— Можно вплавь. Можно пешком по дну морск-о-ому, словно а-а-армия ме-е-ертвецо-о-ов! Можно взять лодку и…
На этот раз его перебил маг.
— Где?
— Что — где? — не понял рыжий.
— Взять лодку. У нас хватит денег? А еще на еду, на пресную воду, на жизнь здесь, пока найдем продавца?
— Достаточно найти лодку, — хихикнул Хьюго, подмигивая наемнику. Еще слишком свежи воспоминания о том, как им пришлось познакомиться.
Эверард застонал из-под капюшона.
— Это все, бесполезное ты существо?
— Конечно нет! — вор так и пылал энтузиазмом. — Можно приручить дельфинов и переплыть на них. Хотя нет, лучше на черепахах… Или нет, все-таки дельфины, они мне больше нравятся!
— Черепахи вкуснее, — вставил Мигель.
Пройдоха подумал немного и согласился, что и правда вкуснее. По крайней мере, он никогда не пробовал ни того не другого, но было бы очень жалко есть милого и умного дельфина, да и не слышал он о таком. Эверард потребовал продолжения обещанного списка вариантов.
— Можно телепортироваться, — нашелся Юджин.
— Нет! — дружным хором воскликнули остальные.
На этом способы выбраться с Сирра закончились. Зато началась дорога к городу — узенькая, но ведь дорога же! Друзья, за неимением лучшего, пошли по ней.
Солнце стояло в зените. Файтер разделся до штанов и рубашки, снял даже легкую кольчугу — вторую кожу. Маг же, который с головой окунулся в воду, не спешил сушить одежду заклинанием и шел с блаженной улыбкой, оставляя за собой лужицы на пыльной дороге. Хьюго остался в рубашке, как и был, но зато вытащил из сумки шейный платок и с довольным видом повязал его на голову на манер пиратской банданы. При этом, правда, уверяя, что ему подарил ее сам Одноглазый Спрут — знаменитый морской разбойник из детских сказок. В доказательство он показывал старое буроватое пятно от вина, отдаленно напоминающее осьминога, прикидывающегося пятном. Мол, Спрут даже метку свою оставил.
— Хьюго, — мрачно поинтересовался Эв, когда дождался небольшой паузы в звонкой болтовне вора, — ты хоть когда-нибудь молчишь?
Тот энергично помотал головой.
Самый большой город острова Сирр, не мудрствуя лукаво названный так же, встретил четверых друзей шумными узкими улочками, бойкими торговцами всякой всячиной с разных уголков Обитаемых Земель, отборнейшей матросской руганью и огромным букетом самых разнообразных запахов, среди которых преобладали запахи рома и рыбы.
— А в Эдорине все как-то… поаппетитней, — поделился вор наблюдениями, и остальные были с ним согласны.
— Но ты ведь хотел приключений, — клыкасто улыбнулся наемник, — наслаждайся.
И Хьюго принялся наслаждаться. Через четверть часа проталкивания через толпу у торговых рядов он высыпал в свой кошелек две полные горсти серебра, а завернув за угол и заслонившись от прохожих широкой спиной файтера, распотрошил чужой кошель и добавил в свой карман еще пару золотых.
Мигель присвистнул, глядя на взявшиеся, казалось, из ниоткуда деньги.
— Ничего себе! Я, конечно, знал, за что гонялся за тобой по всему городу, но чтобы настолько!..
— Это только так, разминка, — скромно потупился лис, — на самом деле, если бы было нужно, я бы раздобыл больше за меньшее время, но мне хочется спокойно поговорить с нашими за кружкой эля, а не мелочно оправдываться и бегать от них.
— Вашими? — приподнял бровь Эв.
— Ну да. Ребята из ночной армии есть везде, и своих они не бросают… Даже если «свои» практически бросили их.
Мигель фыркнул.
— Насколько я знаю, очень немногие, кому хватило ума кинуть ночную армию, доживали до утра. А ты, рыжик, собрался с ними пить эль и разговаривать. Слушай, тебя по голове, часом, в последнее время не били? На солнце не перегревался? Может, упал на пляже неудачно?..
— Ничего я не падал! — обиделся вор. — Меня просто там любили и уважали. Ты ничего не понимаешь, злой наемник!
— А ты так все понимаешь, умный вор, — буркнул Эверард, которому осточертели препирательства и пустые крики.
— О, точно, Эв! — повернулся к нему файтер. — Ты любишь подзатыльники давать, так что это ты виноват, последние мозги рыжему отбил.
