Сталин, как правило, жил в комнате, которую все называли «малой столовой». Он спал на кушетке, там ему стелили постель. А большой письменный стол обычно был завален бумагами. Часто он перекусывал за этим же столом. Накрывали на краю. Сдвигали бумаги, стелили скатерть, приносили какие-то бутерброды, чай. На столе стояли и стоят сегодня несколько телефонов, по которым Сталин мог связаться с внешним миром: один был обычным городским телефоном, а другой — аппаратом прямого вызова. На нем нет диска набора. Еще один телефон — коммутация правительственной связи. В буфете стояла посуда, хранились медикаменты, которые Сталин, по воспоминаниям дочери, выбирал сам. Медикаменты... Мы еще вернемся к ним, когда будем описывать события, происходящие в стране. Именно в 1952 году, когда началось «дело врачей», это обычное слово было приравнено, как сказал поэт, «к штыку». Или к любому другому орудию убийства. Но пока речь не об этом. Просто мы хотим сказать, что в этом шкафу находилась обыкновенная аптечка необыкновенного человека.

Что еще было в этой малой столовой? Камин, ковер — предметы роскоши, как их понимал Хозяин этого дома. Вот и получается, что рабочий кабинет, столовая, комната отдыха и спальня были одним и тем же помещением — все, как сказали бы сегодня, в одном флаконе, — и меняли свое название в зависимости от того, что делал Сталин: работал или обедал, отдыхал или принимал визитеров.

Здесь стоит сказать об удивительном сталинском противоречии. С одной стороны, многочисленные дачи в Подмосковье и на юге, где он не бывал годами, но при этом там находился полный штат обслуги, с другой — поразительная личная непритязательность. С одной стороны, доставленная самолетом архангельская селедка и роскошный образ жизни сына Василия, с другой...

Седьмого ноября 1952 года исполнялось тридцать пять лет Октябрьской революции. Недели за две до праздников хозяйственники обнаружили, что бекеша Сталина (это такая шинель, подбитая мехом) пришла в негодность.

Николай Новик:

— Конечно, там подкладка уже вытерлась. Там мех какой-то недорогой, я даже не знаю, какого зверя; он действительно на боках и руках очень здорово вытерся. И мне говорят, что надо заказать по этому же размеру точно такую же, такого же цвета. Все такое, ну вроде бы так — подменить и немножко обмануть, что ли, Сталина. Вот. Они меня спрашивают: «Как надо это сделать?» Я говорю: «Нет, я на это не могу пойти».

Чтобы было понятно, «они» — это сотрудники охраны дачи Сталина.

Потом «они» долго обсуждали варианты: заказывать — не заказывать, сделать тайком или поставить в известность охраняемое лицо? Нашли Соломоново решение: все-таки решили заказать новую бекешу, и за разрешением отправились к Хозяину. В течение полутора минут Сталин внимательно осматривал, вещь, указал, где надо подремонтировать, и дал понять, что никаких обсуждений новой покупки не будет.

— Он на гардероб свой не обращал никакого внимания, — продолжал рассказ Николай Петрович. — И в данном случае он только сказал, что я же пару раз в году одеваю только эту бекешу, и зачем шить? Я там заикнулся, что, может, лучше сшить, но он это отверг.

Когда, после смерти Сталина на Ближней даче описывали имущество, одним из первых личный гардероб вождя увидел начальник отдела Управления охраны МГБ СССР, в то время полковник, Николай Захаров. Его интервью мы тоже записали, когда готовили к выпуску этот фильм.

Вот, что он рассказал нам. Мы оставляем речь наших героев точно такой же, как ее зафиксировала телекамера.

— Все-таки интересный штрих: когда я открыл гардероб, посмотрел и думаю: «Чеж я мож!» Я хотя и небольшой тогда еще был начальник, не успел, но, думаю, я богаче. Ха!

В платяном шкафу Сталина висели: два френча, шинель. Что еще помнил Захаров?

— Значит, ботинки стоят одни, видно, там, где он обувался. Так... и что так?.. да... валенки, двое валенок. Одни — новенькие, белые, новенькие; вторые —подшитые. Новенькие не одеты ни разу. Все!..

