Август. В моей крови и лимфе. Мы говорим "юный апрель", но почему-то никогда не произносим "юный август". И эта такая несправедливость по отношению к нему, будто он родился уже старым, с больными суставами и увядающей кожей.

   Но сейчас август юн. У него на лице ветрянка зелёных ягод, рассыпанных по веткам крыжовника, и буратинины коленки наростов на мокрых стволах берёз. Он ершист, дерзит взрослым и тайно влюблён в кого-то по соседству.

   Он так напоминает нас самих.

   В августе со мной всегда происходит что-то цикличное. Например, парень, с которым был умокружительный роман, начавшийся в июне, именно в августе говорит: "Давай останемся друзьями".

   Я подумала, что забавно: никто никогда не предлагает другому остаться любовниками, отказывая в дружбе. А было бы занимательно. И не надо никаких подобающих случаю комментариев, мол, я ценю тебя как партнёра, но дружбы, увы, у нас не получилось, давай останемся просто любовниками... И вот ты сидишь со своим новым другом в кафешке, пьёшь какао с маршмеллоу, и в телефон стучится смска. "Кто это?" - ревниво спрашивает друг. "Да, так, - отвечаешь ты. - Любовник". "Какой ещё любовник?" - настораживается друг. "Прекрати, - ты закатываешь глаза. - Ну да, это мой бывший друг, но сейчас между нами ничего нет. Только секс". Друг отхлёбывает какао, смотрит в окно и цедит сквозь зубы: "Не верю я в `просто секс' между парнем и девчонкой. Особенно с бывшими. Ты лукавишь. Ты хочешь с ним дружить". И тебе нечего возразить. Ты тупо смотришь, как выпуклая капля какао тает на капризной губе друга, сердце твоё ноет, ты берёшь его нежно за руку и тихо произносишь: "С бывшим только секс. Никакой дружбы. Всё давно кончено. Клянусь тебе". И друг успокаивается, оттаивает под твоим взглядом, а у тебя на донышке подсознания теплится: чёрт, а ведь предложи сейчас бывший дружбу во время секса, ну... не знаю... не устояла бы.

   Я не грущу. За расставаниями будут встреча. Это терпкий август пьёт нас, как молодое вино, не оставляя место грусти.

   LЮ-bas on l'appelle L'ИtИ Indien - поёт Joe Dassin, и я окунаюсь в наше питерское бабье лето, как в молоко. Шафрановое солнце на коже и пряные ароматы нагретой мокрой земли - это из тонких миров, где ты бывал когда-то давно, в детстве. Такое вот состояние, будто попал в "Вино из одуванчиков". И так щемит сердце от невозможности повторения этого мига, что даже и хорошо...