Часть 1

1. Подъём

Шум. Звон в ушах. Очень сложно сосредоточиться. Телефон, лежащий по соседству прямо на книге «Избранное. С.А. Есенин», что я читал накануне, перед сном, подаёт жутко неприятный сигнал, трубящий о том, что пора просыпаться. Причём, даёт понять он об этом как, собственно, самим рингтоном, так и ярким светом, исходящим от дисплея устройства. Будьте вы прокляты, «Сoldplay» вместе со своей песней «paradise». В это время дня я вас ненавижу!

Не открывая глаз, я тянусь на ощупь к сотовому, пытаясь нащупать его где – то на книге и положить конец их уже оканчивающемуся припеву. Насилу дотянувшись, я таки нажимаю на заветную кнопку. «Сoldplay» замолкают, и я наконец предпринимаю 1-ую попытку разомкнуть глаза. Получается не очень, но через тесно сдвинутые щелки я уже начинаю видеть сегодняшний мир. Ох, как же хочется спать!

Боясь прикрыть глаза и провалиться в сон, я отыскиваю телефон, желая узнать время. Глупо, это, конечно, зная, что заводил будильник я на 7:20, но хочется узнать, как много времени у меня ушло на то, чтобы, наконец, подняться. Как выяснилось, немного. Сейчас 7:22. Что ж, пора собираться в школу.

2. Завтрак

Насилу поднявшись и шатаясь, чуть ли не как пьяный, иду в сторону ванной. Нужно умыться. Вода сгонит с меня остатки сна, и я почувствую себя лучше. Зайдя в комнату, я открываю кран и, наклонившись над раковиной, подставляю своё сонное лицо под струю теплой воды. Как освежает! Как следует промыв глаза, нос, уши и рот, я тянусь к полотенцу и, вытершись, смотрю на себя в зеркало.

Прошу любить и жаловать, Максим. 16-летний парень, учащийся в Мурманске в школе №… На внешность достаточно хорош собой (что не единожды сказано моими одноклассницами, и не только), умён и прилежен. Люди не часто на меня жалуются.

Приглядевшись к своему лицу в зеркале, я опять открываю кран, смачиваю пальцы, чтобы убрать ими воздух, скопившийся в уголках глаз за прошедшую ночь. Вроде получилось. Теперь можно идти завтракать.

Выходя из ванной, замечаю, что дверь в спальню закрыта. Видимо, мама ещё не проснулась. Что ж, тем лучше – не придётся врать ей, что я сделал все уроки на сегодня. А врать ведь придётся. Поскольку а) я их действительно не сделал и б) она в любом случае спросит. Всегда спрашивала.

На кухне темно. На ощупь отыскиваю рубильник, нажимаю на него, и бам – комната озаряется ярким светом. Непривычно. Я буквально на днях поменял тут лампочку, поставив на место прежней, в 40 Вт, новую, в 70.

Более – менее оглядевшись, иду к плите, включаю её и ставлю на неторопливый огонек чайник, предусмотрительно наполненный мной накануне. Вода вскипит через минут 10. Надо себя чем – то занять в это время.

Открываю холодильник, вытаскиваю банку варенья. Не поверите, но это, наверное, единственное, что я могу есть с утра. Ничего другое в это время дня в рот просто не лезет. Поставив банку на стол, направляюсь к хлебнице, откуда вытаскиваю пакет с батоном. Если уж и есть хлеб, то только батон.

Чайник угрожающе зашумел, но ещё не настолько, чтобы я перекрыл огонь. Мельком взглянув на него, я сажусь на стул около стола, и, черпнув в банку ложкой, только что взятой из комода, начинаю размазывать варенье по поверхности ломтя.

28 сентября. Сегодня, блин, 28 сентября. Я в школе чуть меньше месяца, а уже хочу, чтоб она кончилась. Ужас! И до чего скверно начался этот год. Половина ребят, что учились со мной в одном классе, рассеялись по колледжам и техникумам после прошлого, для них выпускного года. Вообразите, целая половина, аж 6 человек! С которыми я учился чуть ли не с 1-го класса, которых видел чуть ли не каждый день, за исключением лета и небольших каникул в конце каждой учебной четверти. А теперь пуф – и на их месте другие уже незнакомые мне люди. Да уж!

