– Не важно, – Денис отмахнулся, – Раскололся, и все.

– И ты полез читать про жертв насилия?

– Я хотел понять, что будет дальше. Много всякого нашел, но так до конца и не понял некоторые вещи.

Ксюша выпуталась из его рук и посмотрела в глаза точь-в-точь как у папы, только разрез был немного другой.

– А теперь понял?

– Понял, – он кивнул головой, обошел ее со стороны и прикрыл распахнутое окно, – Только не спрашивай, что именно.

В голосе… брата (очень непривычно так думать о ком-то), она уловила те самые жесткие нотки отца, когда родитель едва себя сдерживал. Младший брат, еще совсем молодой мужчина был в ярости, но держал свои чувства в узде. Это ее поразило настолько, что пресловутый страх вместе с тошнотой отошли на второй план.

Как-то она по-другому себе его представляла. Не плохим или избалованным, но определённо другим. Может быть чуточку враждебным, ревнивым. Но сейчас ощущала в нем только клокочущую ярость. Но направленную не на нее, а на другого человека, того, кто виноват в ее состоянии.

Вроде знала его от силы минут десять, а мысли в глазах читала без проблем, будто свои собственные.

И он делал то же самое.

Смотрел прямо в ее глаза и, кажется, видел насквозь.

Между ними было пару шагов расстояния. Полутемная комната и чуть прохладный воздух.

Они были чужими, но различные проемы похоже объединяют людей.

Эта дурацкая мысль не давала ей покоя, и улыбка сама собой появилась на губах. Денис на ее попытку сдержаться от хохота смотрел скептически иронично, приподняв одну бровь как бы спрашивал «че ты ржешь, дура!». Но сам тоже улыбался.

Ксюша отошла к шкафу и сползла по стеклу зеркала на пол, села. И смотрела теперь на брата снизу-вверх. Смотрела, и едва слышно хихикала, точно дурочка.

Денис несколько секунд наблюдал за ней и поступил точно так же. Сел напротив нее, только спиной опирался на кровать. А поскольку комната была небольшая, то их вытянутые ноги соприкасались.

– И чего ты ржешь, скажи, пожалуйста? – он хмуро на нее смотрел, улыбаться уже расхотелось, у него до сих пор перед глазами: она, сидящая в окне, и дикий страх в карих глазах.

– Я в окне, а ты в дверях. Оба застыли как придурки. Глаза на выкате и там ужас полный. Сразу видно, что семья! – она так убежденно произнесла «семья», что у Дениса сердце обо что-то внутри «споткнулось» и начало таранить грудную клетку.

Он всегда знал, что у него есть старшая сестра. Знал и мечтал с ней познакомиться. Очень. Помнится, когда еще верил в Деда Мороза и писал ему письма, самым главным пожеланием было: познакомиться с сестрой.

Папа с мамой от этого почему-то расстраивались, в детстве он этого не понимал, конечно, просто видел, что его желание увидеть сестру родителей не радует. Вопросов типа «почему мы не можем этого сделать?» было задано много, но ответы он получил не от родителей как ни странно, а от одноклассников.

Ему буквально на пальцах объяснили, что его сестра старшая, а значит, его папа любил ее маму, и они были вместе. А потом в жизни папы появилась другая женщина – мама Дениса. И его папа бросил свою дочку и ее маму, и ушел. Правды в этих словах не было, но они в его мозг въелись настолько, что он не мог перестать об этом думать. Кажется, ему как раз исполнилось лет тринадцать, что ли. Спали с глаз розовые очки ребенка, и он посмотрел на ситуацию по-другому. Со стороны сестры, и наконец, понял почему он ее никогда не видел и вряд ли это произойдет в будущем.

Тогда же впервые случилась крупная ссора с отцом и матерью. Он их обвинил. Не разобравшись обвинил во всех смертных грехах.

Мать в слезах и в шоке. А отец единственный раз ударил его. Не пощечину дал, а заехал кулаком и поставил синяк на пол рожи.

Больше такого не было никогда.

Денис сплевывал кровь с разбитой губы, а отец рассказывал, как было на самом деле.

Сейчас-то он понимает, что таких случаев миллионы на самом деле.

