Иван Михайлович поднялся на три этажа выше, чтобы достоверно и по-научному установить, что может делать мальчишка с их стеклышком и где.
Ученый секретарь института сразу переадресовал его в отдел зеркал и стеклышек. Иван Михайлович шел по коридорам и удивлялся, как далеко уже шагнула наука. Тут были и отдел игры в куклы, и отдел оловянных солдатиков и даже отдел драки. Ага, вот наконец дверь отдела зеркал и стеклышек.
Бородатый заведующий отделом был очень недоволен, что его оторвали от важного научного эксперимента.
- Видите ли, - гордо сказал он. - Моя диссертация связана с проблемой пускания солнечных зайчиков, поэтому вопросы стеклышек мне совершенно неинтересны.
И он снова занялся своим архитрудным делом: осколком зеркала стал пускать на противоположную сторону улицы зайчики.
Иван Михайлович не сдался и решил подкараулить какого-нибудь другого сотрудника этого отдела.
Иван Михайлович схватил за рукав молодого человека.
- Простите, - быстро заговорил он. - Вы тоже по зеркалам?
- Нет, я по стеклышкам. Моя диссертация посвящена детским секретам.
- Что? При чем же здесь стеклышки? - удивился Иван Михайлович.
- Сразу видно, что вы профан в нашей науке. Чтобы сделать секрет, нужно взять кусочек стекла, выкопать в земле ямку, спрятать в нее что-то, например, цветок, накрыть стеклышком, а затем замаскировать, присыпав землей.
- Это удивительно интересно, - выдавил из себя Иван Михайлович. А что ему оставалось делать, если он хотел получить ответ на свой вопрос? - А не смогли бы вы сказать, куда может деться ребенок в нашем районе, когда в руках у него окажется стеклышко, которое он не захочет никому показывать?
Молодой ученый сразу же ответил:
- Он побежит в Голосеевский парк.
- Спасибо, - сказал Иван Михайлович и побежал к выходу. Лишь возле отдела драки он с опаской прошел на цыпочках.
Однако уже наступил вечер. И поиски пришлось отложить до утра.
НАКОНЕЦ
Тяжелые кошмарные сны снились Ивану Михайловичу и директору. Оба в снах бродили по совершенно загипнотизированному городу, где автобусы со спящими водителями вламывались в витрины магазинов, самолеты падали в реки, а по пустым коридорам государственного банка летали разбросанные деньги. Иван Михайлович почти уже настигал рыжего сорванца, который успевал взобраться на телевизионную башню. Однако в самый последний момент мальчишка доставал из кармана стеклышко и направлял прямо на него. Иван Михайлович просыпался в холодном поту.
Наконец настало утро. Построенные в шеренги старшие и младшие научные сотрудники с песнями двигались в сторону Голосеевского парка. "На субботник, наверное", - думали прохожие, так как все сотрудники были одеты совсем не по-научному - кто в куртке, кто в сапогах.
Там они разбились на группы и принялись заглядывать под все кустики, пугая пенсионеров, греющихся на лавочках. Пока наконец им не попался один рыжий.
- Лови, лови его! - не своими голосами закричали старшие научные сотрудники, а младшие бросились вдогонку. И поймали. И привели. Правда, вместе с мамой, перед которой потом долго извинялся директор, так как это опять оказался не тот мальчик.
Других найти не удалось. Пуст был Голосеевский парк: ведь в школах в это время шли занятия, а об этом научные сотрудники как-то забыли.
Иван Михайлович шагал по своему кабинету, как вдруг раздался подозрительный звонок. Надеюсь, вы понимаете, что у нас детектив, поэтому каждый телефонный звонок должен быть подозрительным.
- Очень странное дело в нашем районе, товарищ полковник.
- Какое? - обрадовался Иван Михайлович, так как считал, что все странные дела, как правило, оказываются связанными одной веревочкой.
- Вы знаете, - начал рассказывать Ивану Михайловичу директор тридцать второй школы. - В нашем классе, пятом "А", все как один ученики загипнотизированы. И учительница тоже. Эпидемия. У нас уже работает целых пять машин "скорой помощи". А милиции еще нет. Только возьмите с собой марлевую повязку, чтобы не заразиться.
Милицейская "Волга" с сиреной за пять минут добралась до школы. Напуганный директор в марлевой повязке приоткрыл дверь класса и пропустил туда Ивана Михайловича.
- Я думаю, что они скоро придут в себя, - сказал Иван Михайлович врачам. - Этот гипноз действует только полчаса. Может, на детях чуть-чуть больше.
Врачи перестали укладывать детей на носилки. А Иван Михайлович пробежал взглядом по головам учеников, нет ли среди них рыжей. Но такой не оказалось.
- Все ли тут? По-моему, кого-то должно не хватать.
Вскоре истекли положенные полчаса, и Анна Осиповна, учительница, пришла в себя. Первой. Значит, скорее всего, первой ее и загипнотизировали.
- Что со мной? - открыла она глаза. - Что с детьми?
- А есть ли у вас в классе мальчик с... - начал было Иван Михайлович. Но учительница и сама все вспомнила:
- Это Мартынов! Это наверняка он!
- Что он? - удивился директор. Анна Осиповна продолжала:
- Только я его вызвала к доске, он засмеялся. Потом достал какое-то стеклышко. И все. Больше я ничего не помню.
- Это Вовка. Точно, он, - послышались голоса постепенно приходящих в себя детей. - Он, когда уходил, засмеялся и на нас тоже посмотрел через стеклышко.
- А ну-ка, дайте мне журнал, - строго сказал директор и вывел возле фамилии Мартынова жирное "нб".
А Иван Михайлович отправил по его домашнему адресу своего сотрудника.
В это время "властелин мира" Володя Мартынов лениво брел по улице. Он мог зайти в любой магазин и набрать, чего душа пожелает. В пустом зале кинотеатра мог смотреть любой фильм "детям до шестнадцати". Мог вынести из музея картину, пригоршню золотых монет.
"Я могу все", - заносчиво подумал он и смело пошел через центральную городскую площадь прямо среди потоков машин.
Постовой сначала онемел. Но потом раздался его пронзительный свисток и топот сапог по мостовой. Володя, размахивая портфелем, терпеливо ждал милиционера.
- Что там у вас? Я очень спешу, - сказал он спокойно и посмотрел на постового через свое стеклышко. И тот застыл, остановив на Володе стекленеющий взгляд.
