Империя принимала только два товара — любую сталь и практически любых рабов. На вывоз же шло оружие всех видов и мастей, доспехи, разобранные по частям осадные машины, арбалетные болты, антимагические оковы. Лучшие клинки, расходившиеся по лучшим ценам без всякого исключения, ковались в Железной Империи. Знать могла позволить себе уникальное оружие от собственных мастеров, королевские дворы — легендарные Тааринские мечи и кинжалы, которые изготавливались по предварительному заказу и с невероятной тщательностью; но лучшим, чтобы вооружить целый отряд и победить с ним, было оружие из империи.
Это все квартет знал и так, но если бы король Рогар не согласился помочь им, то на этом познания о стране по ту сторону реки были бы исчерпаны. Его Величество же в свою очередь рассказал друзьям то, что в Обитаемых Землях знал, кажется, он один: что письма из имперских владений все-таки приходили — правда, значительные части отсутствовали, а все намеки на местоположение и внутренние дела страны беспощадно вырезались, и до адресаты получали одни лишь общие слова, но все же… Все сходятся в одном — Железная Империя не зря закрыла свои границы, а на пытки местные стражи очень и очень изобретательны…
Возле моста квартету пришлось посторониться и пропустить вереницу повозок, съезжающих с моста — хмурые, пропыленные дорогами люди даже не подняли голов, пока Хьюго глазел на них, жадно всматриваясь в детали.
Мигель тронул его локтем.
— Ну, углядел что-нибудь?
Рыжий вор только покачал головой, переводя задумчивый взгляд на неприветливо скалящийся мост. А наемник отметил, как буднично смотрит вокруг Ал — привычно, даже со скукой. Ох, не так прост он, этот посыльной…
На том берегу стражники вальяжно опирались на пики и о чем-то разговаривали. Но друзья знали, что лень на их лицах всего лишь маска, а на концах лезвий темнеет вовсе не бурая ржавчина.
Юджин не считал себя трусом, но ему вдруг отчаянно захотелось развернуть коня и ускакать отсюда подальше — куда угодно, может быть, поискать следы мастера по бескрайним землям, засесть в библиотеку или навестить замок лорда Витта, поболтать с седым менестрелем… Но маг откуда-то знал, что назад ему не повернуть. Клирик неожиданно легко прочитал все эти мысли на лице паренька, но в глубине души, умом отрицая все от и до, он был с ним солидарен — и уже одно это как-то неприятно царапнуло сознание Эва.
Мигель погладил по шее коня, вскинул голову и натянул поводья. Этот то не привык отступать. Лорд Витт, вольный наемник, файтер легендарных клинков.
Эверард, Ал, Хью, а за ними и Юджин молча, без единого слова взошли на мост. Самый первый шаг дался труднее всего — а где первый, там и второй…
Едва раздался первый гулкий звук лошадиного копыта по дощатому настилу, стражники вскинулись, подобрались. Необычные путники приближались к ним — не везут ни товара, ни на королевских посланников не похожи, а ведь вооружены, да и в общем видок у них не слишком мирный…
Под пристальными взглядами исподлобья пятеро путников начали переходить мост.
Пространство над водой не принадлежало никому, и там полновластно своевольничала таинственная сила природы, людям неподвластная и непостижимая. Что-то не то здесь было со звуками — в упавшей как снег на голову тишине слышался только шепот реки и гуляющий над ней ветер, а все остальное отмерло и потерялось, недоступное даже самому чуткому слуху. Друзьям не понадобилось переглядываться, чтобы понять, что это чувство охватило их всех. Никто не подал виду, но они понимали, каждый понимал, даже Ал — и внутри у каждого из них по-своему штормило.
Наемник не удивился, когда поймал себя на обыденно-серой мысли, что хочет драться. Просто отогнал ее прочь.
А мост постепенно оставался позади.
Наконец стражник, стоявший ближе всего, крикнул, вскидывая копье и неприятно, едва ли не гортанно выговаривая слова:
— Кто такие? Едете зачем, чай не с потрохами продаваться!.. — его голос звучал далеко, словно из-за стены.
— А ведь тот, рыжий, может, — бросил другой стражник потише. — Уж больно смазливый, а вкусы у господ…
Острый воровской слух, натренированный годами безнаказанных хождений по теням и чужим застенкам, уловил и это. Хьюго фыркнул, обиженно повел плечом, а стражника запомнил — мало ли, вдруг того давно не обчищали дочиста… Или кинжалами в потный бок не промахивались.