Их брак с Камиллой просто не выдержал, затрещал по швам. Ни отец, ни Камилла не имели сил и желания брак сохранить, даже ради Ксюши.

Можно поставить им это в вину, но лучше не надо.

После развода и окончательного переезда, отец встретил маму и у них закрутился роман. Беременности никто не ждал, но вышло как вышло. Брак, роды и совместная жизнь.

А Ксюша отказалась принимать отца и его семью, она безоговорочно встала на стороне матери. Вот и все.

И хоть он все это понимал, желание познакомиться с сестрой не исчезло, оно даже усилилось и приобрело другие краски и другие эмоции. Тогда ему было просто интересно на нее посмотреть, узнать и сказать ребятам во дворе, что у него есть сестра, похвастаться хотелось.

Только после ссоры с родителями он понял, что такое "семья" и сколько труда нужно в нее вкладывать, чтобы ничего не развалилось."? В общем, он и сам не знал, как охарактеризовать то чувство, когда думал о Ксюше.

Не обида, не злость. Скорей было что-то вроде сочувствия и возможно даже жалости.

Ведь у него, у Дениса были папа и мама. Они любили друг друга и его. У него была полноценная семья. А вот у Ксюши нет. У нее папы настоящего не было. И брата тоже. В его мыслях, Ксюша ему представлялась ужасно одинокой, и поэтому он ее жалел.

А теперь он ее видит.

Вот такой: разбитой, с ужасом в глазах, сидящую на распахнутом окне.

Да, он знал, что с ней случилось. Следил за новостями, видел, что писали в соцсетях. Папа и мама не стали скрывать.

Денис даже пару сайтов нашел и форумов. Почитал. Что-то понял, что-то нет. Но, пока не увидел ее сам, пока не понял этот ее взгляд и отчаянный шаг к окну, не понимал на самом деле.

У него была только видимость понимания, а правды нет.

Правда, вот она – сидит, прижавшись спиной к стеклу зеркала, неосознанно рукой прикрывает шею с заметными рубцами, и говорит, что они семья, потому что оба тяготеют к стоянию в разных проемах.

У его сестры карие глаза, немного вздернутый нос и ужасная стрижка. Раньше была другая, он видел фотки. Волосы были длинные, теперь ежиком топорщились. И глаза. Она как-то по-другому смотрела, даже на фотках ощущалась ее радость. Теперь радость была другой. Грустной. Так вообще бывает? Бывает радостная грусть?

Все так странно.

Они смотрят друг на друга и пытаются что-то для себя понять и принять.

Ксюша его сестра. Та, с которой так давно мечтал познакомиться. А он ее брат, которого она знать не хотела. На лицо получается проблема.

Но отчего-то она не спешит его выгонять, а он не собирается уходить.

Странно вот так сидеть на полу в незнакомой комнате и почти с незнакомым человеком. Странно, что страх ее отступил и она смогла, наконец, его увидеть без привкуса ужаса и паники.

Денис был красивым. Объективно она могла так сказать. Красивый. Немного грубоватые черты лица, но подбородок не такой тяжелый, как у отца, несомненно на такое лицо ведутся девчонки. А эти скулы. Боже, об эти скулы можно порезаться, такие они на вид острые. Волосы светлые и немного вьющиеся, это точно черта Ольги, и губы чуть полноваты, улыбка у него получается мягкая. Только вот если брать эту «мягкую» улыбку, выражение глаз и выразительно поднятую бровь, складывается ощущение, что этот парень насмехается над кем-то.

Но ощущение это ошибочное. Насмехается он над собой. Почему,– это уже другой вопрос и вряд ли она решится его задать, не сегодня точно.

На папу очень похож. Даже не внешне, а внутри что-то такое есть до боли знакомое. Внутренний стержень и скрытая мощь духа, она ее даже немного пугает. Если он такой в шестнадцать-семнадцать лет, то страшно подумать, что будет дальше.

С ним уютно молчать.

И признаться, Ксюша, кажется, начала жалеть, что не узнала его раньше.

Какой он видит ее сейчас?

Раздавленной, униженной, потерянной. Сумасшедшей. На грани истерии и ужаса. Про свой внешний вид и думать не хочется. Ничего уже изменить не удастся. Теперь она такая. Возможно, со временем станет другой.