Корова лиловым глазом покосилась назад, на скрывающегося в двери Вовка. Ее лицевые щупальца зашевелились, а из-под них раздался до ужаса печальный вздох.

Каин оторвался от еды и одному ему известным маршрутом метнулся к двери – поприветствовать второго мальчика. Вовк же, вместо того чтобы погладить питомца, стряхнул на него целый сугроб снега, отчего Каин, смешно и недовольно подпрыгивая, ретировался на свое место на полке.

– Все! Покормил! – возвестил радостно Вовк. – Ты слышал ее довольное урчание?

– Конечно! – кивнул Вит. – Ее довольное урчание, как всегда, пол-Спасса слышало. Это же здорово!

– Ага. Отец пришел? – вдруг спросил Вовк, спрятав улыбку. Он стал серьезным в один миг, будто все утро от мальчика скрывали, куда же делись родители. – А Ма когда придет?

– Э-э-э… – Вит чуть не ляпнул сгоряча, что отца, а тем более матери, вместе с ними давно уже нет. Но вовремя прикусил язык. – Скоро будут, Вовк! Скоро будут! – и сразу сменил тему. – Ты готов искупаться?

– Всегда готов! – закивал брат, и его словно подменили. В глазах загорелся задорный огонек, радостная улыбка осветила порозовевшее после улицы лицо.

– Тогда скидывай шмотки! – воскликнул Вит. Каин жевал в сторонке сухое мясо и с огромным неодобрением смотрел на ребят. Он совершенно не понимал, зачем они так внезапно начали скидывать с себя шкуры. Почему вдруг голыми выбежали на улицу, туда, где сверкающий пушистый снег кусался и жалил? А тринадцатилетние мальчишки под удивленным взглядом выпученных фиолетовых глаз коровы минут десять голышом ныряли в нанесенный у одной из стен сугроб. Они подставляли тела летящему снегу, набирали его полные ладони и кидали на себя, растирались и орали так, словно за ними бежал сам дьявол. Даже корова, наблюдающая за этим безобразием, слегка ошалела. Потом Вит и Вовк быстро забежали в теплый кунг, обмотались сухими волчьими шкурами и как минимум час согревались. Довольные и чистые, счастливые от того, что они есть друг у друга.

Пока Вовк опять не спросил:

– А Па с Ма когда будут?

Вит сидел на лавочке-жердочке, прибитой еще отцом под крышей кунга. Он смотрел в узкое окошко и управлял коровой с помощью вожжей, пропущенных через маленькие отверстия в корпусе.

Вообще, Зорька была удивительным созданием. Выше обычной коровы раза в полтора-два, отсюда и силища: спокойно тянула кунг по полуметровым сугробам и бездорожью. Вместо рогов и вокруг рта дрягались щупальца, как у осьминога. Шерсти нет, а под абсолютно лысой кожей – прослойка жира толще талии Вита, поэтому животное не чувствовало и холода. А что самое удивительное и необъяснимое – все твари ее боялись. Вернее, ее криков. Отец говорил, что голосовой аппарат Зорьки устроен по типу сонара. Связки создают ультразвук такой частоты, что животные не переносят ее крика. Для Соколовых Зорька была незаменимым животным. Если остальные кочевники старались укрепить свои повозки и вешали на них сотни килограммов железа, то мальчики прекрасно обходились старым армейским кунгом, ведь Зорька отпугивала любых тварей.

Они пересекли Волгу, ведь через посредника Семку место встречи назначили в Ермаково. Вроде и не в Рыбинске, но территория все равно принадлежала кочевникам, что несколько снижало градус озабоченности нефтяников всем чужим. Так далеко от Ярославля они старались вести себя смирно. Торговать по-настоящему, а не грабить и убивать. Хотя и такое тоже случалось, но очень редко. И убийцы объявлялись кочевниками вне закона, и, даже если не выдавались нефтяниками сразу, то носа не могли высунуть из своего укрепленного вокзала. Тем не менее соблазн присвоить чужое был все еще велик, поэтому с нефтяниками надо было держать ухо востро. Поговаривали, что где-то далеко к северу они ведут захватнические набеги на действующие нефтяные вышки. Вот только Вит не был в этом уверен. Чего не расскажут взрослые, чтобы дети не ходили на чужую территорию?

