– Это вас. – Я протянул таксисту телефон, абсолютно не представляя, что такого может сказать ему милая девушка, чтобы мои мучения закончились.

Он, было видно, тоже, но от неожиданности трубку взял.

– Да?

Затем он где-то с минуту слушал. Гримаса угрозы потихоньку начала сползать на его лице в растерянность. К сожалению, динамик у меня старый, и было понятно только, что голос на том конце что-то ровно и спокойно объяснял.

Затем так же молча он протянул мне трубку и неожиданно тихо сказал:

– Извините, денег не надо, всего хорошего.

Протянул мне мои мятые купюры и щелкнул блокиратором дверей.

Собачка замка поднялась, и я понял, что действительно свободен.

Все ещё не веря в свое спасение, я убрал деньги, открыл дверь и посмотрел на него. Он безучастно листал телефон.

Мне очень захотелось сказать на прощание что-то победное, типа, ну что, съел, псина? Смотри не подавись, мол, в следующий раз… Но слова как-то застряли в горле.

Я молча вылез из этого ведра, поправил рюкзак и пошел ко входу в здание.

– Кабинет генерального?! – Я ворвался в здание и накричал хотя бы на охранника.

– Третий этаж, – расслабленно ответил он. Питер, что с них взять. Что такое время вообще? Когда перед тобой галактика Млечный Путь неизбежно движется к столкновению с туманностью Андромеды?

Я забежал на третий этаж и понял, что лишний вес плюс сигареты передают мне пламенный привет. Тяжело дыша, я поискал глазами приемную. Огромные двери от пола до потолка, из матового стекла и металла распахнулись. Я рванулся туда и чуть не оказался в объятиях темноволосой девушки, белый верх, черный низ, офисная классика, в общем.

– Я Земченко!

– Борис Евгеньевич, доброе утро, с приездом. – Она улыбнулась и отступила в сторону, приглашая меня войти.

– Доброе утро, – хрипло откашлялся я и попытался пригладить волосы. – Извините за опоздание, я…

– Все в порядке, Евгений Борисович ещё не в офисе, он немножко задерживается. Присаживайтесь.

Я, как мог, постарался сохранить невозмутимое лицо. Но внутри все кипело. Немножко задерживается?!

– Хотите кофе? Чай? – ещё раз приветливо улыбнулась секретарша.

– Воды. И отдышаться.

– Присаживайтесь, я сейчас принесу.

Она порхнула к маленькому холодильнику, достала бутылку воды и стакан, принесла мне за маленький столик у дивана.

«Perrier», – прочитал я надпись на этикетке. Ого. Она наклонилась, чтобы налить воды в стакан, и я постарался отвернуться как можно дальше и как можно естественнее, чтобы даже случайно не сконцентрироваться взглядом на качнувшемся в мою сторону маленьком кулоне на тонкой золотой цепочке. Но меня все равно догнал лёгкий запах духов. Очень приятный. Я постарался сделать один незаметный вежливый вдох. Захотелось закрыть глаза и вдохнуть поглубже. Вот ведь сволочи, производители дорогой парфюмерии, что ж вы делаете. Поэтому из последних сил приличия я уставился на ее маникюр. Небольшая длина, аккуратная белая полоска. «Красивые пальцы, без колец», – зачем-то сообщил мне мой мозг. Это происходит помимо моей воли, клянусь. Я люблю свою жену и горжусь тем, что никогда ей не изменял. Да и вообще, о чем может идти речь, если моя жена – это моя первая и единственная девушка. Я потер собственное обручальное кольцо большим пальцем.

– Я так понимаю, все закончилось хорошо?

– А, это вы звонили, – начало доходить до меня.

– Да, я. Меня зовут Даша, и можно на ты.

– Спасибо, Даша. Меня зовут Боря, можно без отчества и тоже на ты, пожалуйста.

– Очень приятно, Боря.

Я собрал волю в кулак и постарался телепортировать взгляд от маникюра сразу к глазам, минуя немного расстегнутый ворот блузки. Там что, мелькнул краешек татуировки?

– И мне тоже. И ещё раз спасибо, Даша. Я… Это было настолько неожиданно, что я, признаться, немного растерялся.

– Да, это, к сожалению, распространенная схема.

– А что вы… А что ты ему сказала?

– О, ничего особенного, просто уточнила, чей вы, то есть чей ты гость. – Она наконец поставила бутылку и отошла.

Я постарался отогнать видение толстого, раскрасневшегося молодого человека в ужасном мешковатом пиджаке. Надеюсь, аромат духов сильнее аромата моего купе.

