– Сергей, ну где же вы?

Я обернулся. Из какой двери прозвучал ее своевременный вопрос? Было не понятно! Со стен смотрели издевающиеся маски. Как бы это ни было стыдно, но надо признаться…

– Я потерялся, Тамара!!! Ау!!!

Из двери прямо напротив меня появилась хозяйка.

– Не отчаивайтесь! Тут многие теряются…

– Да? А всех потом находят?

– Кого нужно, того находят…

– Это обнадёживает! Если вы вышли ко мне, значит, я вам нужен?

Я пошутил… А ее щеки заалели. Едрен батон, ляпнул лишнего. Надо было что-то делать с этой неловкой паузой, повисшей посреди коридора. Африканские маски глядели на меня недоверчиво и даже с укором. А стоящий у дверей эбонитовый парень с отбойным инструментом угрожающе следил за каждой моей мыслью.

– Тамара, чтобы я не запутался, для начала скажите мне только, где ванная комната! Про остальные пока ни слова. Я не запомню. Ещё не дай бог в спальню попаду…

Тьфу ты, чёрт, она опять покраснела… Может, мне лучше помолчать?

– Ванная комната – дверь справа. А жду я вас в гостиной, которая располагается за моей спиной. Вы справитесь, или мне вас подождать?

– Справлюсь!

Я прошел в ванную… Которая вся оказалась зеркальной. Стены, потолок и даже пол. И вот, очутившись наедине с тысячами самого себя, в зеркалах я увидел не то, что обычно, а дурацкие лица, которые всем своим видом кричали:

– Какого лешего мы сюда явились???

Не в смысле в ванную… А вообще сюда. В эту квартиру.

Прогуливаясь с Тамарой по набережным и паркам, я гнал от себя эти вопросы: «Зачем?», «Для чего?», «Что дальше?» Маячившие ответы загонял в самые темные уголки сознания. А изредка просыпавшуюся совесть успокаивал невинностью происходящего:

– А что такое? Мы ведь всего-навсего гуляем…

– Но ты ведь понимаешь, что она не просто так тратит на тебя свое время! – говорила мне совесть.

– Правда? Ой! А для чего? – прикидывался я наивным дитя.

– Она никогда не была замужем и при этом ей за тридцать… Может, ты включишь остатки своего серого вещества…

– Да, ну ладно! Неужели ты хочешь сказать, что она надеется на замужество???

– Ну, а на что же еще? Что от тебя, дурака, еще получить можно, кроме штампа в паспорте и статуса замужней женщины…

– Так! Все! Хватит этих домыслов. Следи лучше за помытой посудой и выброшенным мусором! Пыль второй месяц не протиралась…

Так я отвечал своей совести и заваливал ее ворохом всякой бытовой мелочевки.

А сейчас, в этой самой ванной комнате размером с Дворец Съездов, она набросилась на меня со всех сторон. Окружила, взяла в плен и стала допрашивать:

– ЗАЧЕМ ТЫ ЗДЕСЬ?

Да… Зачем? Я стоял посреди ванной и рассматривал себя со всех сторон. Снизу. Сверху. Справа. Слева. Спереди. Было одно и тоже. Куда бы я ни смотрел, отовсюду моими глазами пялилась на меня Неопределенность и Кромешная пустота. Только назад мне посмотреть не удавалось. Я оборачивался… и опять видел тоже бессмысленное выражение моего лица. Миллиарды отражений моей глупости, уходящей в бесконечность переотражений. А что же там, позади? Так и оставалось тайной. Быть может, как раз в этом и крылся ответ? У меня за спиной? Ответ на вопрос: «Почему я здесь?»

Включив воду в кране над раковиной, я стал расхаживать по зеркальному кафелю, чувствуя, как во мне закипает злость на самого себя. Меня раздражали очевидность вопросов и полное отсутствие рациональных ответов здравомыслящего существа, то есть меня. Продолжая исследовать необъятность ванной комнаты, за корзиной для белья я обнаружил кучу какого-то белого меха, скорее всего, кроличьего.

– Едрена батона, какого лешего это тут делает?

И пнул со злости так, что куча улетела под зеркальную ванну, стоящую на позолоченных львиных лапах.

Надо было уже наконец выбираться из этой зеркальной шкатулки… В дверь тихонечко постучали.

– Сергей, у вас все в порядке? Вы как-то долго?

– Я обычно так тщательно руки мою!

– Двадцать минут???

– Бывает и дольше… С детства приучили. Когда с улицы прихожу.

