Тут компания поднялась, и направились в сторону дверей, за которыми находился просторный бар. Когда они проходили мимо, один из парней посмотрел на Миру. Его брови сначала удивленно поднялись вверх, но быстро вернулись на место, после чего он мило улыбнулся и кивнул головой в знак приветствия, однако Мира не ответила, вместо этого тут же развернулась к морю.

– Дура, вот кто просил пялиться, – легонько треснула себя по лбу.

Морской воздух немного взбодрил, печальные мысли медленно плыли в сознании и уходили куда-то в сине-бирюзовую даль. Неожиданно раздался громкий гудок, а вода за бортом неестественно зашумела. Что ж, «в добрый путь»…

Так бы и стояла, смотрела на линию горизонта, но хозяин велел вернуться до отплытия. Гарпун встретил ее суровым взглядом, он продолжал с кем-то спорить по телефону. Правда, со стороны его разговор походил скорее на односложные ответы и не слишком многословные вопросы, но Мира знала этот взгляд, эту интонацию. Наверно, если бы оппонент сейчас стоял перед ним, то был бы вознагражден как минимум простреленным коленом. Когда же Мира устроилась на небольшом диванчике, Гарпун прикрыл телефон ладонью и произнес:

– Закажи нам обед в каюту.

В ответ получил короткий и четкий кивок, тогда на суровом лице проступила еле заметная улыбка.

После обеда Мира легла на кровать с книгой, а спустя минут двадцать девушку сморил сон. Сознание перенесло ее в прошлое. Малогабаритная двушка, изрисованные Лизой обои в коридоре. В два года в малышке проснулся интерес к карандашам и фломастерам, а стены превратились в бесконечно длинные холсты. А вот и Лиза выбежала из комнаты, такая же рыжая и конопатая. Девочка бросилась в руки к Мире, скоро они уже сидели на кухне, придумывали, какой ужин будут готовить. Неожиданно к ним вошел Илья, встал у косяка и произнес:

– Привет рыжикам…

На этих словах Мира проснулась. Ее сердце бешено колотилось и болело, сильно болело, а по щекам текли слезы. Она стиснула зубы, сжала кулаки, но ничего уже не изменить. Тогда повернулась в сторону иллюминатора, за стеклом было темно, каюта приятно поскрипывала, и девушка расслабилась, но вот сердце продолжало ныть. Хотя, оно и не прекращало.

– Собирайся, – около кровати возник Гарпун, – ужин через пятнадцать минут.

– Угу, – пробубнила девушка в подушку.

Они в пути уже три дня, и все эти дни бедняжка не показывалась из каюты. Как Мира и боялась, морская болезнь не обошла ее стороной. Хорошо, хоть таблетки с собой прихватила, пусть ненадолго, но те снимали тошноту.

– Знал бы, что тебя так колбасить будет, купил бы пеший тур по храмам, – улыбнулся по-доброму и присел рядом, после чего коснулся обнаженной спины, провел ладонью вдоль позвоночника и устремился вниз к ягодицам.

– Может, еще привыкну, – взглянула на него и тут же перевернулась, теперь Гарпун созерцал аккуратную грудь, плавно поднимающуюся и опускающуюся при дыхании.

– Хорошо бы. Так что? Колесико закинь в ротик, – дотронулся большим пальцем до ее губ, отчего она слегка приоткрыла рот, – и вперед.

И он пошел одеваться. Мысленно Мира благодарила мужчину за то, что эти дни он не беспокоил ее, но сегодня, скорее всего, стребует по полной программе. Девушка кое-как поднялась, тут же ощутила головокружение, посему поспешила выпить таблетку и только потом отправилась в душ. Она постаралась привести себя в божеский вид, гладко зачесала волосы и собрала в высокий хвост, подкрасилась, надела светло-синие рваные джинсы и белую футболку поло с синей оторочкой по воротнику, ножки украсили балетки.

Гарпун, когда увидел ее, даже на месте замер, на губах появилась ухмылка, но взгляд остался ледяным, отчего у Миры в который раз мороз пробежался по коже.

В ресторане собрались почти все, официанты прохаживались между столиками, на каждом красовалась форма, состоящая из белого кителя и черных брюк с четкими стрелками, и довершали образ белые перчатки. Лоск, лоск во всем, лоск везде…

Двое сели за стол, покрытый скатертью и сервированный по всем канонам этикета, им сразу же подали меню.

