29 октября армия Генриха была в Кале, 16 ноября король пересёк пролив и высадился в Дувре, а ровно через неделю его с триумфом встречали в Лондоне. Ещё через пять лет он был хозяином Франции… почти.
Лук против арбалета
Из описания трёх важнейших сражений войны – только в них с обеих сторон армиями командовали либо сами монархи, либо наследники престола – понятно, что английский длинный лук сыграл важную роль в победе английских армий во всех трёх сражениях, но его лишь с очень большой натяжкой можно считать главным фактором победы. Возможно, он и был таковым в сражении при Креси, но всё равно только в сочетании с полной дезорганизацией на стороне французов, не позволившей им использовать своё подавляющее численное превосходство. При Пуатье и Азенкуре основная тяжесть боя легла на плечи английских спешенных рыцарей, хотя при Пуатье завершающий удар нанёс английский конный отряд. Под Азенкуром английские лучники тоже помогли своим рыцарям в рукопашной, когда у них иссяк запас стрел, что должно было произойти самое позднее через полчаса после начала сражения. Но в этом случае их помощь не предполагала роли для их луков.
Тем не менее, познавательно рассмотреть более внимательно это оружие, а также сравнить его с его соперником – арбалетом. Длинный лук помог сформировать то, что получило название «английского способа ведения войны», под которым понимались относительно небольшие армии, состоящие из рыцарей, латников и, самое главное, многочисленных лучников, которые были способны совершать длинные марши и быстро переходить к бою с минимальным временем на приведение себя в боевую готовность. Длинный лук стал несущим стержнем английских армий на протяжении почти трёх веков, от шотландских войн Эдуарда І и вплоть до правления Генриха VІІІ и его наследников. До нашего времени не дошли экземпляры луков периода Средних веков и Столетней войны, но на затонувшем в середине XVI века флагмане флота Генриха VІІІ «Мэри Роуз» были найдены луки этого периода, которые, как считает большинство исследователей, мало отличались от тех, с помощью которых были выиграны сражения Столетней войны.
Почти двухметровые луки (измерения луков, поднятых с «Мэри Роуз» показали, что их длина варьировалась между шестью и семью футами, то есть от 180 до 210 сантиметров, с диаметром в рукояти около десяти сантиметров) могли принести смерть на расстояние до двухсот-двухсот пятидесяти метров. Лучшие луки делались из тиса – вида хвойных деревьев. Его древесина прочна, твёрда, упруга, тяжела, не гниёт и легко поддаётся обработке. Древнейший тисовый длинный лук был найден при археологических раскопках в Шотландии и датирован как сделанный около 4000 года до нашей эры. Однако ранние тисовые луки изготавливались из сердцевины тиса. Настоящим техническим прорывом стало осознание того факта, что сердцевина тиса и его заболонь (подкорье, наружный слой ветви или ствола) имеют разные механические свойства. Применяемая на внутренней стороне лука ядровая древесина (довольно тёмная, цвета карамели) – жёсткая и выдерживает сильное сжатие, в то время как заболонь (более светлые, живые слои) гибче и растяжима и потому использовалась на наружной стороне лука. Таким образом лук, изготовленный из одного куска дерева, по своим свойствам и принципу работы оказывается сходен с восточным композитным луком, представляющим собой достаточно сложную технически, состоящую из набора различных материалов конструкцию.
Хотя тис распространён по всей Европе, лучшим материалом для луков считался средиземноморский тис. Эта порода дерева стала настолько востребованным сырьём, что после окончания Столетней войны английское королевское правительство даже ввело особую пошлину для судов, прибывающих в английские порты – каждое судно должно было сдать определённое количество тисовых заготовок для луков в зависимости от тоннажа и груза. Есть даже гипотеза (правда, из области ненаучной «народной лингвистики»), что сам термин для обозначения налога (tax) и даже слово «такси» происходят от латинского названия тиса Taxus baccata.