– И все? То есть, в смысле, этого хватило? А то я бы не отказался от секретной формулы разговора с подобными персонажами в будущем.

Она легко рассмеялась.

– Ну да, нет никакой формулы. Вряд ли я смогла бы за пару минут объяснить что-то из серии: «Кто ты по жизни? Бомбила? Вот и бомби себе, а это наша корова, и мы ее…» Ой простите, я не имела в виду…

У Даши тренькнул телефон, она посмотрела на него.

– Евгений Борисович задерживается, будет через два часа. Хотите, проведу небольшую экскурсию по нашему офису пока?

– Хочешь.

Она впервые смутилась, и кажется, слегка покраснела: – Чего?

– Договорились же на «ты». – Я впервые за утро улыбнулся. Не все же мне чувствовать себя неловко.

– Ай, и точно ведь. – Она снова улыбнулась. – Хочешь, проведу экскурсию?

– С удовольствием, только мне бы привести себя в порядок. Где здесь туалет?

– Вот по этому коридору, до конца и направо.

Я запер дверь, разделся до пояса и обстоятельно обтер себя холодной водой. Фу. Не душ, конечно, но хоть что-то. Оделся, пригладил волосы, прополоскал рот, придирчиво оглядел себя в зеркало. Мда. «Старший консалтер». Почему у меня всегда такой испуганный взгляд? Мне бы очень хотелось приобрести эдакую небрежную вальяжность истинного консалтера. Ведь даже без представления всегда ясно видно, кто старший в комнате, а кто стажер. Ладно, пора возвращаться.

Интуитивно я всегда очень четко сразу определял, симпатична мне девушка или нет. Как только я ловил себя на мысли, что начинаю хотеть шутить, чтоб она улыбнулась или даже посмеялась, – все, значит, я попал. Ничего не могу с этим поделать. Как будто какой-то фонтан юмора включается, и добивки и отбивки сами начинают рождаться в голове. А вот она отошла и подошел другой человек, все, кран перекрывается. Каждую шутку приходится мучительно рожать, как говорил наш капитан студенческой команды КВН, «из говна и букв».

– Ну что, пойдем?

– Веди.

Первой была комната с надписью: «Департамент маркетинга». Дверь была открыта, и в комнате за столом сидели три поникшие девушки с открытыми ноутбуками и молоденький мальчик, похожий на школьника старших классов. Они с обреченным выражением смертельнейшей скуки слушали высокого, очень худого человека. Он стоял к нам спиной и, видимо, продолжал какой-то свой руководительский спич.

– …также, коллеги, давайте сделаем уже что-нибудь, чтобы впредь мы могли набирать профессиональных коллег, а не эти ебаные деревья, которые нам даже лэндос поправить не могут…

– Это наш маркдир Артем, – шепотом сказала Даша, доверительно склонившись к моему уху.

– Я понял, давай не будем мешать, – так же шепотом ответил я, тихо двигаясь дальше по коридору.

– …уже начиная с верстки, можно знакомиться с адом… – доносилось нам вслед из департамента, когда мы на цыпочках отходили от двери, чтобы не беспокоить сурового Артема. Как будто прочитав мои мысли, Даша сказала: – Он тоже будет на защите, Евгений Борисович к нему очень прислушивается.

Ну ещё бы. Умел бы я так распекать своих подчинённых. А может, я не умею, потому что у меня их нет?

Мы прошли дальше, и в принципе, за час осмотрели все. Стандартный офис стандартной производственной компании, отделы контроля качества, логистики, инженеры, юристы, в общем, полный комплект. Из горячей речи руководителя другого департамента мы узнали, что бережливое производство не настолько бережливое, как хотелось бы.

Чем ближе наступал час Х, тем сильнее вновь начало проявляться мое волнение. Все ли я учел в презентации? Все ли доводы отработал в защите? Тоже ничего не могу с этим поделать, трясусь, как телефон на коротких вибрациях, перед каждым значимым событием. Как с экзаменов в универе это пошло, так и не проходит. Иногда кажется, что даже усиливается. В универе понятно, я до усеру боялся отчисления, ибо это значило только одно – армия. Но мне удалось получить военный билет Д-4, (аллергия на все плюс легкая степень ожирения.) Гордиться, конечно, нечем, но хоть раз в жизни моя полнота принесла какой-то положительный бонус. А вот страх перед событиями, на которых меня о чем-то спрашивают, а я должен отвечать, – остался.