Заупокойный стон клирика по собственному имени потонул в гомоне толпы. В нос друзьям ударил усилившийся запах рыбы и соли, послышался звук бьющихся о причал волн. Речь вокруг стала еще более многообразной, которую, однако, стали все чаще сдабривать отборнейшей руганью. Мигель потянул носом воздух.
— Я чувствую запах рома, — доверительно сообщил он и свернул в какой-то переулок, резко спускающийся вниз. Друзьям ничего не оставалось, как последовать за наемником.
— Тут все им провоняло, — поморщился монах. — Не люблю ром.
— Сразу видно, тебе не стать морским волком, — с деланным пренебрежением бросил файтер, — Неужели ты никогда в детстве не мечтал стать пиратом?
Эверард фыркнул и промолчал. Мощеный переулок расширялся по мере того, как становился все круче и круче, пока наконец он не превратился в лестницу с высокими каменными ступенями и без перил. Пройдоха начал прыгать со ступеньки на ступеньку. Юджин долго искоса посматривал на него, а потом плюнул на пресловутый авторитет мага-практика и с удовольствием присоединился к вору. Легкий и гибкий, как кошка, он отталкивался босыми ногами от камней и приземлялся без боязни упасть. «В крайнем случае, сколдует левитацию по щелчку пальцев», — хихикнул Хьюго. Монах и наемник смотрели на них снисходительно.
За крутым поворотом на путников бросился бешеный встречный ветер. Он пах солью и водорослями, и принес с собой ароматную морскую свежесть. Впереди заблестело и зарябило на ярком солнце ослепительное море. Здесь оно было совсем другим, чем на пустынном пляже: оно дышало, билось о причал и каменный пирс, оно качало корабли с пестрыми парусами, оно жило.
— Море! — восторженно воскликнул Хьюго и побежал вниз.
Даже вечно ворчливый и достаточно циничный Эв залюбовался легкими бирюзовыми волнами и далеким горизонтом, где синяя морская гладь сливалась с ярким голубым небом. Такого ребяческого восторга, как у вора, порт у остальных путников, конечно, не вызвал. Но все равно это было действительно красиво.
Спустившись до конца лестницы, файтер, клирик и маг нашли Хьюго, замершего на выступе стены и с горящими глазами рассматривающего причалы. Загорелые матросы в замызганных тельняшках (или вообще без оных) разгружали или, напротив, заполняли трюмы кораблей, ловко и слаженно перекатывая тяжелые бочки, перекидывали снасти и корабельные канаты, лазали по мачтам и латали паруса. Портовые грузчики по несколько человек носили огромные ящики и сети с рыбой, сложенные полотна парусов. Капитаны раздавали команды, поблескивая нашивками на одежде и закопченными трубками. Повсюду шныряли торговцы с лотками, полными еды и всякой блестящей разности, предлагали обмен денег менялы и кричали чайки. Между кораблей враскачку ходили бывалые морские волки, как в форме своего судна, так и в пестрой броской одежде — не иначе, пираты, спустившие на время свой черный флаг и мирно приставшие к берегу, соскучившись по тавернам и порту. У одного из них на плече сидел разноцветный попугай. Над головами друзей пролетели крикливые портовые чайки.
— Ну и каков наш план? — спросил Юджин осторожно.
Мигель с Хьюго переглянулись и, широко ухмыляясь, подхватили мага под руки и зашагали к ближайшей таверне. Следом плелся Эверард, ворча себе под нос, но стараясь не потерять из виду друзей.
В портовой таверне «Корабельные кот и кошка» было шумно и уже весело, несмотря на раннее для поголовного веселья время. Кораблей сейчас было много, и от истосковавшихся по главным прелестям суши моряков не было отбоя. Компания разношерстных пиратов в цветастых платках, повязанных вокруг голов и пестрых одеждах кричала что-то местному менестрелю. Должно быть, вытрясала из него одолженные когда-то деньги.
Мигель с трудом протолкался к единственному свободному столику, за ним пробирались, стараясь не отстать, Эв и Юджин. Маг знал, что матросы не особенно жалуют магию, особенно огненную — на утлом суденышке посреди бушующего океана хуже шторма может быть только как раз неуравновешенный чародей. Корабли побогаче иной раз брали на борт магов, одаренных родством с другими стихиями, но все равно относились к колдовскому народу с опаской. А вору любая пивнушка — только в радость. Он смеялся, ненавязчивым жестом потирал руки и непринужденно вертел рыжей головой во все стороны. «С сугубо практической целью», — мрачно отметил про себя монах. Мигель же, казалось, в любом трактире в Обитаемых Землях и за их пределами чувствовал себя, как дома. Крикнул разносчицу, привычно закинул ноги на и без того грязный стол. Эв, снова закутавшийся в свой плащ, глянул из-под капюшона с неодобрением.
