«Господа, извольте вам сообщить: я выхожу из вашей временной ловушки. Внимательные взгляды из-под очков. Да-да, я увольняюсь. Мне больше не нужно ваше оргазменное рабство и участие в этой пошлой игре под названием «эволюция». В этой точке бытия я выхожу на свободу. Вы, вы все, глупые и алчные животные с патологической тягой к власти и контролю – слушайте меня: Я выписываюсь с вашей реальности, пропахшей застарелыми фекалиями и спермой, выпущенной со страху. Все ваши ужимки нереальны, ваши законы – брехня для тех, кого вы превратили в работающее на вас мясо. Все неправда! Нет тут ни доброты, ни сострадания. Все эти моральные ценности, с детства транслируемые вашими адскими машинами, всего лишь снотворное для скота, чтобы потом смешать их мясо и получить колбасу. Кра-ко-вскую колбасу! Еще один вид отходов цивилизации».

Лаврентий Демидович достал колбасу и сжал ее в руке как оружие. Он стоял, широко расставив ноги и задрав голову. Пенсионер залпом допил пиво и бросил бутылку в серую после зимы траву. Вдохнув полной грудью, Лаврентий Демидович почувствовал, как броуновское движение элементарных частиц ощущается мозжечком, откликается в районе копчика забытым эхом удовольствия.

«Позволь очищающему хаосу, из которого ты состоишь, направить разум. Позволено все. Только стерев границы, можно выбраться из этого колеса времени. Покажи этим паразитам, захватчикам, что твое мясо не годится им в пищу, вычеркни свое настоящее имя из книги учета».

Неведомый восторг толчками наполнял тело Лаврентия Демидовича. Он шел по парку, рассекая пространство волной радостной, обжигающей энергии; впереди его уже ждала одинокая цель – это был лысоватый мужчина в демисезонном пальто с поднятым воротником, рядом с ним стоял небольшой кожаный портфель.

«Нет страха. Нет морали. Нет закона. Нет принципов. Нет жалости. Нет сострадания. Нет грусти. Нет сожаления. Нет времени. Нет возраста. Нет социального положения. Нет заботы о детях и родителях. Нет любви. Есть только бесшабашный подвиг, рожденный в замысловатом движении элементарных частиц».

Лаврентий Демидович расхохотался, оказавшись за спиной сидящего человека. Тот отвлекся от смартфона, на экране которого он что-то читал, и обернулся, недовольно шевельнув ухоженной козлиной бородкой. Пенсионер, гаркнув нечто вроде боевого индейского клича, обхватил его шею мертвой хваткой, с силой уперев палку колбасы ему в висок.

– Что происходит? – человек попытался вяло сопротивляться.

– На этой планете все происходит неправильно, – прошипел Лаврентий Демидович.

– Я-то тут причем? – возмутился человек, не исчерпавший запас самообладания.

– Ты что белая пушистая овечка? Кого ни спроси – все ни причем! А потом наше мясо смешают и сделают колбасой.

– Причем здесь колбаса? Вы пьяны!

– Я тебе сейчас мозги вышибу, – Лаврентий Демидович вжал колбасу в висок жертвы.

– Ладно-ладно, чего Вы хотите от меня?

– Давай деньги.

– Но у меня только кредитная карта, я не пользуюсь наличными.

– Я выстрелю. Раз…два…

Человек с бородкой скосил глаза и принюхался.

– Это колбаса? Краковская?

– Три, – заявил Лаврентий Демидович безапелляционным тоном в ухо незадачливому скептику.

– Постойте, – человек на скамейке раскраснелся и покрылся испариной, – я все отдам, – дрожащей рукой он вытащил кожаный бумажник из внутреннего кармана и протянул пенсионеру.

Не отпуская хватки, Лаврентий Демидович открыл бумажник и заглянул внутрь: помимо нескольких кредитных карт там лежало несколько пятитысячных купюр.

– А ты у нас лжец.

– Я…я…я профессор, я уважаемый человек, забирайте деньги и уходите.

– Что в портфеле?

– Книги.

– Какие?! – закричал в ухо профессору Лаврентий Демидович.

– Ницше, Хайдеггер, Маркс, – скороговоркой выпалил мужчина.

– Доставай.

– Я преподаю, это для лекций, – доставая книги, причитал профессор.

– Маркса сюда, – приказал пенсионер, ослабляя хватку.

– З-зачем Вам Маркс? – спросил профессор, передавая книгу

Схватив книгу, Лаврентий Демидович со всей силы ударил по затылку профессора, но оказалось, что лишить человека сознания толстой книгой не так просто, как это показывают в фильмах.

– Что Вы делаете?! – закричал тот и бросился бежать, прихватив портфель с оставшимися в нем книгами.

– Вот дерьмо, – заключил пенсионер.

Он открыл книгу.

