- У меня с Лёнькой разница в возрасте больше шестнадцати лет, - начал рассказ Алексей, - вот только нас не всегда было двое. Был ещё средний брат - Егор. Как раз посерединке между нами. На фото третий - это он. Матери у нас были разные, но дружны были крепко. Батя так воспитал.

   Никодимцев отхлебнул энергетика и продолжил:

   - Мы в то время любили втроём путешествовать. А что - деньги есть, да и отец против не был. Ему спокойней было, когда мы из России уезжали. А в тот год решили по Южной Америки прошвырнуться. Перу, Бразилия, Аргентина. Я к тому же ещё на лицензию лётную PPL в тот год сдал. В конце июля оказались на Рио-Гранде. Поддали крепко, и взбрело мне в голову до Порт-Стэнли полететь. Это на Восточном Фолкленде. Захотелось сверху на пингвинов посмотреть. Не долго думая, сняли четырёхместную Цесну. Бортовой номер 68418 - до сих пор помню. Загрузились с утречка вчетвером и попёрли.

   - А кто четвёртый? - перебил Сергей - Девушка, что на фото?

   - Ну да. Как же её звали? - задумался Никодимце, - кажется Инга. Впрочем, неважно. Пусть будет Инга. Я её подцепил где-то в баре, так она пару дней с нами и таскалась. Какая-то не русская.

   Алексей замолчал, набулькал на два пальца виски, выпил:

   - В общем, всё было неплохо, но уже почти на самом подлёте попали мы в грозовой фронт. Мне бы его стороной обойти, но было мне чуть больше двадцати, захотелось покрасоваться, выпендриться, да чтобы по самому краешку. Довые...ся. Разбились мы на одном из островков Фоклендского архипелага. Их там как крошек хлебных насыпано. Повезло, что не в океан упали. Ну как повезло? Выжили только я и Лёнька. И то - меня приложило так, что я даже двинуться не мог. Полуослепший и оглохший к тому же. И вот вам картина - почти плоский остров, всеми ветрами продуваемый, а на нём один живой, один полутруп и два трупа в обломках самолёта. И небольшая колония пингвинов. Благо, на острове оказалась пресная вода и летом на нём коз пасли. Но то летом. Это у нас конец июля - лето, а на Фолклендах - зима в разгаре. Температура ниже нуля, пронизывающий ветер, еды нет и ни души вокруг. Но пара строений всё же на острове была. Дом и сарай. Это нас и спасло. И ещё то, что в обломках Цесны аптечка нашлась. Остальное сделал Лёнька. Сумел меня в дом втащить, огонь разжечь. Сумел пингвина прирезать. Инструмент в доме нашёлся. Вот благодаря брату, мясу пингвина и аптечке я и остался жив.

   Никодимцев опять замолчал, на этот раз на пару минут, бездумно глядя в стену. Потом словно встряхнулся и продолжил:

   - Извините. Нахлынуло. Короче, нашли нас на шестой день. Повезло. Я к этому времени ещё вставать не мог, но организм выдержал. Молод был. Почти без последствий мне обошлось. А вот для Лёньки нет. На этом острове он себе яйца и отморозил. Да и не только. Шесть дней на кураже и адреналине держался, а после - сдал.

   - А ваш брат Егор и девушка Инга при крушении погибли? - уточнил Сергей.

   - Да. Егора мы потом в Россию перевезли. На семейном кладбище похоронен. Рядом с матерью. И батя там же лежит. Думаю, он мне до самой смерти не простил. Средний сын мёртв, старший - бесплоден, только младший - дурак остался. Я, собственно, потому из России и умотал.

   - А Леонид на вас не злился за этот случай? - поинтересовался Сергей.

   - Удивительно, но нет. Или виду не подавал. Я к нему каждый год в конце июля приезжал. Мы с ним пили по-чёрному на каждую годовщину. По две недели в запой, а то и больше. Пятнадцать лет. Он бабу Машу на это время отпускал. А потом и Светку в отпуск отправлял, чтобы нам вдвоём остаться.

   - А закуску кто вам готовил?

   - Баба Маша и готовила. Она же перед тем как уехать жарила, парила, замораживала, мариновала. На месяц еды оставляла. Нам, в основном, только разогревать оставалось. Мне то всё равно, но брат привередлив был. Питался только её стряпнёй. Неудивительно. Баба Маша уже почти пятнадцать лет с ним. С того самого случая.

   - В этот раз тоже она?

   - Да. - Ответил Никодимцев. - Послушай майор, ошиблись твои эксперты? Ну, какая, к чёрту, человечина?

   - Возможно, возможно... - задумчиво пробормотал Старцев, - а как баба Маша ладила со Светланой?

   - Никак. Светлана всё мечтала её уволить. Ревновала, стерва. Лёньку постоянно пилила этим. Тот вроде даже согласился.

   - Хм. Значит, баба Маша почти пятнадцать лет ухаживала за Леонидом. Примерно четыре года назад появляется Светлана и пытается её вытурить из дома, который баба Маша считает практически родным. И, как вы говорите, Леонид соглашается. Думаете, могла баба Маша обидеться?

   - Возможно. - Устало ответил Никодимцев. - Хотя Лёнька ей бы наверняка хороший откупной дал. Послушай, майор, давай закончим. Что-то мне нехорошо.

   - Ещё один вопрос. Баба Маша уехала накануне вашей пьянки, а Светлана за день до бабы Маши?

   - Да. Это можете у охраны уточнить. А теперь, майор, всё. Уходите. Я спать буду.

   - Хорошо. Очень попрошу вас пока не уезжать из города.

   - Куда я сейчас поеду? Мне ещё брата хоронить.

   Старцев кивнул Филипку, они поднялись и, попрощавшись с хозяином, вышли из квартиры.

   Сергей пробежал отчёт судмедэксперта, бросил на стол и повернулся к Филиппову:

   - ДНК совпало. Куски твоей неопознанной жертвы оказались в желудке у Леонида Никодимцева. Как догадался?

   - Предчувствие, - ответил Филипок, - да и расчленёнка опять же. Кусков плоти не хватало. Что-то соскрести не смогли, что-то на колёсах машин осталось. Вот и мелькнула мысль, что людоеду будет удобно таким способом от трупа избавиться. Кто тут считать будет. Если аккуратно, ночью, под колёса фуры с эстакады сбросить. Водитель, особенно транзитный, вряд ли остановиться. Кому лишний гемморой нужен. А теперь ищи-свищи тех водителей.

   - Нда, - вздохнул Сергей, - это ещё не всё. Наши кудесники эксперты восстановили отпечаток большого пальца правой руки. Это - Светлана Вайспапер. Она выезжала за границу не один раз, её отпечатки есть в базе. Теперь у нас убийство, расчленёнка и каннибализм.