Пришло понимание, что эксперимент закончен и я опять увидел кабинет, в котором находились доктора. Начал доктор Арис:

– Олег, как себя чувствуешь?

– Прекрасно Сергей. Только устал немного.

– Сейчас мы тебя отключим и переведём в палату. У нас к тебе много вопросов!

– С удовольствием отвечу на них.

Изображение пропало, и наступила темнота.

Подошли два ассистента, отключили капельницу и сняли с меня “изолирующую оптику”. Закапали что-то в глаза и сказали поморгать секунд десять, после чего закрыть глаза минуты на три, а они за это время довезут меня до палаты.

Когда я открыл глаза в палате, то посмотрел на часы, было пять часов вечера, то есть процедура длилась примерно два часа. Голова была на удивление ясная и мозг работал быстро. Мои воспоминания, во всяком случае те, что касаются профессиональной сферы, были вполне связанными и чёткими. И уже через пять минут у меня был план предстоящих дел и даже то, как решить некоторые производственные вопросы, к которым раньше я не знал, как подступиться. Наслаждаясь составленным планом действий, я лежал на кровати в ожидании докторов с вопросами. Неожиданно по телу пробежала судорога, голова потяжелела, и я услышал или мне послышалось, как кто-то сказал:

– Здравствуй!

Я осмотрелся по сторонам. Но в палате никого не было. Однако я ясно слышал, как кто‑то сказал “здравствуй”. Причём кто‑то сказал это очень отчётливо.

И вот тут я заволновался. Я понял, нет, я знал совершенно точно, слово прозвучало у меня в голове. Но может быть, мне просто показалось? И всё это нервное напряжение дня и последствия проделанных экспериментальных процедур? Я прислушался к своим ощущениям: небольшое беспокойство, но и только, ни боли в голове, ни головокружения. Постепенно я успокоился, но вновь возникающие мысли постоянно возвращались к работе, и я стал опять обдумывать рабочие планы. Но вновь по телу пробежала судорога, а в голове внезапно появилась тяжесть. И вот тут я опять услышал:

– Здравствуй!

Я вздрогнул всем телом, но в этот самый момент в дверь заглянула доктор Питерс и сказала, что им понадобится ещё час для обсуждения результатов эксперимента и подготовки тестов, а пока меня покормят. Она улыбнулась и осторожно прикрыла дверь.

“Похоже, эксперимент дал побочный результат”, – с грустью подумал я. Отличное настроение улетучилось, и я стал беспокоиться по поводу такого длительного отсутствия моих докторов. Даже прекрасный ужин не пошёл мне в прок. Этого странного голоса больше не было, но само ожидание его появления очень нервировало, и чем больше я ждал, тем больше набирался решимости рассказать об этом доктору Арису. Уже лёжа в постели, хмурый от нахлынувших негативных мыслей, я наконец дождался визита моих, как я теперь склонен был их называть, “мучителей”.

– Сначала тесты, все разговоры потом, – едва войдя в палату, сказал доктор Арис, – очень важно отправить их на обработку как можно быстрее. Постарайтесь успеть за тридцать минут.

И, не произнося больше ни слова, он дал мне планшет с тестами и засёк время.

Не помню на сколько вопросов я ответил, но их было очень много и в отведённый промежуток времени уложился только-только. Тест состоял из несложных вопросов, некоторые повторялись, часть вопросов была из моей профессиональной сферы, часть вообще состояла из ряда цифр с предложением выбрать в качестве ответа одну из предложенных ниже, а ещё картинки, непонятные символы, которые я видел впервые и тому подобное. К концу теста я отвечал уже почти автоматически и не сильно задумывался о правильности ответов. Как только я закончил, Питерс взяла планшет и быстро ушла. Я прикрыл глаза и, видя мою усталость, Сергей выжидающе молчал. Тишина длилась недолго.

