— Я позвонил секретарю судьи и попросил, чтобы вас двоих вызвали последними. Ковальски и Кона я отправил забрать ваших мальчиков, а за Аруной и Лиамом послал Шарпа и Уайта.

— Вы ведь не собирались пожениться без меня, правда? — спросила Аруна, одна из моих самых давних и близких подруг.

— Конечно нет, — солгал я, когда она вытащила свой айпад мини из сумки. На экране я увидел лица трех женщин.

Кроме Яна, в моей жизни еще четверо носили статус семьи: Мин Квон, Кэтрин Бентон, Аруна Даффи и Дженет Пауэлл. Аруна осталась со мной в Чикаго, Мин работала в своем офисе в Лос-Анджелесе, Кэтрин занималась врачебным делом в крупнейшем медицинском комплексе Нью-Йорка «Бет-Израэль», а офис Дженет располагался в Вашингтоне, округ Колумбия. Женщины улыбались мне и махали, затем Аруна повернула планшет так, чтобы они могли видеть остальных.

Ковальски смотрел хмуро, а вот Элай одарил их своей фирменной ослепительной улыбкой, и в этот момент я заметил Шарпа и Уайта, идущих к нам, а следом Чинга и Беккера, ведущего между собой парня в наручниках. Мужчина был перепачкан кровью, а Чинг бинтовал костяшки своей правой руки чем-то похожим на марлю. Все отошли в сторону, когда Беккер толкнул пленника рядом с Эмбри. Последними подошли два офицера полиции в форме и заняли позицию по обе стороны от задержанных. Кейдж поблагодарил полицейских за помощь, а те кивнули, глядя на нас и, я был уверен, они задавались вопросом «Что же, черт возьми, происходит?». Однако не осмелились его задать. Потому что перед ними стоял сам Главный заместитель Маршала США.

Я обнял каждого из пришедших, и когда нас вызвали, направился внутрь, держа в одной руке ладонь Яна, а в другой — Аруны.

Мы не нуждались в свидетелях, я это знал, но происходящее заставило сердце забиться сильнее, в то время как взгляд повсюду находил тех, кто пришел ради нас, даже Дорси и Райана в Фейстайме на телефоне Элая.

Все произошло очень быстро, мы уложились в десять минут. Главное было не в словах, а в официальности, и по окончании церемонии Ян стал моим. Когда кольцо скользнуло на его палец, сердце в груди забилось в правильном ритме, земля под ногами обрела устойчивость, и наши жизни навсегда сплелись в одно целое. Ян стал тем, кем я до последнего не верил, что он будет: моим мужем. Даже когда он попросил меня выйти за него, даже когда я сказал «да», я не думал, что мы сможем предстать перед судьей и что между нами все будет законно и закреплено. Но теперь я мог видеть всю свою жизнь с ним с такой абсолютной уверенностью, что на мгновение меня это ошеломило. Ян стал моим, все было завершено, и когда мои глаза затуманились слезами, он поцеловал меня под аплодисменты и одобрительные выкрики. Дрожа, я прижался лицом к его плечу, а Ян сжал меня крепче, чтобы я не разлетелся от счастья. Это был, без сомнения, величайший день в моей жизни. Я не мог вспомнить, был ли я когда-либо счастливее.

Теперь, несколько месяцев спустя, когда я вышел из клуба вслед за Яном, видя, что он снова надел на палец подогнанное по размеру кольцо, меня пронзила дрожь, и пришлось ухватиться за мужа, чтобы не упасть.

— С тобой все в порядке? — спросил он. В его голосе слышалось беспокойство.

— Все хорошо, — заверил я, переплетая наши пальцы.

Мы вышли через заднюю дверь, чтобы не пришлось пробираться сквозь толпу, и уже на улице, едва не подпрыгивая в нетерпении рядом с ним, я поинтересовался, как он узнал, где я нахожусь.

— Кон всю ночь посылал мне твои фотки.

Я повернулся, чтобы встретиться с ним взглядом.

— Что?

— Да, он настоящий засранец.

— Ты что, шутишь? — Но я знал, что это не шутка, и понимал задумку Элая. Он сидел с моим телефоном, посылая Яну фотографии, чтобы тот мог видеть, сколько веселья пропускает. Этот человек — злой гений, и я должен отблагодарить его.

— Нет, не шучу, — отрезал Ян, надутый и сердитый, но при этом совершенно очаровательный.

— Я хорошо смотрелся?