Комбинация особых свойств древесины тиса и размера боевого длинного лука создала смертоносную боевую машину. Длинные луки обладали усилием натяжения до семидесяти килограммов. Это втрое больше, чем у современных спортивных луков и вдвое больше, чем у современных охотничьих луков. Натягивать такой лук нужно было до уха, чтобы достичь максимальной его эффективности (короткие охотничьи луки обычно натягивались до груди). Такой лук мог послать стограммовую стрелу на расстояние более двухсот метров. Современные эксперименты подтвердили, что с десяти метров стрела, пущенная из такого лука, могла пробить железную пластину толщиной в миллиметр. Стабильного и регулярного достижения таких усилий, требуемого от лучников в бою – чтобы посылать во врага десяток стрел в минуту – можно было добиться лишь обладая весьма значительной физической силой, достигавшейся годами тренировок и практики. Скелеты лучников, найденные на уже упоминавшемся затонувшем корабле «Мэри Роуз», подтвердили, что такие многолетние механические нагрузки на скелет приводили к серьёзным и необратимым профессиональным деформациям.
Лучники образовали особую касту профессионалов, не столь благородную, как рыцари, но ставившую себя значительно выше, чем обычная пехота, вооружённая копьями или алебардами. Это отражалось и в оплате их услуг со стороны королевской казны. Поэтому ряды лучников во время мобилизаций для очередного похода во Францию часто разбухали за счёт представителей мирных профессий, но, согласно королевским указам, обязанных каждую неделю упражняться в стрельбе из лука. Документы архивов свидетельствуют о том, что среди лучников встречались мясники, портные, повара, кузнецы – их всех привлекала щедрая плата, полагавшаяся лучникам королевской армии. Шесть пенсов в день было действительно щедрой оплатой – каменщик за день тяжёлой работы зарабатывал четыре.
Тренировки в стрельбе из лука проходили по воскресеньям. Любая деятельность, кроме посещения церковной службы и стрельбы из лука, в воскресенье была запрещена. Каждый церковный приход имел своего капитана лучников, обычно из старых солдат – ветеранов прошлых войн. Его нанимал местный рыцарь или сквайр, выплачивая жалованье. Для многих мужчин это был ещё один вид социализации, но за точность стрельбы также полагались и материальные поощрения. Не каждый становился Робин Гудом, но такие тренировки обеспечили английским монархам значительное количество достаточно компетентных стрелков. Стрельба велась по мишеням из полотнищ ткани с разных дистанций, но обычной была дистанция в двести шагов. Лучники учились не только стрельбе, но и простым командам, с помощью которых им предстояло выполнять боевые задачи в сражении.
Ещё в 1100 году тогдашний английский король Генрих І постановил, что если кто-либо, тренируясь в стрельбе из лука, случайно ранит или убьёт кого-то, это не будет рассматриваться как преступление. Документы сохранили записи о случаях таких непреднамеренных убийств, жертвами которых становились не только случайные простые подданные короля, но даже аббаты или графы. Уголовное преследование действительно не проводилось. Когда граф Эссекс был смертельно ранен стрелой в голову в замке Бэруэлл в Кембриджшире, всё, что сказали о лучнике, пославшем гибельную стрелу, было «это очень неумелый стрелок».
Историки до сих пор спорят, возник ли длинный лук из более короткого (около 120 сантиметров) охотничьего лука. Спор ведётся, в общем, вокруг того, есть ли качественная разница между луками длиной 120 см и 180 см. Исторические документы не подтверждают того, что длинный лук рассматривался как какое-то революционное изобретение. Такие луки не были новинкой. Но новинкой было их массовое использование на полях сражений. С началом Столетней войны королевское правительство Эдуарда ІІІ впервые стало централизовано снабжать свою армию луками из арсенала в лондонском королевском замке Тауэре (до этого король полагался на то, что лучник, нанимаясь в армию, придёт со своим собственным луком).
