По пути Аким купил готовые стейки, Вероника взяла салаты и разные свежие овощи. Из напитков были соки и решено было сварить листовой чай прямо на природе. Хотя место в которое они ехали нельзя откровенно назвать «природой» в том смысле как это понимают городские жители в своем большинстве. Говоря о поездке на природу, Веленские всегда подразумевали старый дом родителей Вероники, который после их смерти уже два года как пустовал, и использовался только ради вот таких редких вылазок для отдыха, и то, благодаря лишь тому что находился далеко от городской суеты на берегу быстрого и чистого ручья. Мясо можно пожарить и дома, тут Дана права, но пожарить мясо среди цветущих садов, сварить чай из ключевой воды, вдохнуть свежего воздуха… разве можно сравнивать!

Вероника после смерти матери попыталась решить вопрос с продажей дома, но приехав туда показать покупателям дом, прониклась жуткой ностальгией и чуть ли не в слезах выпроводила недоумевающих клиентов за калитку.

Потом она ещё долго сидела на крыльце и ревела, вспоминая годы детства проведенные в этом доме и ей чудилось что мать гладит её волосы. Она так стремилась вырваться из этой «деревни», что поступив в институт за пять лет учебы приезжала сюда лишь три раза на несколько дней. По окончанию университета пошла на работу, сняла квартиру, и почти сразу встретила Акима, который забрал ее к себе и уже двадцать лет не отпускал. Конечно после рождения Даны, а затем и остальных детей, поездки к бабушке с дедушкой участились и стали даже привычкой, но оставляя детей родителям сама стремилась уехать прочь в тот же день – чувство непонятного страха гнало ее из под этой крыши где, как ей казалось она едва не была погребена деревенскими заботами. Через двенадцать лет жизни в съемных квартирах они купили свой собственный дом, пусть и в черте города, но имеющий свой небольшой участок, и куда только делся страх сельской жизни.

По дороге Вероника снова пыталась разговорить мужа на тему будущности родительского дома, но Аким такой веселый с утра задумался и ехал молчаливый и напряженный. Эта его манера отрешиться от всего мира и меланхолично зависнуть где-то в своих мыслях порою раздражало пуще любых слов.

– Аким! Ты меня не слушаешь?

– Слушаю. – машинально брякнул Аким, хотя осознавал, что совсем ничего, конечно же, не слышал из того что говорила жена. В голове крутились мысли, порожденные материалом так кстати попавшим ему вчера в руки. Как он ни пытался, но найти подтверждение катастрофы ему не удалось. Абсолютная тишина по всем новостным каналам. Но это и не важно. Важно то что он наткнулся на упоминания о странных явлениях происшедших неподалеку от указанных мест и о якобы замеченных объектах….

– Аким! – снова окликнула его жена и на этот раз в ее голосе послышались металлические нотки справедливого негодования.

Аким вздохнул и прервал череду размышлений, готовый уделить внимание жене.

– Что ты хотела спросить?

– Я? Ничего я не хотела, – как всегда взъершилась Вероника.

И замолчала. Аким знал что на самом деле она ждет от него вопросов и вынужден был собраться с мыслями чтобы не вызвать бурю в стакане и не начать отдых с ненужного скандала. Кое-что краем уха он уловил и мог полагаться на интуицию.

– Дом… – сказал он, надеясь что Ника подхватит, но она продолжала молчать. – Хочешь продать всё-таки?

– Думаю об этом, – ответила жена и Аким понял что угадал.

– Э-э, но если….

– Дана поступает в этом году в университет. Нужны деньги.

– Если ты уже решила, то продавай. Это же твой дом.

– Но ты ведь мой муж, может мне важно твое мнение.

– Важно, или может быть?

Он спросил это с улыбкой, рассчитывая обезоружить её и замять неприятный разговор.

– О чем ты думаешь? – вдруг спросила она меняя, как казалось, тему.

– Я думал о тебе, конечно же.

– Ну ладно, я же вижу что вся эта история тебе не интересна и обо мне ты точно сейчас думаешь меньше всего. А о старом доме еще меньше. Ведь у тебя проект. Это он замещает меня в твоей голове?