Эверард повел коня практически вплотную к коню пройдохи и прошипел тому на ухо, не меняясь в лице, строгое «даже не думай!».
— Не дело простым солдатам лезть в дипломатию и задавать лишние вопросы, — на удивление спокойно покачал головой Ал, глядя на стражников едва ли не с укоризной. — Разве вы меня не помните? — он сделал паузу. — Еще минута промедления, и я запомню вас.
Тем временем он был в самом конце моста и мог уже не кричать. Квартет не сводил с него глаз, заново осознавая, что за проводник им попался — и чем дальше, тем менее простым он им казался.
Несколько секунд прошли в молчаливом ожидании. Огонек надежды трепался в душах, словно на порывистом ветру, но вот второй стражник окинул их изучающим взглядом, кивнул и опустил пику. (Хьюго немного смягчил приговор для него).
Проход был открыт.
— Из города вглубь страны вам все равно вряд ли удастся выехать, — зевнул он с прежней ленью в голосе и глазах, — валяйте.
— Но с вас причитается! — вставил первый караульный, не зная, как мало удерживало «этого парня с мечами», который кинул ему серебряный, от демонстрации приема раскраивания черепа надвое одним ударом.
Компания спустилась с моста, чувствуя, как нормальные звуки возвращаются в мир. А Эв про себя уже поминал терпеливых и гневающихся богов, так не вовремя решивших дать его спутникам испытания на выдержку… И так увлекся внутренним монологом, что не заметил бы, как бледнеет огненный маг, не вскрикни Ал предостерегающе и не дернись его подхватывать.
Юджин начинал уже догадываться, что ужасно вляпался, пускаясь в эту поездку, и чем дальше они были от привычных ему мест, тем больше он полагался на магию — а земли вокруг негостеприимно ее подавляли. Парень насупился и вперил мрачный взгляд в холку коня. Он попросил бы богов побрать эту проклятую (теперь он в этом не сомневался) страну, но никогда не молился им прежде, а начинать свой духовный путь с обиженного шипения как-то не хотелось. Да и статус мага все же не позволяет. Пришлось просто отмалчиваться.
— Эй, Юдж! Сейчас дырку прожжешь взглядом… в коне! — окликнул его воришка, неизменно радостный без объективных на то причин.
Но на этот раз к рыжему ко всеобщему удивлению присоединился файтер: ободряюще кивнул магу, похлопав того по плечу.
— Дай этому месту шанс — вдруг он пойдет на ответную уступку?
Количество магии в воздухе вокруг не изменилось ни от дружеских жестов, ни от слов, но Юджину вдруг стало немного легче. Он улыбнулся тенью улыбки, как улыбался всегда, и был бы даже вполне доволен жизнью — если бы не жуткий голосок где-то на задворках сознания, на время заснувший, но при первой возможности грозящий вернуться на свой пост. «Твоего мастера предали те, кому он доверился, — шептал голосок, — делай выводы, выводы делай, мальчик». Никто уже давно не называл его мальчиком — и мага штормило, как не может штормить и на море. Делай выводы, мальчик…
Так они въехали в городок, и от мрачного, тайнами как туманом подернутого могущества Железной Империи их отделяло теперь на одну стену меньше — но преграда все еще оставалась непреодолимой, и разгадки не было поблизости. Квартет обрел нового друга и снова вступал в слепую игру.
Комментарий к Глава 17. Идти на рассвет
*Намекается на то, что в начале этой истории наемник, монах, маг и вор по чужой воле были объединены в квартет, а сами были очень даже не прочь убить друг друга — и ко всеобщему счастью это мнение в скорости переменилось.
========== Глава 18. Империя и имперские истории ==========
Он оказался скорее пограничным фортом, чем городом — здесь никто не оставался дольше, чем нужно было, чтобы заключить сделку и удостовериться, что все прошло честно, без обмана. Никаких таверн, никаких веселых домов или уличных торговцев всякой всячиной — в этом месте удачные приобретения даже не обмывали и не праздновали процветание! Получив товар или деньги, обе стороны спешили убраться куда подальше, разбежаться по своим привычным городам и городишкам, а не задерживаться в этом унылом месте. Тут даже зазывал, таких раздражающих во всяком другом городе, здесь было днем с огнем не сыскать: и путники почти готовы были признать, что скучают по ним, как и по десятку других привычных мелочей, делающих любой город приятным и родным усталому путнику.