Моя соседка по парте, Вика Чернова, с которой я просидел вместе добрую пару лет, с которой был знаком с самого детсада, и к которой в последний учебный год я вроде как стал испытывать какие – то чувства. Да, иногда так бывает: знаешь человека долго – долго, а потом понимаешь, что он для тебя не просто знакомый, или приятель, или одноклассник, а что – то большее. Причём, понимать, что Вика значит для меня куда больше, чем год или два назад, я стал лишь с её уходом из нашей школы. Она перебралась в гимназию на другом конце города. Говорит, мол, там дают куда лучшее образование, чем в заурядной школе. Чем в нашей школе. Да ну, скажет то же.

Ну и последним, что убили мои остатки любви к школе (если так можно назвать мои чувства к ней) стало то, что одна из учительниц, что уже как пару лет вела у нас английский, Надежда Викторовна, уволилась с окончанием прошлого года. Ходили слухи, что её на самом деле вышибли, но не то чтобы в них кто – то и верил. Слухи, они ж на то и слухи.

С Надеждой Викторовной у меня были донельзя хорошие отношения. Она всегда благосклонно ко мне относилась, даже когда я шалил, так сказать. Умела найти ко мне подход. В случае, если моя оценка за ответ колебалась с четверки на пятерку или же (что было крайне редко) с тройки на четверку, она всегда вытягивала меня на лучшую. Говорила: «Авансом». Я любил её, как ученик любит учителя. И с её уходом я как будто лишился друга. Очень хорошего друга.

Теперь, друзья, суммируйте эти 3 причины, в которые входят уход из школы моих если не 6 друзей, то приятелей, моей соседки, которая только – только начала мне нравиться, и любимой учительницы, и представьте, как паршиво начался для меня этот учебный год. 3 причины – 3 пули, что подкосили меня. И подкосили сильно.

Чайник оторвал меня от мыслей, зашумев так громко, что я едва не оглох. Хорошо, что зайдя в кухню, я предварительно закрыл дверь. Иначе поставил бы на уши всю семью, оторвав их от просмотра уже, наверное, 7-го сна.

Я приподнялся со стула, подошёл к плите, перекрыл огонь, и чайник тут же умолк. Предусмотрительно обмотав ладонь тряпкой, я приподнял за ручку пышущий жаром чайник и налил часть его содержимого в кружку. Закончив, вернулся на стул с кружкой и, дотянувшись до сахарницы, начал класть в чай сахарные кубики. Не знаю, как другие, но я предпочитаю их песку.

Сегодня у нас понедельник. Это, значит, 5 уроков. Литература, английский, физика, история, математика. Физику я не сделал. Что ж, авось пронесёт. Виктор Владимирович (про себя мы его называли «Владирыч») мужик не строгий – валить не будет, если даже и вызовет.

Прикончив один из двух ломтей батона, я, энергично разжевывая содержимое рта, уже прикидываю в голове, у кого бы я мог списать математику. Проходили мы сейчас графики. То ещё удовольствие. Сашка Лаптев мог бы меня выручить, задобри я его шоколадным печеньем, продающемся в нашем буфете. Он был у нас математиком, щелкал такие, вот, графики как орехи. Так что если и списывать матешу, то только у него.

По истории мы только начали проходить период междоусобиц на Руси. Я, конечно, пробежал глазами параграф, но вызываться не стану. Мало ли, ещё тройбан схлопачу.

Чего я так действительно ждал сегодня (если уроки вообще можно ждать), так это литературу. Нам задали выучить одно из стихотворений Есенина, на выбор. Мой же пал на «ты меня не любишь, не жалеешь…». Очень сильная штука. Да и вообще очень сильный поэт.

Что до английского, то я не волновался. Язык я знал более – менее, поэтому выкрутился бы. Да, вы правильно поняли: домашку по «инглишу» я тоже не сделал.

Доев и 2-ой ломоть с вареньем и допив чай, я приподнялся со стула и вышел из кухни, не забыв по дороге потушить свет. Теперь нужно было собрать рюкзак.

3. Сборы

Вернувшись в комнату, где спал (давайте условимся с вами, что впредь я буду называть её «моя комната), я подошёл к окну, раздвинул жалюзи и начал брать со стопки учебников на подоконнике те, что мне нужны были сегодня. Брал нужный – и кидал его в рюкзак. Когда закончил, не спеша убрал постель. Постель я всегда за собой убирал до ухода в школу – такая, вот, у меня была привычка.