Из мыслей выдергивает нервный голос Ника:

— Они идут, — констатирует парень, шмыгнув красным носом. Его повело к воротам. Ник замер в ожидании покупателей.

Уже через секунду автоматические ворота открылись, позволив массивному автомобилю заехать во двор. Тонированные окна, нарочито скрывающие пассажира, особенно настораживают, но я успокаиваюсь, когда замечаю одобрительный кивок Ника, что добросовестно открыл дверь пассажиру. Через секунду взору явился высокий деловитый мужчина лет сорока, с серой бородкой, острым носом и сощуренными глазами, что совершенно не внушают доверия. Сердце делает оборот в сто восемьдесят градусов, когда он вальяжно подходит, оказываясь в опасной близости. Мужчина протягивает руку, которую я пожимаю, больно прикусив щеку. Столько раз встречался с покупателями, а страх все остался. Каждый раз словно в первый. Вижу миллионы цветов глаз, но в каждом эти карие флюиды отца.

— Ты сделаешь это, иначе можешь считаться сиротой.

— У меня есть мать! — выкрикиваю, тяжело ударив по письменному столу кулаком.

Джаавад расплывается в довольной ухмылке, он словно не моргает, настолько пристально глядят его глаза.

— У тебя нет матери, Зейн. У тебя есть только я.

Только я. Только он.

Эти мысли заставляют взять себя в руки, вспомнить, кто я есть на самом деле и зачем занимаюсь этим.

— Добрый вечер, — выдавливаю спокойным тоном, стараясь утихомириться внутри.

Мужчина улыбается в ответ, заинтересованный долгожданной встречей. Отвечает тем же, пожав руку. После простых жестов приветствия мы отправляемся в дом. А я все под действием воспоминаний из прошлого, которые ни на миг не отпустят разум. Хочется вырваться, потому что жизнь в коконе — это несовершенная бабочка. Где моя метаморфоза? Какого черта жизнь ставит подножки?

Снова вдох.

Концентрироваться меня научил отец. Этого всегда не хватало Гарри. Его ядерный характер часто подводил нас. Закидоны кудрявого сроду принципам Беллы, неудивительно, что они влюбились. Неудивительно, что она все ещё ждёт его. А догадывается ли девушка, что он жив? Или так откровенно верит моим словам? Если это так, то я эгоистичный, но самый искусный врун.

Поэтому собираюсь врать и новому покупателю. Приглашаю присесть на диван, попросив телохранителей дождаться за дверью.

— Вы понимаете, что придётся заплатить немного больше, чем мы договаривались, — пожимаю плечами, заинтересовано наблюдая за реакцией мужчины.

Но ожидаемой агрессивной реакции не получаю, что мгновенно настораживает, заставляя вжаться в кресло всем весом.

— Понимаю. Я осведомлён, каким образом вы, Зейн Малик, зарабатываете на эти хоромы, — покупатель оглядывает дом, как бы намекая на сумму, что таится на моем банковском счету.

— Признателен вашей искренности, — отвечаю, ухмыльнувшись. — Тогда нам остаётся лишь заполнить некоторые бумаги и распрощаемся с вами на хорошей ноте.

— А вы не хотите объяснить мне, почему я обязан платить?

— Иначе я сдам вас полиции.

Мужчина даже глазом не ведёт, лишь улыбается в ответ, покачивая головой из стороны в сторону.

— А вы уверены, что я обязан?

— Вы ничем не отличаетесь от остальных покупателей, сэр, — сердце разгоняется, отбивая бешеную чечетку. Такое ощущение, словно он что-то знает.

— Тогда я предлагаю нам поговорить, — светлые глаза встречаются с моими, заставив холодок пробежаться по всему телу. Взгляд мужчины падает на высокую фигуру Ника позади меня. — Наедине.

Гулко сглатываю, оборачиваясь к парню лицом. Он озадаченно смотрит на меня сверху, пытаясь понять, как поступить. Такое бывает редко — когда покупатели «шалят».

— Ник, оставь нас, — заключаю, еле заметно кивнув парню. — Все под контролем, — губами имитирую слова, заставив парня полностью расслабиться.

Через секунду простыл его след.

