Вечер тянулся долго, слишком долго. У Марты от фальшивой улыбки, приклеившейся к губам, давно свело мышцы, но она все равно настойчиво пряталась за этой маской. Кавалер – банковский служащий по имени Олаф, свидание с которым ей организовала сердобольная подруга – старался, но заинтересовать ее беседой у него катастрофически не получалось. Он много говорил о работе, что-то о кредитах и процентах по вкладам, что-то о безмозглых обывателях – клиентах и еще более безмозглом начальстве. Создавалось впечатление, что в его картине мира существовал только один разумный человек – он сам.

Марта не знала, почему просто не уйдет. Был вечер среды, и она вполне могла сослаться на важные дела с утра и необходимость рано встать. Но вместо этого сидела за барной стойкой на высоком стуле, крутила в пальцах едва начатый бокал вина, с которым провела весь вечер, и улыбалась, рассеянно кивая собеседнику, но почти не слыша того, что он говорит. Олафа это вполне устраивало: ему, казалось, и не требовалось ее ответов, устраивала роль оратора.

По меркам «Сияния» – ночного клуба, давно облюбованного студентами и персоналом Столичной Королевской Академии, в которой Марта преподавала, – вечер только начинался. Музыка звучала не очень громко, скорее, фоном, танцпол пустовал, разноцветный дым только выползал и пока был почти незаметен. Столики еще занимали люди, пришедшие поужинать, а не танцевать до утра, поэтому свободных мест практически не было.

– И вот я ему говорю: Карл, какой, к демонам, магоцикл? Не пройдет и полгода, как эти штуки запретят: слишком много недовольных. Лучше положили эти деньги к нам, сейчас ставка выше, но предложение будет действовать только пару дней. И он повелся, хотя там всего на полпроцента больше и предложение это мы повторяем через месяц для таких болванов, как он…

Олаф рассмеялся, а Марта вздохнула и все же не удержалась: посмотрела наверх, туда, где формально находилась зона для особых гостей, а по факту каждый вечер заседали члены Темного Ковена, решая с клиентами свои дела.

Он был там. Стоял у перил и смотрел на зал внизу, а точнее – на Марту. Давно ли? Судя по тому, сколько ей печет макушку, – достаточно давно. Черный костюм, темные длинные волосы, темно-карие глаза – Марк Арант, глава Темного Ковена, был словно соткан из тьмы и пропитан ею от головы до пят.

Сердце Марты пропустило удар, когда она поймала его взгляд, а потом забилось как пойманная в силки птица. Марта почувствовала себя той самой птицей, когда поняла, что отвести взгляд уже не может.

И музыка, и голос раздражающего кавалера вдруг показались далекими, приглушенными, словно кто-то окружил ее звуковым пологом. В горле пересохло, и губы – тоже. Марта крепче сжала свой бокал, но так и не поднесла его к губам, чтобы сделать глоток.

Арант всегда смотрел на нее так пронзительно, словно пытался просветить насквозь. Еще полгода назад, заметь она на себе подобное внимание темного, Марта испугалась бы и постаралась больше не появляться в клубе, но за эти полгода столько всего произошло… Многое тоже пугало, но теперь уже совсем иначе.

Внезапно Арант «отпустил» ее: отшатнулся назад, прячась в темноте второго этажа, прерывая зрительный контакт. Музыка моментально вернулась, хлынула в уши, как вода, в которую погружаешься с головой. Вместе с ней вернулся и голос Олафа.

– Так что скажешь?

Марта моргнула, переводя на него растерянный взгляд. Похоже, от бесконечных банковских баек кавалер все же перешел к какому-то предложению, которое она прослушала. И теперь понятия не имеет, что ответить.

– Я… – голос, которым она не пользовалась почти весь вечер, прозвучал хрипло: в горле по-прежнему было сухо. Марта все-таки сделала глоток вина, чуть откашлялась и виновато призналась: – Извини, я отвлеклась. Что ты сказал?

Олаф улыбнулся, но во взгляде проскользнуло заметное раздражение.

– О том и речь. Говорю: тут становится людно и шумно. Может быть, поедем ко мне? Там поспокойнее.