Только это и составляло личное имущество Сталина.

Именно в малой столовой вечером 1 марта Сталина найдут лежащим на полу. Из малой столовой можно выйти в прихожую. Из прихожей виден большой зал. В нем принимали гостей, здесь Хозяин обедал с членами Политбюро, попутно решая судьбы страны. А может быть, они решали судьбы страны, попутно обедая. Кому как нравится.

«В просторной, без украшений, но отделанной со вкусом столовой на передней половине длинного стола были расставлены разнообразные блюда в подогретых и покрытых крышками тяжелых серебряных мисках, а также напитки и другая посуда, — писал Милован Джилас — соратник Тито, второй человек в югославской иерархии. — Каждый обслуживал себя сам и садился, куда хотел, вокруг свободной половины стола. Сталин никогда не сидел во главе, но всегда садился на один и тот же стул: первый слева от главы стола».

Нам показали тот самый стул, на который всегда садился Хозяин. Но, зная обычаи власть предержащих, позволим себе усомниться в том, что у членов Политбюро не было постоянных мест. Наверняка каждый знал, как близко к Генеральному секретарю ему можно садиться и кто может сидеть непосредственно рядом с ним.

Но вернемся к описанию ужина…

«Выбор еды и напитков был огромным — преобладали мясные блюда и разные сорта водки. Такой ужин обычно длился по шесть и более часов — от десяти вечера до четырех-пяти утра. Ели-пили не спеша, под непринужденный разговор, который от шуток и анекдотов переходил на самые серьезные политические и даже философские темы.

Сталин поглощал количество еды, огромное даже для более крупного человека. Чаще всего это были мясные блюда — здесь чувствовалось его горское происхождение», — сообщает далее Джилас.

С этим описанием Джиласа не соглашается начальник 6-го отдела 9-го управления охраны, полковник КГБ Геннадий Николаевич Коломенцев. Он долгое время возглавлял службу, обеспечивающую безопасность питания руководителей партии и правительства. Все питание Сталина, когда он находился на работе и дома, обеспечивал именно его шестой отдел. Уж он-то точно знает, что ел и что пил Иосиф Виссарионович.

— Вот некоторые говорят, что Сталин по национальности грузин, значит, любил грузинскую кухню. Это неправда. Он по существу ведь вырос среди русских людей, он привык к русской кухне. Любил простую русскую еду: блины да самую простую картошку в мундире, запеченную в духовке.

И еще маленькая деталь по поводу его грузинских корней. Вот что пишет Светлана Аллилуева в своей книге, описывая детские годы:

«Брат мой Василий как-то сказал мне в те дни: „А знаешь, наш отец раньше был грузином“. Мне было шесть лет, и я не знала, что это такое — „быть грузином“. Он пояснил: „Они ходили в черкесках и резали всех кинжалами“.

А сейчас мы снова вернемся на ужин, описанный Джиласом, который, справедливости ради заметим, происходил в середине сороковых годов. Но такие ужины или обеды, как их принято называть в Европе, продолжались до самой смерти вождя. Именно после такого обеда, в марте пятьдесят третьего Сталин не проснулся утром, как обычно. Но об этом позже, а сейчас читаем, что пишет Джилас:

«Пил он скорее умеренно, чаще всего смешивая в небольших бокалах красное вино и водку».

Здесь Джилас ошибается. В своих воспоминаниях генерал армии Штеменко описал случай, как на таком обеде он решил отведать водки, которую пил Сталин, наливая ее себе из графина. Как истинно русский человек, считающий, что у соседа все лучше (тем более у такого!), бывший начальник штаба Советской Армии решил непременно попробовать этой особой водки. Вот что он пишет в своих мемуарах:

«Когда Сталин встал, чтобы сменить тарелку, я быстро схватил заветный графин и налил полную рюмку. Чтобы соблюсти приличия, дождался очередного тоста и выпил… Вода!»

Восклицательный знак.

Да и тот же Коломенцев говорит, что:

— Сталин в этом отношении был очень трезвый человек. Он любил вот такие домашние легкие вина. Были двое крестьян в Абхазии, у которых мы всегда закупали вина. Отправляли самолет и привозили. Для кого — никто не знал.