Работа в издательстве «Прогресс» у Сингха не ладилась. Советские товарищи то и дело предъявляли к индийскому гостю претензии. Он нервничал, от чего состояние здоровья заметно ухудшилось. То и дело приходится ложиться в больницу, ту самую Кунцевскую, где Светлана и Сингх познакомились. Светлане кажется, что в больнице Сингха неправильно лечат, его здоровье ухудшается. Именно это обстоятельство заставляет ее написать письмо новому лидеру страны Леониду Брежневу. В письме Светлана просит отпустить ее с мужем в Индию. Письмо, как и написанное ранее заявление в загс, вновь приводит Светлану на Старую площадь. Только на этот раз в кабинет к главному идеологу партии — М.А. Суслову. Здесь разговор еще более короткий и еще менее приятный.
Суслов:
— Мы не выпустим вас за границу. А ваш муж… муж... пусть он уезжает, если хочет.
Аллилуева:
— Он не может жить один! Он нуждается в уходе. Он, может быть, скоро умрет…
Суслов:
— Умрет так умрет. Он больной человек. А вам ехать нельзя. Представляете себе, там на вас сразу набросятся корреспонденты… Возможны всякие провокации! Вы даже не представляете, насколько это для вас опасно. Нет, вас мы не выпустим…
Ровно через неделю после визита к Суслову Сингх умирает.
За три года до случившегося в записной книжке Сингха Светлана прочитала: «В случае моей смерти пусть тело кремируют, а прах бросят в реку».
— Ты имеешь в виду Ганг? — спросила Светлана.
На что Сингх ответил, все реки впадают в один океан, но было бы неплохо в Ганг. После его смерти Светлана отбросила первую часть фразы, а вторая часть, про Ганг, стала для нее чуть ли не смыслом жизни.
Светлана решает вывезти прах мужа в Индию любой ценой и очень быстро получает согласие от того же Алексея Косыгина.
Владимир Аллилуев:
— Я ее встретил в тот день, когда она должна была уезжать, во дворе нашего дома. Я к ней подошел, но она просто отпрыгнула от меня. У меня было такое впечатление, что она будто увидела змею какую-то гремучую. Я решил, что она в плохом настроении, на взводе, и поговорю с ней попозже. Это попозже произошло через восемнадцать лет...
По решению Политбюро Светлане дали два месяца на то, чтобы выполнить волю мужа и побыть с его родней.
Сборы были бестолковыми и нервными. Как-то так получилось, что Светлана не положила в чемодан ни одной фотографии своих детей и мамы. Взяла подарки индийским родственникам, какие-то свои вещи, урну с прахом. В квартире толпились близкие друзья и официальные лица. Из-за них Светлана толком не попрощалась с детьми. Чмокнула в щеку дочь Катю, потом вдруг накричала на жену Оси Лену. Та хотела поднести саквояж, в котором лежала урна с прахом.
— Оставь! — истерически закричала Светлана.
Сын тут же насупился и молчал всю дорогу до аэропорта.
В аэропорту тоже прощания не получилось. Светлану быстро проводили в зал официальных делегаций, там уже граница, опять суета. Кто-то оформляет документы, кто-то торопит ее. Все еще злой Ося холодно поцеловал мать, подруге Светлана сказала «пиши» — и на этом все.
На простой отъезд не очень похоже. Скорее на бегство, что бы там, в саквояже, ни лежало. Вскоре самолет оторвался от земли.
В Индию Светлана летела не одна. Правительство боялось, что Светлана не вернется.
Владимир Аллилуев:
— К ней в Москве приставили какую-то женщину, сопровождающую, бестактную, которую, правда, индусы быстро отделили. Индира Ганди проявила к ней холодность. Ганди была политический деятель высокого ранга и понимала, что любые художества Светланы могут так или иначе осложнить отношения с Индией.
Индия поражает Светлану, умиротворяет и успокаивает.
Там, в Калаканкаре, где находится дом Сингха, где живут его родственники, Светлана вдруг решает, что ее жизнь здесь, на берегу вечного Ганга. И даже то, что в поле зрения вдруг кто-то справляет нужду на берегу этой реки, не очень ее раздражает. Мы уже знаем, что очаровываться, влюбляться — все это очень характерно для Светланы. А когда Светлана влюблена, ее ничто не может остановить.