— Да. Очень, — он выплевывал каждое слово, и от этого выглядел еще очаровательней.

— Пьяным?

— Что?

— Я выглядел пьяным?

— О да. Твои глаза практически остекленели.

— Неужели?

— Они стали темными и влажными.

— Что тебе особенно нравится.

Ян хмыкнул.

— Ян? — закинул я сети, желая услышать эти слова.

— Что мне очень нравится. Да.

— Так ты боялся, что я сбегу с каким-нибудь моряком или что-то в этом роде?

— Нет, не с моряком, — бросил Ян раздраженно, с недовольством. — Скорее с тем типом, как там его зовут?

— Дейли.

— Что это вообще за имя такое?

— Ирландское, милый, этим вы похожи.

— Да хрена лысого мы похожи!

Я повернулся и обвил рукой его за шею, повиснув на ней.

— Не ревнуй.

— Кто, я ревную?

Я фыркнул.

— С какого перепуга я должен ревновать? — Его голос был низким и немного грубоватым.

— Абсолютно не к чему ревновать, — успокоил я, целуя его в щеку.

Он усмехнулся.

— Слушай, завтра вечером мы встречаемся за ужином с начальником управления.

— Зачем?

— Он хочет официально поговорить со мной о командной должности в группе специальных операций.

Я остановился и выпустил его руку. Ян повернулся ко мне, упершись руками в бедра.

— Что?

— Значит, он действительно хочет, чтобы ты принял эту должность.

Он кивнул.

— И что это означает?

— А это означает, что ты каждый день будешь ходить в бронежилете, — ухмыльнулся он.

Я подумал об Аруне.

Это была престранная вещь. Я стоял там, разговаривая с Яном, а в голове не было ничего, кроме мыслей о ней.

В прошлую субботу, когда Ян и Лиам отправились за покупками для нашего ставшего традиционным ужина с друзьями — Ян собирался приготовить какую-то запеканку с жутким названием, — мы с Аруной взяли ее дочь, Саджани, которой уже исполнилось три года, и Цыпу, мою собаку, на прогулку. Саджани решила, что ей нужны пончики, и мы уже шли к «Файеркейкс», лучшему месту, где их делают, когда Аруна вдруг спросила, хотим ли мы с Яном когда-нибудь иметь детей.

— Детей? — переспросил я, немного испугавшись, скрывая за усмешкой смущение. — Я? Думаешь, я могу быть чьим-то отцом?

Она повернулась и пристально посмотрела, словно оценивая.

— Думаю, если бы ты захотел им стать, то был бы замечательным отцом, потому что знаешь, каково это — расти без него, и поэтому был бы в этом деле лучшим.

— Или потому, что у меня есть кое-какие проблемы с тем, что от меня отказывались в прошлом, я могу подавить и оттолкнуть своего ребенка, — честно признался я, на какой-то момент чувствуя жалость к самому себе. Это чувство редко задерживалось; я был слишком доволен своей жизнью и теми людьми, которые находились в ней. Но все же имелись и недостающие кусочки пазла, которых не хватало из-за того, что у меня не было семьи, когда я был младше, и от уверенности, что я никому не нужен в этом мире. Все изменилось в колледже, когда я встретил Аруну и остальных своих ведьмочек, а позже и Яна.

Но я собственнически привязан к Яну и слабо мог представить, каково это — сосредоточиться на ребенке.

— Все отличается от твоих соображений, и, кроме того, ты уже родитель.

— О чем ты говоришь?

— Я говорю о мальчиках. — Она имела в виду Кабота, Дрейка и Джосуэ. — Ты постоянно нянчишься с ними.

— Это совсем другое, — допустил я, пожав плечами. — Они все уже взрослые.

В ответ она фыркнула.

— Им еще далеко до взрослых.

— Да, но…

В этот момент зазвонил ее телефон, и когда Аруна увидела, кто звонит, то нахмурилась.

— Это Кэтрин, но ты все равно хотя бы подумай, ладно? В любом случае, есть у вас ребенок или нет, все будет в порядке. — Она закончила с улыбкой, которой показала, насколько я обожаем, а затем быстро ответила, нажав кнопку громкоговорителя: — Эй, Миро тоже здесь. А что слышно о нашей девочке?

— Когда я была там, с ней все было в порядке, — сказала Кэтрин на другом конце провода. — Я пробыла у нее три дня, и сначала она злилась, что я приехала из-за его звонка, но потом ее отпустило, и она была рада моему приезду.