– …мы находим здесь людей, которые все зависимы – крепостные и феодалы, вассалы и сюзерены, миряне и попы! – Лаврентий Демидович выкрикнул наобум взятую цитату вслед убегающему профессору.

– Что же я делаю? – пробормотал пенсионер, и посмотрел на колбасу в своей руке.

Кусок колбасы пульсировал в руке, как будто в нем находилось несколько сердец, как в теле кальмара или земляного червя; это были и его сердца, они придавали сил, как будто все кальмары и черви также хотели вырваться из этой временной петли.

Лаврентий Демидович дьявольски расхохотался и направился дальше.

– Охоту крепкую.

– Опять ты, иди уже, проспись, – возмутилась зеленоглазая продавщица.

Лаврентий Демидович молча хлопнул на прилавок пятитысячную бумажку.

– Банк ограбил, что ли? – чуть смущенно пробормотала она.

– Нагнись-ка сюда, – ледяным тоном приказал мужчина.

Продавщица, будто завороженная взглядом змеи, подчинилась, оперевшись о прилавок своей внушительной грудью.

Лаврентий Демидович схватил ее за горло, уставившись в наполненные ужасом зеленые глаза.

– Открой рот, ссука.

Девушка, будто в трансе, послушно открыла рот.

Лаврентий Демидович засунул ей в рот палку краковской колбасы и начал делать поступательные движения.

– Нравится?

Продавщица не отреагировала, она просто смотрела на покупателя широко открытыми глазами.

Закончив экзекуцию, пенсионер, как ни в чем не бывало, заявил:

– Ну, где же мое пиво?

Девушка, глядя в пустоту, поставила на прилавок бутылку пива и машинально отсчитала сдачу.

– Мы еще встретимся, и все будет по-другому.

Лаврентий Демидович откупорил бутылку о поребрик автомобильного заграждения и направился дальше. Навстречу ему шла молодая семейная пара; мамаша, крашеная блондинка, держала за руку откормленного отпрыска.

– Гуляете? – спросил Лаврентий Демидович, изобразив дружелюбие.

– Гуляем, – с оттенком флирта ответила женщина.

– Как зовут сыночка? – пенсионер присел перед ребенком.

Папаша попытался возразить, но женщина, заметив его порыв, дернула его за рукав.

– Лавруша.

– Как мило. Кем ты хочешь стать, Лавруша, когда вырастешь?

– Олигархом, – выпятив губу, ответил мальчик.

– Ты знаешь о том, что ты вырастешь редким ублюдком? – спросил пенсионер, поглаживая по голове белокурого мальчугана.

– Э-э! – раздался голос отца.

Но конфликту не суждено было продолжиться – раздался вой полицейских сирен.

– Это профессор, – пояснил Лаврентий Демидович, – я тут, знаете ли, человека ограбил. Желаете колбасы?

– Э-э, – отец ребенка двинулся на обнаглевшего пенсионера.

Лаврентий Демидович, двинувшись навстречу, точным движением упер палку колбасы в нос возмущенному мужчине.

– Ты вообще знаешь, из чего состоит краковская колбаса?

– Нет, – ответил ошеломленный родитель.

– То-то же, – заключил Лаврентий Демидович и бросился бежать к ближайшему жилому дому.

Высоковольтная линия радости, незримо для всех пронзавшая пространство, теперь была подключена к венам и нервам немолодого мужчины.

Настоящий он – гибкий хищник, проник в каменный муравейник, состоящий из множества нор. Там, за закрытыми дверями, с замками и цепочками множество дрожащей биомассы; но он состоит из другого мяса. Никакие гнусные хозяева этого мирка не доберутся до него – другие стандарты. Какая бы метафизическая колбаса не производилась на этой планете – он вне игры. Семейная парочка показывает полицейским, где скрылся злоумышленник. Смешно. Они вообще, в курсе, с какой скоростью несется в пространстве весь этот бардак? Галактика изящно закручивается по спирали, но служителям порядка до этого нет дела. Этот порядок придумали враждебные насекомые, которым нет дела до мелочных терзаний, присущих нашему биологическому виду. – «Кусок краковской колбасы, пожалуйста». – «Выпишите ему, машина питания дала разрешение на откорм; департамент смерти заверил его печатью». Вселенная сжимается и разжимается в порыве Большого Взрыва, как гигантское бесконечное существо, бьющееся в агонии, порождая череду согнутых палок краковской колбасы. Но этой мешаниной не сломить дух настоящего солдата свободной армии, состоящей из пиратов, преступников всех мастей, бывших рейнджеров, беглых еретиков, портовых шлюх, разуверившихся монахов, отчаянных дауншифтеров и прочих отморозков, выплюнутых цивилизацией за ограду скотного двора. Свиные и коровьи останки сошлись в оргазменном экстазе – оружие врага! Его не выкинешь просто так, если поступить неразумно, колбаса, как «кольцо всевластия», вернется за тобой и накажет.