Мы продолжали общаться через закрытую дверь. Но так как она тоже была зеркальной, то я общался сам с собой, только ее голосом. Получалось чревовещание какое-то. Или мое альтер эго – женского пола… Тьфу, че за чушь в голове!

– А это для кожи не вредно?

– Чистота?

– Мыло в таком количестве?

– А я без мыла мою. Поэтому так долго…

Чего я несу! С детства ненавидел мыть руки. Пора уже заканчивать эту комедию…

– Я уже выхожу…

– Скажите, Сергей! А там Маркиза нет?

– Маркиза?

Хотел сказать, что все маркизы в Париж уехали, но успел подумать: «Зачем делать себя еще глупее, чем есть на самом деле…».

– Да, Маркиз! Мой кот! Я его нигде найти не могу…

– Кот???

– Маркизик мой! Пушистик! Снежочек мой!

Смутные догадки забурлили в моей голове, как взболтанная газировка. Стало щекотно и любопытно. Неужели та бесформенная куча шерсти, что я пнул, и была Маркизом? Тогда почему это животное не издало ни единого звука? Не мог же я его укокошить одним ударом! Или это такой летаргический сон?

Я открыл дверь. Тамара стояла на пороге с миской кошачей еды.

– Это мне?

– Ну, что вы? Это моему котику. Где же он спрятался? Маркиз! Кис-кис-кис! Он очень стеснительный…

И тут под ванной заскрипела дверь. Такой интерпретации кошачьего «мяу» я еще не слыхал. Тамара радостно кинулась туда с миской.

– Вот он, мой котик!

Во мне теплилась надежда, что там, судя по голосу, сидит маленький котенок.

– Иди к мамочке…

Да что же такое! Почему опять мамочка… Извращенство, да и только! Но не это стало гвоздем программы! А то, что Тамара извлекла из-под зеркального корыта на львиных лапах. Та самая бесформенная куча белого кроличьего меха. Она прижала к груди эту тестообразную шерстяную биомассу размером со среднюю подушку.

– Мой маленький! Стесняется! Спрятался под ванну…

Хотелось ей сказать, отчего он так «застеснялся»… но я не мог выговорить ни слова, наблюдая эту картину. Это нечто, прижатое к груди Тамары, казалось, готово было вытечь сквозь руки хозяйки. Знаете, что я вам скажу, дорогие мои? Это издевательство над животным! Какими чувствами должна обладать душа, чтобы сотворить такое с хищником, пусть даже и небольшого размера? Какими идеями руководствуется мозг, делая из охотника за мышами и воробьями кучу безвольного незнамо что? Кое-как я могу смириться с бонсай. Все-таки деревья не настолько для нас одушевленные существа. И это хотя бы искусство. Можно сказать, что у них своя миссия. Они несут прекрасное, созданное человеком сотни, а порой даже и тысячи лет назад. Но вот этот скрипучий тюфяк не укладывается в моей голове.

– Идем в гостиную, мой малыш! Идем ужинать. Да? Скажи дяде Сергею, чтобы он взял твою миску и шел за нами.

Шерстяная дверь скрипнула в руках Тамары, и они вдвоем прошествовали в гостиную.

У меня было такое ощущение, что я перестал существовать и стал тем, с чем надо общаться через кошачьего переводчика. Почему вдруг я превратился в прислугу для Маркиза? «Скажи дяде Сергею, чтобы взял твою миску…» Ах твою-то так, едрена батона. Знай я, что это был кот за корзиной для белья, не дожил бы он до этого счастливого момента. Тоже мне «племянничек»!

Я, конечно, взял миску с кошачьей едой. И, конечно же, пошел за ними. Еда, кстати, пахла довольно-таки аппетитно. И выглядела, как гречка с тушенкой и с жаренным луком… Только с рыбным ароматом… Не подумайте, что я это попробовал!

Круглый стол был накрыт на… три персоны. Два столовых прибора ровно напротив одного.

– А мы ждем кого-то еще? – спросил я и услышал ответ, который ввел меня в коматозное состояние.

– Маркиз, скажи Сергею, что это твое место! Да, Маркизик? Это же твое место? Приглашай Сергея к столу.

Дальнейшее превратилось в психологическую зоофилию.

Тамара сгрузила эту бесформенную кучу, бывшую когда-то котом, на стол между двумя пустыми тарелками. Взяла у меня из рук миску, как будто я был неодушевленным предметом, типа столика на колесиках. Подсунула ее под кучу меха, растекшуюся ровным кругом на краю стола. Пододвинула стул к тому месту, где между двумя столовыми приборами лежала белая шубейка по имени Маркиз. И торжественно присела, постелив белую салфетку на колени.