грамотами. Правильно ли я поступаю, что соглашаюсь на это? Может, моё место с семьёй?
Ну что за глупости! Да, я виновата перед ними, что считала их… слишком обычными. Единственное чем они отличаются от других драконов в этой топи, так это родством со мной. Но это ведь не значит, что я навсегда от них ухожу, оставляю за своей спиной и никогда не вернусь. Я обязательно буду их навещать, делиться новостями, да и они, быть может, будут прилетать в гости, рассказывая истории с родного болота о том, как в очередной раз Валун жалуется на свой ноющий живот или…
Я слегка морщусь, когда вспоминаю о своих пациентах и гневно шлёпаю хвостом по земле, медленно двинувшись к берегу, в стороне которого виднелись приближающиеся зелёные мордочки родных и близких, вместе с этим отбиваясь от новой волны тяжёлых размышлений, будто от облака назойливой мошкары. А ведь я не только считала своих родных недостойными чужого внимания, слишком простыми, но и решила за Тростинку, будто она не имеет собственного мнения. Неужели так трудно было под конец добавить “если захочет”? Но нет, я будто решила за неё, абсолютно уверенная в том, что сестрица полностью поддержит моё решение. Эх, плохая я сестра, плохая.
Поёжившись от дуновения неожиданно ледяного, пробирающего до костей ветерка, я спрыгиваю с небольшой кочки, плюхаясь передними лапами в проминающуюся прибрежную грязь, вместе с этим поглядывая на то и дело взмахивающую своими крылышками из мутной воды и разбрызгивающую во все стороны капли грязи Тростинку, ведущую мою семью к этому островку. Стыдно, на самом деле. Мрачный взгляд опускается в мутную воду, и в который раз я вглядываюсь в собственное отражение, изучая свои плотно прижатые друг к другу зелёные чешуйки и усталый, даже по своему замученный взгляд, грусти в котором сейчас было намного больше, чем обычно.
— Водомерка! — радостно пищит сестрица-дракомант, вылезая из воды одним рывком и, волоча на своем хвосте длинные пучки водорослей, бросается ко мне, повисая на плечах и негромко мурлыча себе под нос, прижимаясь щекой к моей шее и размазывая ошмётки тины по чешуйкам. Будто бы мы не виделись несколько месяцев.
Однако я улыбаюсь, с какой-то неохотой отводя взгляд от расплывающегося из-за поднятой ряби отражения, прижимаюсь носом к макушке сестрицы, как можно теплее обнимая её своими крыльями, да поглядывая за выбирающимися следом из воды сородичами. Как обычно, Железо идет первым. Он слабо улыбается, поглядывая на меня, и неспешно движется к нашей греющей друг друга парочке. Следом за ним идет озирающаяся, будто ожидающая чьего-то удара, Осока, такая же мрачная и хмурая, как всегда. Ну а последним плетётся хвостиком Дремлик, широченно позёвывая и вытряхивая воду из своих ушей.
Однако вот беда. Только сейчас, после долгих обнимашек, я разглядела, с чем вылезла Тростинка из воды - со своей сумкой, набитой сухими и свежими травами! Но теперь-то и те и другие промокли насквозь. Замечая куда направлен мой взгляд, маленькая драконица дёргает своими крылышками, отшатываясь от меня на полшага.
— Ой! — только и выдаёт она, стягивая маленькую котомку со своих плеч и вглядываясь в её содержимое, доставая один промокший мешочек за другим.
Да тут не просто “ой”… Хотя, чего это я так паникую? Можно ведь второй раз всё просушить, разложить ровными рядами на какой-нибудь широкой ветке, подставив под солнечные лучи. Да, часть может и испортиться, а другая часть будет с привкусом тины и болота, но когда это пугало моих “пациентов”? Однако, Тростинка явно не разделяет моего спокойствия, перебирая всё то, что было в её сумочках, особенно панически посмотрев на “колечко” из травинки с земляникой.
— А давай я… — начинает она, навострив свои ушки и подняв взгляд на меня, пока остальное семейство пристраивается рядышком. Осока осторожно берёт один из мешочков, без особого интереса берясь изучать его содержимое, Дремлик вытягивается в грязи, довольно жмурясь, ну а наш Хранитель пристраивается на плоском, выступающем из склона холма, камне, стараясь не соскользнуть с него и выглядеть максимально “грозно”.
— Нет. — тут же покачиваю я головой, прекрасно понимая к чему клонит моя маленькая сестрица, и как именно она хочет просушить ягоды. Осторожно я накрываю её ладонь, коготками подхватывая промокшие ягодки. — Не стоит так их сушить. Да и ничего страшного.
— Но как же… — хочет начать она свои рассуждения, как тут же я прерываю её осторожным тычком пальца в нос и тихим, негромким “тссс”.
— Нам есть о чем поговорить, — обращаюсь я уже ко всем членам своего семейства.
И разговор… выдался напряжённым. По своему тяжёлым и нервным, ведь говорили мы не о чем-нибудь, а о способностях Тростинки. Взмахами крыльев подманив к себе сородичей, я шёпотом пересказала им всё что произошло. Конечно, Осока не особо поверила нашему рассказу, недовольно заворчав что-то про то, что мы их всех разыгрываем. Даже потребовала что-нибудь продемонстрировать, чтобы доказать навыки маленькой дракомантки. Но тут уже я взъелась, показав свои клыки сестрице и попытавшись ей донести мысли о том, что лучше не испытывать судьбу лишний раз, особенно без представления о том, как оно всё работает и чем оно может аукнуться. Чуть было не разгорелся конфликт.
Хорошо, что вовремя вмешался Железо, напомнив нам, что мы все – семья и должны верить друг другу. Добавив, что не очень-то всё похоже на розыгрыш, да и, когда придёт время, Тростинка сможет доказать свои навыки. Взгляд нашего Хранителя опустился на маленькую сестричку, ожидая её ответа, а меня же кольнула некого рода ревность и негодование. Ведь до этого говорила только я, пока сестричка грелась под моим крылом. Но тут же я одернула себя, не позволяя резкому слову сорваться с языка. Тростинка же подтвердила его слова, пообещав в будущем всё показать, а затем весело улыбнулась всем нам, чуть успокоив собравшихся драконов.
А дальше… дальше был куда более тяжелый разговор, особенно для меня, когда я неуверенно начинаю подбирать свои слова, с новой волной стыда вспоминая собственное отношение к братьям и сёстрам. Опять начинает точить мои мысли своими острыми резцами совесть, к которой присоединяется иррациональный страх их расстроить, вынуждающий меня умалчивать некоторые детали нашего разговора…