Светлана Аллилуева, «Только один год»:
«Я осталась в деревне и начала погружаться в индийскую жизнь, как в теплую ванну, наслаждаясь ею каждую минуту. Жизнь в Калаканкаре была во всех отношениях иной, непохожей на мою прежнюю, а это сейчас мне было необходимо как воздух».
Спустя совсем немного времени Светлана совершает робкую попытку остаться в Индии. Но это была именно та идея, которая не вдохновила Индиру Ганди. Тогда Светлана просит разрешения остаться в Индии у своих — реакция та же. К ней в Калаканкар, за 600 миль от Дели, даже специально приезжает второй секретарь посольства Суров. Цель одна — ускорить возвращение дочери Сталина на родину. И так Светлана задержалась в Индии на полмесяца дольше.
В Индии впервые за долгие годы в воспоминаниях Светланы появляется новый мотив — любовь к детям. К детям, оставленным в СССР. В Калаканкаре Светлана получила письмо от Оси. Сын несколько раз пишет, что они с сестрой очень скучают по матери и что им без нее «очень плохо». Светлана хочет видеть Осю и Катю, но не хочет возвращаться в Москву. Об этом она размышляет весь путь от Калаканкара до Дели, об этом она думает в советском посольстве. Однако желание ее детей ни в данный момент, ни в будущем Светлана при принятии важных решений не учитывает.
А дальше начинается детектив.
Дели. Канун Международного женского дня. Советское посольство готовится к празднику, который для них должен стать двойным.
Во-первых, само Восьмое марта.
Во-вторых, отъезд дочери Сталина, пребывание в Индии которой всех порядком издергало.
Дым отечества для Светланы крайне неприятен, а работники посольства в ее глазах — сплошь разъевшиеся уроды с карикатур Гойи. Дорогая одежда только усиливает это впечатление.
Светлана Аллилуева, «Только один год»:
«Мне становилось все мрачнее. В тягостном унынии я отправлялась на ланч к послу, куда был приглашен и Суров с женой. Ланч был у посла Бенедиктова дома. Официальная дорогая безвкусица, всюду плохие ковры, плохие картины в золоченых рамах. Все роскошное, блестящее, но не на чем остановить глаз. Такая же роскошная и тяжеловесная мадам Бенедиктова с официальной улыбкой».
Все только и мечтают, чтобы Светлана убралась восвояси. Кусок в горло не лезет, тем более советской еды, где обязательны обильная закуска, мясо, спиртное. Светлана уже привыкла есть скромно — немного вкусной индийской пищи — и пить гималайский чай.
За столом она получает приглашение на торжественный вечер в клуб. Будет доклад, потом концерт самодеятельности. Светлана сдержанно благодарит, но быть отказывается, потому что ее пригласил к себе бывший посол Индии в СССР и друг Сингха господин Кауль. Тот самый, что вывез рукопись ее первой книги в Индию. Светлана берет свой паспорт и уходит в гостиницу.
Степан Микоян:
— Я думаю, зная характер Светланы, что одна фраза Бенедиктова заставила ее принять решение. Когда они встретились, Бенедиктов протянул Светлане обратный билет, паспорт и сказал: «Вот вам, милочка, билет и летите в Москву, хватит валять дурака!»
Для Светланы этого было достаточно, чтобы не лететь в Москву. Кстати, по-моему, Бенедиктов за это пострадал. Потерял свой пост…
В гостинице Светлана вдруг начинает перекладывать вещи из большого чемодана в маленький.
«Вдруг» — это пишет Светлана. Нам остается только верить ей или строить предположения. Например о том, что мысль о побеге возникла у Светланы в тот момент, когда она увидела огромный американский флаг над посольством Соединенных Штатов, которое оказалось поблизости с советским посольством.
Дальше у Светланы «проскакивает мысль»: «Не тащить же с собой в американское посольство большой чемодан!»
Американское посольство, зазывно размахивающее звездно-полосатым флагом, манило Светлану, как духовой оркестр отправившегося в школу несмышленого Буратино.
Куда бежать, Светлане уже было понятно, оставался вопрос «когда?».