Оборачиваюсь обратно, плотно сжав пистолет в руках. Он всегда хранится под столом, в случае непредвиденных ситуаций, вроде этой. Но каково мое удивление, когда я понимаю, что мужчина вскочил со своего места и направляет такое же оружие в мою сторону, при этом сохранив смазливую ухмылку на морщинистом лице.

— Будем в гляделки играть или позовём секунданта?

Комментарий к Глава XII: Гордость.

Как вам аллегория с «Евгением Онегиным»? По-моему, неплохо)) осталось догадаться, кто из них Женька, а кто Володя…

========== Глава XIII: Страх. ==========

Тяжёлый мужской взгляд прожигает во мне дыру, заставляя конечности трястись. Дурацкий пистолет настолько холодный, что хочется свести челюсть. Хотя бы из-за того, что я давно им не пользовался, и он, наверняка, буквально примёрз к столу. Всегда молил Господа, чтобы не приходилось касаться ледяного оружия, но, видно, у него другие планы. Конечно, работая в подобной сфере, когда каждая секунда, словно подарок божий, нужно быть готовым к резким поворотам судьбы.

Рука все тяжелеет и тяжелеет, нервы сдают. Секунды тянутся, как часы. Внутри зарождается такое неизвестное чувство тревоги. С детства отец вселял в меня мужское бесстрашие долгие-долгие годы, но, как только я выпорхнул из-под его крыла, мужественность будто канула в небытие. Тогда пришло осознание, что я чертов трус. А стыдиться этого уже нет смысла. Под опекой Джаавада быть смелым было проще. Чувствуешь себя гораздо спокойнее, когда знаешь, что позади широкая надежная спина отца. Вот только со временем я понял, что ему плевать. Я — марионетка.

Биение сердца лишь усиливает страх. В голове тысяча картин из классической литературы. Как меня застреливает Алексей Каренин или Владимир Ленский. Наверное, это почетнее, чем умереть от пули неизвестного наркобарона.

Стреляй! Черт подери, не тяни!

— Не будь таким ублюдком, Зейн! — заорал мужчина, имя которого я совсем позабыл. Он страшно злится, это можно понять по пульсирующим венам на шее и сведённой до скрипа челюсти. А мне страшно до потери сознания. — Давай разойдёмся спокойно.

— Я не работаю спокойно, — отвечаю, надеясь на его мягкотелость. Но ведь не может он действительно выстрелить! Мужчина не похож на жестокого садиста.

— Как хочешь, — только он зажимает курок, как массивная дверь позади него распахивается настежь, позволив Нику ловко вторгнуться в помещение по истечении «секунд безопасности».

«Секунды безопасности» — это десять свободных секунд в кабинете, когда гость просит «выйти» остальных. Всех, помимо меня. Тогда по истечении указанного времени в комнату позволено войти кому угодно из моего персонала, таковы правила.

Но парень не успевает скрутить мужчину, поэтому тот, пользуясь моментом, зажимает курок, и оглушительный выстрел эхом проходится по стенам.

Секунда.

И резкая боль в области плеча заставляет повалиться на стол, ударившись локтями о твёрдую поверхность. Потерянный взгляд Ника находит мой. Он не знает, как реагировать.

Я сам, черт подери, не знаю, куда деться! Меня, блять, ещё никогда не подстреливали. Все романтизированные картинки смывает, открывая глаза на реальную боль.

Она заставляет крутиться, изнывая. Пелена перед глазами мешает сфокусировать взгляд. А сердце бьется все медленнее и медленнее, лишь подкидывая дров в общее состояние нестабильности. Но вместо того, чтобы отключиться, стараюсь взять себя в руки, отодвигая боль на второй план. Бросаю злобный взгляд на мужчину, что только что нанёс удар, и замечаю, как испуганно он глядит. Кажется, это его первая дуэль.

Моя тоже. Неужели я выгляжу так же? Словно увидел привидение вживую? Бледный, квёлый, а секунду назад этот фетюк выглядел мужественно. Именно так, как отец представлял себе меня. От одной мысли об этом бросает в жар. Кто-то мог бы порадовать его больше, чем я.

— Простите… давайте… давайте остановимся на установленной вами сумме! — сукин ты сын, твоё лицо с каждой секундой злит все больше и больше. Ярость настолько сильна, что слегка заглушает физическую боль.

— Зачем стрелял тогда, придурок? — шипит Ник, дёргая его за плечи. Тот зарывается лицом во все ещё холодную от ветра куртку Николаса.