– По поводу теста, Олег, ты, конечно, заметил, что в него были включены вопросы из твоей профессиональной области, я связался с твоим начальником – Йеном, это он составил их и прислал нам. Ответы на эти вопросы мы переправим ему для оценки. Это избавит тебя от отдельного тестирования, как хотели в корпорации, я договорился об этом с твоим начальником, сославшись на авторитет доктора Питерс, – он слегка улыбнулся, очевидно, имея ввиду её очаровывающее влияние на Йена и, чуть помедлив, продолжил: – Всё складывается как нельзя лучше. Обсудим результаты позже, когда придёт оценка теста. Для начала, как твои ощущения и впечатления?

– Сергей, я думаю, что могу говорить откровенно?

– Безусловно, – сразу ответил доктор.

– Тогда, что ты скажешь по поводу того, что я стал слышать голос в своей голове? – спросил я его, и он внимательно посмотрел на меня, но ничего не ответил. Казалось, он не столько осматривает меня, сколько собирается с мыслями. И я спросил напрямик: – У меня шизофрения?

– Ах вот откуда у тебя такая резкая смена настроения. Олег, я прошу тебя успокоиться. После стольких тестов и анализов, которые мы тебе сделали, шизофрению можно исключить. А что говорит голос? Он один?

– Голос один и произносит только слово “здравствуй”. И оба раза я слышал его после того, как я обдумывал план работ по проекту, – как только я это сказал, то непроизвольно улыбнулся, казалось, что говорю о простом и нелепом случае. Доктор тоже улыбнулся.

– Я думаю, это просто перенапряжение дня, – ответил Арис, как мне показалось, немного уклончиво, – и не стоит исключать воздействия лекарств, которые мы тебе вводили. Кстати, а как тебе наше сообщение об установке капельницы? Это тоже была часть эксперимента.

– Да, я заметил, вы как будто передали информацию прямо в мозг, потому что я не заметил каких-то фраз или образов об этом.

Он был рад, что я так точно запомнил и описал этот момент.

– Мы могли бы просто сказать тебе, для этого наушники и нужны – предупредить перед вводом лекарств. Но ученые из Института мозга включили этот пункт в план эксперимента, я не был уверен, что получится, но получилось. Это удивительная технология. Всех подробностей я не скажу, пока большей частью это теории, и думаю, подробности ты узнаешь уже из статьи, которую мы напишем совместно с коллегами из России, но сам метод прост и одновременно гениален. После настройки взаимодействия между твоим мозгом и специальной программой, появилась возможность пробуждать образы твоего бессознательного, а оно поистине неиссякаемый и крайне отзывчивый собеседник. Именно поэтому ты точно знал, что будет происходить, но не понимал, откуда ты это знаешь.

Рассказывая об эксперименте, он буквально сиял. Сбиваясь и говоря иногда непонятными мне словами, Сергей рассказал о специальной компьютерной программе. Он пояснил, что на тех скоростях, которыми обменивались мозг и программа лечения, оператор томографа просто не успел бы передавать и обрабатывать образы, или это растянулось бы на долгие месяцы.

– Плюс к этому, – продолжал рассказывать он, – функциональная магнитно-резонансная томография высокого разрешения, которая применялась для контроля и анализа эффективности процедуры, тоже довольно медленная – примерно раз в секунду мы получали необходимые данные по активности мозга. А этого явно недостаточно для составления объективной картины лечения, и, следовательно, требует внесения поправок. А если к этому ещё прибавить тот факт, что для работы программы был задействован суперкомпьютер, который координировал работу программы в соответствии с выставленными учёными параметрами и одновременно обрабатывал данные томографа, то получим чудо-эксперимент, в котором компьютер договорился с мозгом и поправил его работу.

Доктор ненадолго замолчал и смотрел на меня, словно оценивая впечатление, оказанное описанием процедуры.

– Олег, – доктор Арис говорил спокойно и ободряюще, – после такого серьёзного вмешательства я назначаю тебе покой. Сегодня проведи вечер в зимнем саду клиники и обязательно сходи на расслабляющий массаж к Сэму, он творит чудеса. И спать, сон сейчас для тебя – лучшее лекарство. И больше никаких волнений. А завтра, ближе к полудню, я приду готовить тебя к выписке, и уже вечером передам в заботливые руки твоей жены.