Кунг остановился около правого, крутого берега. Вит спустился с насеста и позвал Вовка, который увлеченно играл с Каином. Что-то бросал в него, а паук азартно отпрыгивал. Вовк протянул руку, Каин вскарабкался по рукаву и скользнул в капюшон. Мальчики натянули мохнатые теплые шапки из шкур волка, надели горнолыжные очки, накинули на головы капюшоны и вышли в метущую за стенами дома вьюгу. Она как раз была на руку: заметет следы, и возможным неприятелям трудно будет отыскать и мальчишек, и их схрон.

Кто-то очень умный решил до войны, что если построить избушку, похожую на конуру большой собаки, никто не поймет, что это вход в бункер или в обширный погреб. А уж если вход будет находиться прямо в береговых кустах, то его вообще никто не заметит. Отец потом долго хвалил этого незнакомца, который в свой мини-бункер запрятаться так и не успел, зато его укрепленное подземное помещение очень пригодилось Соколовым. Они хранили там все добытое во время охоты. Шкуры разных тварей, их мясо, травы для лечения и приправы. Бывало, сносили туда и найденные вещи. Огнестрельное и холодное оружие, лопаты, тяпки, топоры, молотки, пилы и другой нужный скарб, который возить с собой было накладно.

Мальчики откинули маскирующую деревянную дверь в сторону, за ней оказалась металлическая. Что-то внутри задребезжало, а корова заметно заволновалась.

– Неужели все? – спросил Вит, улыбнувшись и повернувшись к брату. Тот пожал плечами, словно пытаясь вспомнить, о чем с ним говорят.

– Открывай, – только и сказал он.

Вит достал из кармана специальный длинный ключ и воткнул в маленькое узкое отверстие. Бороздки на ключе привели механизм внутри в действие, и мальчикам осталось только потянуть дверь на себя. Но им помогли. Кто-то внутри так стремился на свободу, что оттолкнул дверь вместе с мальчишками. Завалившись в снег, Соколовы глядели, как вокруг них прыгают маленькие телята. Чуть больше паука, который выглянул из капюшона Вовка и вместе с пацанами наблюдал за восемью голыми малышами, потрясавшими крохотными щупальцами и пытавшимися изобразить мамкин сатанинский плач. Восемь пар фиолетовых глаз вытянулись на ниточках и уставились на пришельцев.

– Они вылупились! – радостно вскричал Вит и подбросил вверх пушистый снег. Вовк тоже радостно заорал и стал бросаться снегом. Розовые телята, больше похожие на маленьких поросят, запрыгали еще выше. Лишь Каин не оценил веселья и спрятался в капюшон.

Радость первой встречи прервала корова, печально засмеявшись. Телята, как один, синхронно повернулись к матери и тут же запрыгали в ее сторону. Приблизившись, они подпрыгивали и присасывались щупальцами к животу. Видимо, так кормились. Теперь на животе коровы болтались восемь ее деток.

– Фух! – выдохнул Вит, подкидывая в воздух еще снега. – А мы думали, что не вылупятся, когда относили яйца в погреб. А ты гляди ж!

– Ура? – спросил Вовк. Он пока не помнил этого момента. И не помнил, от кого корова могла забеременеть и понести, впрочем, не знал никто. Видимо, любвеобильный сородич приходил по ночам, когда Зорька паслась в окрестностях.

– Да! Ура! Оказывается, им надо пять месяцев, чтобы созреть. Прав был отец, и вот… – Вит посмотрел на брата, понял, что тот все равно ничего не помнит, и махнул рукой. – А! Давай мясо со шкурами таскать! Нас уже ждут!

И мальчики спустились вниз, чтобы достать товар и погрузить в кунг. Телята отцепляться не хотели, так и висели розовыми сосками на животе у коровы – видимо, поедут с ней. Когда закончили, Вит отдал Зорьке в щупальца еще пару кусков мяса на всякий случай: вдруг ей это необходимо, чтобы прокормить детей? Потом огляделся.

Снежная буря и не собиралась стихать, что было на руку мальчикам. Если что пойдет не так, смогут затеряться среди невысоких домов Ермаково.

Несмотря на прибавку в весе из-за восьми присосавшихся отпрысков, Зорька с легкостью втянула кунг в горку, и дом ребят поехал по занесенным снегом улочкам Ермаково. Через узкое обзорное окно Вит пытался отыскать центральную улицу, на которой, по заверению посредника Семки, их уже должны были ожидать торговцы самой опасной банды на ближайшие несколько сот километров. Около тридцати минут мальчики петляли по стертым пургой улочкам, прежде чем выехали на нужную – самую широкую и прямую, – а потом еще раздумывали, в какую сторону повернуть?