© Крис Вормвуд, 2020

ISBN 978-5-0050-7679-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Однажды промозглым вечером ты оказываешься на полузаброшенной пристани. Город за спиной застыл, укутанный туманом, словно саваном, а последний паром только что скрылся в ночной темноте, помелькав на прощанье огнями. И лишь подозрительный тип в классическом желтом дождевике соглашается подкинуть тебя на ржавом судёнышке до загадочного острова, из которого можно смело отправиться в любую точку мира. К тому же, он просит смешные деньги. Ты соглашаешься, ведь даже геенна огненная кажется тебе привлекательнее этой пристани и проклятого дождливого города.

И вот вы уже летите сквозь густую ночную мглу в никуда, ощущая капли дождя и морскую соль на губах. На палубе никого нет, но, если приглядеться, можно заметить мелькание странных теней повсюду. Тьма рисует перед тобой причудливые лики чудовищ, выглядывающих из воды, но твой разум, воспитанный в суровом материалистическом мире, ещё противится этим видениям. Всё можно списать на игру воображения: животный страх темноты и открытой воды.

Вода – это хаос, километры неизведанных пространств, то, что издревле вселяло людям первородный ужас.

Через каких-то несколько минут из тумана появляются первые огни далёкого острова, не отмеченного ни на одной из карт мира. Он больше, чем мог казаться, и неумолимо приближается, словно огромный огненный муравейник, искрящийся вывесками и светом ночных фонарей. Это кажется сном, видением, чем угодно, но ночной холод не позволяет забыться и заставляет смотреть, как паром входит в бухту, словно в оскаленную пасть дикого зверя.

Паромщик, приняв плату, спускает к причалу шаткий мостик. Главное, не смотри вниз.

И вот ты остаёшься один на один с Холодный Островом…

Седое дыхание природы оседает инеем на пожухлой траве и ветвях деревьев, даже грозди винограда застыли во льду, словно в хрустале. Только в ноябре понимаешь, почему это место называется Холодным Островом. Летом всем хочется жить и держаться. Осенью мороз пробирается в самое сердце, глубже – в душу, разливается в крови инъекциями ужаса.

Марк выходит на крыльцо покосившегося деревянного особняка прошлого века. Закуривает сигарету, взводит ружьё и меланхоличным взглядом озирает окрестности. Если призраки опять нагрянут, то пули будут бесполезны. Этот ежедневный ритуал придает ему сил.

Хочется убежать отсюда, но теперь он точно знает, что в любой точке земного шара собственные кошмары настигнут его. Здесь он уже успел стать своим, оставаясь чужим самому себе.

Из открытого настежь чердачного окна играет слишком позитивный психоделический рок. Ветер треплет выцветшие занавески. Женский голос разносится над лесом и полем. Марк не может припомнить название группы, но всё это гротескным образом резонирует с вымершим пейзажем.

Вернуться. Попросить их, чтобы выключили радиолу – погрузиться в пыльную тишину догорающего утра.

Он возвращается обратно, хлопнув дверью с такой силой, что вывеска «Дом Пропащих», выведенная разноцветными кривыми буквами, слетает с одного гвоздя, но каким-то чудом остаётся висеть над входом.

***

Прошлым летом всё выглядело иначе: картонные домики пригорода, похожие друг на друга как фарфоровые зубы во рту, аккуратно постриженные лужайки, смех соседских детей, лай собак, воздушные змеи, взмывающие высоко над кронами деревьев; и солнце большим раскалённым диском нависало над округой.

Раскалённый асфальт плавил подошвы кроссовок, очки не спасали от бесконечного света, рюкзак оттягивал плечи. Не по погоде надетый плащ, саваном укутывал вспотевшее тело. Некогда длинные пшенично-каштановые волосы свисали мокрыми прядями.

– Марк! Куда ты идёшь, Марк?! – кричал соседский мальчишка, переходя с шага на бег.

– Далеко, мелкий чувак, далеко, – отвечал Марк, картинно затягиваясь смятой сигаретой.

– Ты вернёшься? – пацан с надеждой семенил рядом, стараясь разглядеть глаза за стёклами очков.