У Марты даже рот приоткрылся от удивления. Вот так сразу? Несмотря на то, что она за весь вечер не продемонстрировала не то что симпатии, но даже минимального интереса? Она растерялась: давно не была на свиданиях и никогда не умела резко отказывать людям, в том числе мужчинам, предпочитая прятаться за тонной предлогов.

– Ты знаешь, я… – начала Марта, собираясь все-таки разыграть карту с множеством дел и необходимостью рано вставать, но ее внезапно перебили:

– Марта, добрый вечер, – прозвучал за ее спиной голос Аранта.

Ее стул сам собой развернулся: она вдруг оказалась спиной к «банкиру» и лицом к главе Ковена. Последний смотрел только на нее и делал вид, что она тут одна.

– А я все думал: вы это или не вы. Давно к нам не заходили.

– Эм… я… – только и смогла выдавить Марта, застигнутая врасплох.

– Эй, парень, что это значит? – возмутился Олаф. – Мы тут вообще-то общаемся, ты не заметил?

Лицо Аранта не переменилось: оно все еще выражало сдержанную приветливость, обращенную к Марте, но следующие слова определенно прозвучали для Олафа:

– Тебе бы исчезнуть, пока я тебя не заметил.

И лишь после этих слов он на мгновение перевел взгляд на «банкира», выражение лица его при этом стремительно изменилось, из приветливого превращаясь в угрожающее.

– Понял, – тихо обронил Олаф у Марты за спиной.

Не прощаясь, он слез со стула, схватил пальто и исчез: Марта даже толком не успела этого заметить. Зато ей хватило времени прийти в себя и из бессмысленно лепечущей школьницы снова превратиться во взрослую женщину, коей она и была.

– Быстро вы его, – хмыкнула Марта. – Люди всегда делают то, что вы хотите?

Арант улыбнулся. Широкой и открытой эту улыбку назвать было нельзя, но она все равно снова моментально изменила выражение его лица: угроза растворилась, вернулась доброжелательность и даже появилась легкая грусть, которую раньше Марта замечала только тогда, когда они находились у Аранта дома.

– В данном случае я сделал то, чего хотели вы, – возразил он. – Вы просто умоляли о помощи и мечтали избавиться от этого парня. Скажете, не так?

– Не скажу, – Марта вернула ему улыбку. – Спасибо.

– Могу теперь я угостить вас чем-нибудь?

Она быстро качнула головой и отвела взгляд, торопливо соскользнула со стула, снимая с низкой спинки маленькую меховую куртку, в которой пришла.

– Извините, Марк, но мне пора, завтра…

– Много дел, и вам надо рано вставать, – закончил Арант за нее, его улыбка стала снисходительной.

Да, в общении с ним она слишком часто использовала этот предлог.

– Тогда позвольте вас хотя бы проводить.

На этот раз Марта не нашла предлога отказать.

Они вышли из клуба и словно провалились в другую реальность: тишина, никаких цветных огней, переливающихся то тут, то там, никакого дыма. Холодный вечерний воздух был чистым и прозрачным, уличные световые шары разгоняли тьму равномерным желтоватым светом, а с неба сыпались, порхая и танцуя, крошечные редкие снежинки.

Марта и Арант остановились под козырьком крыльца: она поторопилась запахнуть и застегнуть пуговицы меховой куртки, чтобы закрыться от холодных порывов ветра, а он выставил вперед руку, ловя ладонью снежинки.

Одна приземлилась на указательный палец и тут же растаяла, превратившись в прозрачную каплю. Марта, наблюдавшая за судьбой снежинки, непроизвольно подумала, что у ее спутника, должно быть, очень горячие руки.

– Зима все никак не уймется, – пробормотал Арант, не глядя на Марту. Он смотрел в темное небо, сыпавшее снегом. – Скоро смена года, а все еще идет снег.

– Бывает. Но весна все равно наступит. Всегда наступает.

Он кивнул, опуская ладонь и предлагая Марте локоть, как безукоризненный джентльмен. Ему хорошо удавалась эта роль, несмотря на происхождение. Впрочем, кто теперь помнил мальчика из трущоб, каким он был когда-то? Марта и сама не верила, что такое было, хотя Арант сам рассказывал ей об этом. Но то были времена задолго до их знакомства. Даже до ее рождения: Арант был на добрых двадцать лет старше.