Она говорила буднично, как между прочим, ни на нечем особенно акцента не делая, так как будто ей было в принципе безразлично о чем там на самом деле думал Аким. Это его заводило и она это знала.

Нужно было либо защищаться либо контратаковать.

– Ты веришь в инопланетян?

Это сбило её с толку и Аким про себя позлорадствовал.

– Я верю всему что ты скажешь, дорогой, – ответила Вероника спустя несколько секунд. Она говорила подчеркнуто равнодушно, показывая что обижена тем что он уклоняется от ответа, хотя на самом деле не могла понять почему её так бесит этот проект! Ей хотелось знать о нём всё, досконально, до мелочей, как будто от него зависела вся жизнь, а вместо этого холодно сказала – Если ты говоришь что инопланетяне есть, значит так тому и быть.

– Нет, я не хочу чтобы ты повторяла за мной как болванчик! – воскликнул Аким, задетый равнодушием жены. – Мне интересно понять, ты как к этому относишься?

– Я не верю, – отрезала Вероника.

– Почему?

– Я их никогда не видела.

– А как же все эти сообщения по телевизору?

– Ты сам всегда говоришь, что по телевизору можно только сверять время по выпускам новостей, а самим новостям не верить.

– Ну а интернет?! Сейчас же вся информация из сети. Туда проникает тысячи свидетельство которые государственные службы цензуры не способны быстро отфильтровать. Вдруг в эти сообщениях есть правда?

– Я не узнаю тебя! Ты, всегда твердишь что любую информацию нужно подтверждать фактами. А о каких фактах может идти речь при просмотре информации из интернета? Сейчас можно наснимать такого видео что Голливуд закачается, таких инопланетян показать что Спилберг закурит в сторонке!

Аким замолчал. Вероника отвернулась. Ему удалось отразить атаку жены на свои сокровенные мысли ценой обиды на её равнодушие и недоверие. А она злилась, что вместо разговора о насущных проблемах он болтает черт знает о чем.

Машина миновала указательный знак с нужным поворотом и вскоре показались деревенские дома. По улице медленно двигалась машина с цистерной, а по обеим сторонам от неё шли люди в белых целлофановых халатах и пластиковых масках, поливая кусты вдоль дороги из распылителей на длинной ручке. За спинами у них торчали баллоны, которое периодически из шланга наполнял парень на борту цистерны.

– Что они делают, папа? – оживилась Вета, и высунулась в проем между передними сиденьями.

– Что там? – нетерпеливо спрашивал Захар накрепко пристегнутый в детском кресле.

– Не знаю… опрыскивают от клещей может.

Они приблизились к процессии. Объехать было невозможно. В приоткрытые окна дохнуло химическим запахом.

– Фу! – Вероника закрыла свое окно. – Вета сядь на место!

Аким не знал стоит ли сигналить или лучше подождать пока они проедут до конца улицы, но один из «обработчиков» стукнул рукой по двери кабины грузовика и показал знаками чтобы водитель отвернул в сторону. Цистерна нехотя прижалась к обочине, и Аким направил машину слева, легко перепрыгнув через неглубокий овражек и выехал снова на дорогу.

– Ух ты, какие у них маски, прикольные! – восхитилась Виолетта.

Дальше дорога была без неожиданных препятствий, не считая рытвин и ям, и они вскоре выехали на узкую колею, ведущую к старому дому с выцветшим голубым забором из штакетника.

Вета первой выскочила наружу, громко хлопнув дверью, и помчалась открывать калитку. Захар тут же заканючил, сетуя что не может освободиться от ремней и присоединится к сестре, и как только Вероника открыла заднюю дверь и извлекла его из кресла, бросился следом. Аким достал сумки из багажника и занес их на крыльцо дома.

Они не были здесь с прошлой осени. Молодая весенняя трава густо раскинулась по двору и заброшенному огороду, проросла сквозь деревянные ступеньки, обвила вьюном забор, желтыми наглыми одуванчиками вылезла из под цоколя фундамента. Охапка кольев, которыми тесть крепил взрослые саженцы томатов, прислоненная к кирпичной стене дома, частично сгнила и развалилась на щепки и трухлявые сучья. Аким подумал что наверное сегодня они в последний раз послужат хозяевам этой старой заброшенной усадьбы и стал собирать их, чтобы разжечь мангал.