– Нет… можешь взять мои кассеты и шмотки. Мне они больше ни к чему.

Мальчик остановился, в его взгляде засияло новое солнце.

– Это, в Голливуд, чтобы стать рок-звездой?

Марк тяжело вздохнул:

– Нет. Я ухожу куда-нибудь, чтобы стать собой.

***

Этим утром в Морриган было столько любви, что от этого накала могла рухнуть вселенная. Заботливые руки пекли блины. Она вспоминала, как её бабка сводила своего мужа в могилу при помощи солей таллия и всё тех же неуёмных чувств. Этот проклятый род вился изворотливой змеёй через историю Острова: колонизаторы, рабовладельцы, отравительницы, ведьмы.

Но в этих аппетитных блинчиках, поджаривавшихся на плите, на этот раз не было яда, только ароматные специи и капли собственной крови – небольшая жертва для Хозяина. Здесь не прижилось вудуистическое имя Барона Самеди, как и его чернявое изображение, завезенное в Америку ещё гаитянами. К одним Хозяин приходил в образе высокого человека в чёрном сюртуке, к иным же в виде чёрного пса. Он был просто подельник в делах колдунов и вечный страж кладбищенского перекрёстка. Но что задумала эта женщина знал один лишь Чёрт.

***

Посреди гостиной Йон и Рух играли в свою непонятную игру с карточками, кубиками, картой и фишками. Для Марка это развлечение было ещё скучнее учебника по ядерной физике.

– Вот смотри – Я наношу тебе десять очков урона! – хищно оскалился Рух, вынимая карту из колоды.

Йон бросил кубик на доску.

– Не получится. У меня защитная броня эльфов, – хладнокровно ответил он. – Ты пропускаешь ход.

– Вот чёрт! – Рух ударил тощим кулаком по столу, от чего кубик подскочил вверх.

Марк вздохнул, в который раз наблюдая эту картину.

– Неужели вам не хватает нашей жизни, что вы играете в этот бред. У нас тут призраки бродят по полю, – сказал он, показывая в сторону окна.

Рух отложил карты.

– Позволь, я тебе объясню кое-что, мой друг? Видишь ли, как бы ни была насыщена наша жизнь, в этой реальности ты не сможешь вытащить меч и покромсать бестелесных сущностей в труху! Даже фаербол красивый не запустишь. Мы тут, по сути, ничего не решаем, – он потянулся за сигаретой. – Здесь же, в своём воображении, ты можешь быть магом, паладином, эльфийским лучником и так далее…

– А что ты скажешь про вампиров? – возразил Марк. – Вампиры-то у нас водятся.

– Видишь ли, наши вампиры не могут обращаться в летучую мышь, не умеют летать, не живут в замках, не обладают магией. Они ничем не отличаются от шпаны, только здесь им нужен не твой кошелёк, а твоя жизнь. Какая разница, зачем тебя пырнули ножом в подворотне? Чтобы выпить твою кровь или просто ограбить? В этом нет никакой романтики. Ты здесь первый год, а мы всю жизнь торчим на этом проклятом острове.

Марк снова вздохнул. За год, проведённый на Острове, он узнал и увидел больше странных вещей, чем за всю свою жизнь.

Рух, тем временем, продолжал:

– Вот ты зато успел побывать в Диснейленде, покататься на сёрфе, посетить концерт Black Sabbath и кучу разных вещей, недоступных нам. Для тебя это обыденность, точно такая же, как для нас призраки, вампиры, мертвецы, дьяволопоклонники и колдуны. Это не то, что ты в киношках видел – это реальность.

– Я опасаюсь за свою задницу, чел, – выдал Марк. – Эти твари шастают там неспроста. Надо что-то делать.

Рух рассмеялся, роняя пепел с сигареты.

– Это в кино ты герой, который разносит полчища нежити из пулемёта. В реальной жизни ты безызвестный чувак, которого убьют первым, в особых случаях – убьют смешно.

Марк задумался о колдунах. Ему ещё не доводилось сталкиваться с открытым магом, хотя, возможно, они ничем не отличались от людей. Рух словно прочитал его мысли: