И человеку человек

Навеки братом станет.

И нам покажет молодежь

Достойная свободы,

Что человек везде хорош

Таков он от природы.

Мы всех зовем на братский пир,

И первый тост: Свобода! Мир!

Весь вечер звучали песни на стихи их любимого автора, сочинения замечательных марсиан, как коротко называл их про себя Роберт, шутки и романсы. Давно уже не было так хорошо на душе у Роберта. Он понимал, что впереди его ждут испытания. Наверное, они будут связаны с риском для жизни, но так хотелось поделиться эмоциями с Анабель и Энн. Хотелось попросить прощения у девочек и быть им полезным. Он знал, что его брат с женой живы и здоровы, и это было самое счастливое событие за всё его пребывание на МааЛааРааСаа. Впереди была целая жизнь ради любимых людей и ради планеты, которой была просто необходима помощь. Его помощь!

VII

В кабинете директора Федеральной тюрьмы для военных преступников собрался целый консилиум специалистов, расследующих участие Джона Смита в шпионских программах. Один из военных, полковник Ричмонд, с неудовольствием констатировал:

– Признаю наше бессилие в отношении Джона. Где он был все эти годы, нам неизвестно, но то, что там его научили не просто скрывать мысли, но и противостоять любым манипуляциям – это факт. Единственная наша надежда – этот грязный индеец. Что там у них? – с этим вопросом он развернулся в сторону работников технического шпионажа, которые на протяжении нескольких суток слушали, всё, что происходит в камере 47 ТТ. Один из техников, глубоко вздохнув, наконец, заговорил:

– Сэр, я не знаю, как и сказать вам. Они занимаются самообразованием. Вернее – взаимным образованием, если так можно сказать. Частично общаются на языке индейцев онондага.

– Вот оно! Почему молчали?! – полковник был вне себя, – Неужели, непонятно?! Это шифр. Они самые главные мысли обсуждают. Срочно переводчика с этого диалекта сюда.

– Я здесь! – от стены отделилась тень, которую полковник до сих пор не замечал. Это был явно метис.

– Что же вы перевели? Нам бы хотелось приступить к изучению их переговоров.

– Они говорят не на диалекте онондага, сэр.

– Н бесите меня! – полковник опустил голову, словно бык перед атакой и, смотря прямо в лицо этому недоиндейцу, тихо и властно произнёс, – Приведите того, кто знает другие языки и наречия индейцев.

– Сэр, понимаю ваше недовольство, – метис был абсолютно спокоен, – я знаю все языки моего народа. Они не используют ни один из них. Более того, этого языка нет на планете Земля вовсе.

– Вы издеваетесь?! – взревел Ричмонд.

– Никак нет! Мы точно знаем, что это диалект, не принадлежащий ни одной из языковых групп планеты Земля.

– А что?! У вас есть словари народов других планет?

– Никак нет, сэр. Просто во всём Мире есть всего четыре знатока древних языков, которые сейчас не используются. Сейчас мы ищем, с кем из них можно связаться, кому можно доверять.

– Ладно. Простите мне несдержанность. Просто я в бешенстве, что один скрывает своё пребывание, где бы то ни было, второй – подсунул нам на озере муляжи вместо слитков золота, а вместе они говорят на несуществующем языке! – полковника буквально трясло от злости.

– Какие будут распоряжения, сэр? – спросил один из младших чинов.

– Срочно развести их по разным камерам, а то, при их всех перечисленных талантах, боюсь, что они и из вашей тюрьмы сбегут.

В это время двое друзей, закончив урок по электродинамике, решили не делать перерыва.

– Друг мой, – начал говорить, обращаясь к Джону Вэра, – чайка жалобно плакала на заре сегодня. Сдаётся мне, нас разлучат. Выслушай самое важное.

В этот момент в дверь забарабанили:

– Внимание! Говорить на английском! Строго! На английском!

Не переходя на английский, Вэра, смотря прямо в глаза Джону, проговорил:

Всё ещё можно его исцелить

Золото может источник открыть

Людям пустым не понять никогда

Следуй дорогой ребёнка всегда

– Ну, всё! Раздалось за дверью, – Вы сами напросились.

Загремели ключи. Вэра подошёл к Джону.

– Ты веришь мне?

– Да!

– Тогда не кричи.

Вэра вынул острую иглу, выкрашенную во что-то чёрное, и быстро на запястье Джона вырезал круг со зрачком внутри.

Джон опустил рукав и обхватил запястье, чтобы стража не увидела кровь. Их сбили с ног. Джона положили лицом на пол, а Вэра вздёрнули за скованные за спиной руки, и выволокли из камеры.

– Заключённый Z 122 вызывается на допрос, – произнёс бесстрастный голос динамика.

Джона подняли с пола, грубо направили в коридор. Он почувствовал укол в бедро от охранника и в момент входа в допросную камеру, всё поплыло у него перед глазами. Очнулся он в больничной палате закрытой тюрьмы для военных преступников. «Ну, хотя бы руки свободны», – подумал Джон. В глазах ещё были разноцветные круги, поэтому он не особо разглядел лицо доктора, который осматривал его несколькими минутами позже.

– Джон, здравствуй, – раздался голос над ним, приглушённый медицинской маской, – доверься мне. Я – Роберт Стаффорд. Тихо. Ничего не говори. Я сейчас поставлю тебе укол, который сделает из тебя практически труп.

– Ты? Здесь? Почему труп?

– Так я смогу тебя отсюда вытащить. Будет определена смерть от тромбоэмболии сердца. Тебя отдадут в морг.

– Ну, главное, чтобы не успели вскрыть.

– Не волнуйся, об этом я позаботился. Я здесь не один. Твоего друга, индейца, вытащить, к сожалению, пока не удастся. Мы уже этой ночью вывезем тебя отсюда.

– Хорошо! Делай, как решил, – согласился с другом Джон.

Роберт ввёл инъекцию, подождал 5 минут и вышел из палаты. Нельзя было допустить, чтобы его здесь увидели. Устойчивый сигнал аппарата сообщил об остановке сердца. Реанимационная бригада, прибывшая почти мгновенно, ничего сделать не смогла и констатировала смерть военного преступника – заключённого Z 122.

В морге тюрьмы медбрат, в котором Джон сразу бы узнал Эрла Маферсона, быстро менял местами двух заключённых. Вся их деятельность по подмене тел, напоминала Эрлу одну из любимых его книг Дюма «Граф Монте-Кристо». «Да. Только это не игра. Если кто-то проверит прямо сейчас морг, то увидит подмену», – думал про себя бывший хранитель замка Нью-Патрик. Однако друзьям везло. Все, кто был заинтересован в допросе заключённого и мог заподозрить неладное, были заняты допросом индейца. Вождь онондага согласился на сотрудничество при условии, что ему дадут встретиться с семьёй. Роберт успокоил Эрла тем, что вряд ли этот хитрый человек просто так раскроет самые важные тайны своим тюремщикам. Дождавшись погрузки медицинских отходов в крытый грузовичок, они в ящике, похожем на гроб вытащили свою ценную ношу. Водитель вопросов не задавал. Привык, что в этой тюрьме можно заработать деньги, а не пулю в лоб только в случае, если будешь молча делать своё дело. Так Джон Смит навсегда покинул свою тюрьму.

VIII

Апони и Нуто, озираясь словно воры, подползли к отцу мальчика. Чёрный Орёл лежал связанный, не двигаясь и не подавая признаков жизни.

– Отец! Отец! Очнись! – закричал Нуто.

Девочка, видя, что её друг в шоке, быстро вынула из кармана складной нож Barlow, являвшийся предметом первой гордости Апони. Она нагнулась над мужчиной и быстро разрезала суконную верёвку, которой крепко, по-военному были связаны руки индейца.

– Он не очнётся, – строго оборвала девочка своего друга, – смотри, его змея укусила. Апони показывала рукой на запястье мужчины.

– Сдурела?! Это не укус змеи! Она оставляет две точки, а здесь, как видишь, одна!

– Ой! Нуто! Смотри! Кажется, я нашла того, кто укусил твоего отца, – воскликнула девочка, поднимая с земли шприц.

– Брось немедленно! – приказал Нуто, – Вдруг, там ещё есть яд. Уколешься и также отключишься! Отец ещё дышит. Нам надо решить, как доставить его в деревню.