– Что хочешь? – спустя пару минут спросил Гарпун, не отрывая взгляда от меню.

– Крем суп из морепродуктов, правда, название тут такое, не выговоришь. Но на картинке аппетитно выглядит.

– Я тоже всегда по картинкам ориентируюсь, – его слова прозвучали неожиданно мягко. – Их сяо-мяо хрен разберешь, а по-английски ни в зуб ногой.

Когда официант принял заказ и, отвесив поклон, удалился, Гарпун вдруг стал серьезнее, чем обычно. Он сложил руки в замок и подпер ими подбородок:

– Коль ты все эти дни обнималась с унитазом, трогать не стал. Но сегодня, думаю, можно.

– Конечно, – ответила чуть слышно.

– Вот, – вдруг что-то стукнуло по столу.

Мира посмотрела вперед себя и обнаружила бархатную коробочку, тут же у нее ком образовался в горле, а сердце ушло в пятки.

– Что это?

– Открой, увидишь.

Она нехотя взяла коробочку, подержала в руке с минуту, а потом все-таки открыла. Серьги… Бриллианты в оправе из белого золота сверкали в свете люстр.

– Нравится? – процедил сквозь зубы. Ему надоело молчание, а главное, расстроило выражение лица, сейчас Мира не смогла скрыть испуга.

– Они очень красивые, – затем посмотрела на него, – спасибо.

– И не спросишь в честь чего?

– А есть повод?

– Представляешь, есть, – все, Гарпун разозлился.

Этот взгляд, этот пробирающий до костей ледяной взгляд… К нему нельзя привыкнуть, нельзя даже смириться. Мира не выдержала и закрыла глаза, разговоры людей слились в единый гомон.

– Слава, – прошипел мужчина, – посмотри на меня.

Но она не хотела…

– Или ты посмотришь на меня, или я сейчас отведу тебя в каюту и больше не выпущу оттуда.

Мира открыла глаза, но когда увидела мечущего искры Гарпуна, вскочила и поспешила на выход. Открытая коробочка с серьгами так и осталась лежать на столе.

Когда оказалась на палубе, побежала. Побежала в сторону носа корабля, она хотела побыть одна, послушать море, поплакать. Девушка вцепилась в перила ограждения, начала хватать ртом воздух, наконец-то можно разрыдаться. Слезы горячими ручьями потекли по щекам. Нет, она не предполагала, что будет так сложно. Думала, сможет привыкнуть. А вода шумела, форштевень¹ рассекал волны, оставляя пенистые дорожки вдоль бортов. Сейчас не хотелось думать, что будет, когда она вернется в каюту. Вдруг поток мыслей прервали. Кто-то скромно кашлянул справа от нее, тогда Мира повернулась на звук. В паре метров стоял молодой человек и во все глаза наблюдал за тихой истерикой. В мужчине Мира узнала того самого, с кем пересеклась взглядом в самый первый день. Она с таким испугом и одновременно любопытством рассматривала незнакомца, что он определенно смутился:

– Простите, – произнес с небольшим акцентом. – Не хотел вас напугать. Я уже стоял тут, когда вы… – но договаривать не стал.

– Да, – осеклась Мира, – ничего, – и принялась стирать слезы со щек.

– Что-то случилось? – сделал несколько шагов в ее сторону.

– Нет, – ответила на выдохе. – Все нормально.

– Нормально, но не хорошо, – позволил себе улыбнуться, затем слегка склонил голову, – Артур. Артур Сурян, может, слышали?

– Боюсь, что нет.

– Значит, надо больше пиара.

– А чем вы занимаетесь?

– Ведущий юмористической телепередачи «Армянский Кейптаун» на пятом канале. Точно не смотрели?

На что она помотала головой. Вдруг Мира вспомнила о Гарпуне, он наверно ищет ее, чтобы подвесить на мачте, либо поджидает с удавкой в каюте.

– Извините, но мне пора.

– Кончено, не смею задерживать, – расплылся в белозубой улыбке.

Мира сразу оценила его внешний вид. Высокий, довольно стройный. Как полагается, смуглый, черные вьющиеся волосы чуть касаются плеч, нос с небольшой горбинкой, но главное, глаза. Темно-карие, почти черные. Этакий южный красавец.