– Да уж. Наверное. Не была там ни разу.

– Почему? – спросил я. – Разве вам не хотелось побывать в этом заведении?

– Да уж. Я похожа на потомственного аристократа? Или на всесильного чиновника? Принца туда, возможно, впустили бы. Но Пупсик и я можем попасть в этот клуб только по приглашению кого-то из его членов. Вот такому.

Гадюка показала мне небольшую украшенную позолотой карточку. Я заметил на той сделанные чернилами от руки надписи и след печатки леди Сороки. Гадюка держала карточку бережно, двумя пальцами.

– Мне раньше не доводилось даже видеть такое приглашение, – сказала она. – Буду теперь хвастаться в ремесленных кварталах, что ужинала в клубе герцогини.

– Тебе н…не поверят.

– Но ведь ты… вы тоже благородная, госпожа Гадюка, – сказал я. – Если это заведение для благородных, то почему бы и вам не стать его завсегдатаем? Что еще для этого нужно?

Гадюка усмехнулась. Улыбка появилась и на обычно серьезном лице Астры.

– Да уж. Во-первых, мой титул, ненаследственный. Я его купила. Мы с девчонками спустили на него кучу золота. Так нужно было для нашей организации: чтобы получить привилегии… и прочие блага. А родилась я «растением». Елка, если еще ее помнишь, моя племянница – дочь покойной сестры. Ребенком я жила в рабочих кварталах. По мне это видно. Все никак не избавлюсь от прежних привычек. Да уж. Таких новоиспеченных «животных», как я, в том ресторане и благородными-то не считают.

– А во-вторых, – сказала Гадюка, – туда вхожи только самые-самые: самые знатные, богатые, влиятельные. Таких людей в нашем герцогстве полтора десятка всего, считая великую герцогиню.

– И ресторан работает для такой маленькой кучки народа? – удивился я.

– А то. Почему нет? Я слышала, что клуб финансируется напрямую из казны герцогства. Он государственное учреждение, как префектура и библиотека. Должны же где-то такие, как твои родственники, напиваться до поросячьего визга тайком от своих семей и рядовых подданных Великого Герцогства. Да уж. Ведь им тоже иногда хочется расслабиться.

До дворца герцогини мы не доехали. Возница остановила карету на краю похожей на просторную парковку площади.

– Приехали, Пупсик. Выгружаемся. Девочки подождут нас у кареты.

Гадюка приоткрыла дверь, и я увидел часть облицованного серым камнем здания, массивную с блестящей металлической окантовкой дверь. Не заметил ни вывеску, ни надписей, поясняющих, что за этой дверью скрывается.

Здание ресторана напоминало крепость. Мне еще не доводилось видеть в городе такие узкие, похожие на бойницы окна. Да и дверь ресторана наводила на мысль о том, что его владельцы не исключали атак на свое заведение с применением тарана.

Я выбрался вслед за Гадюкой наружу, спрыгнул на землю. С удовольствием почувствовал, что пол под ногами не покачивается и не вибрирует. И главное: за время поездки я не успел отбить ягодицы о твердую лавку. Но домой все же надеюсь вернуться пешком.

На встречу с Сорокой мы не опоздали. Нам даже пришлось дожидаться ее.

Астра осталась в карете. В ресторан вошли только я и Гадюка.

Там нас встретили две широкоплечие девицы. Коротко стриженные, почти с меня ростом. Со шпагами и пулеметами. Пулеметы висели на уровне бедер девиц, вставленные в кожаные чехлы.

Увидев женщин, понял, почему, когда я сменил одежду, на улице перестали узнавать во мне мужчину. Одень я сейчас такую же, форму, повесь на бок шпагу, и органично вольюсь в их компанию. У меня даже грудь размером не отличается от бюстов этой парочки!

Гадюка предъявила наше приглашение на входе в клуб. Пожилая дама, выглянувшая из-за спин охранниц, поправила очки с круглыми стеклами, просканировала нас взглядом. На ее парализованном лице не дрогнул ни один мускул. Дама бесцеремонно отобрала позолоченную карточку у Гадюки, жестом подозвала к себе розовощекую женщину в фартуке официантки, двумя короткими фразами отдала той распоряжение.

Розовощекая кивнула и велела нам следовать за ней. 

Женщина повела нас в ярко освещенный зал, в центре которого я увидел круглый стол, рассчитанный на восемь персон, в окружении обитых бархатистой тканью стульев с подлокотниками. Его зеленая скатерть напомнила мне бильярдное сукно. Она аккуратно обрамляла ножки стола, свешивая к полу короткую золотистую бахрому.

Остальные столы, более привычной для меня формы, двумя ровными рядами прижимались к краям зала. Их отгораживали друг от друга тонкие стены.

Официантка проводила нас в одну из таких кабинок. Я успел заметить, что все кабинки пустуют. Странно. В кафе «У Рябины» в это время всегда было многолюдно.

Женщина поправила на нашем столе белую скатерть и ушла, не сказав нам ни слова.

«Чувствую себя посылкой, которую бросили на стол дожидаться адресата», – пожаловался я.

«Персонал ресторана ясно дает понять, что не признает за вами права находиться в их заведении».

– Хороший тут сервис, – сказал я.

– Да уж, обслуживание здесь, наверняка, на высшем уровне, – ответила Гадюка. – Только не для всех. Без леди Сороки в этом клубе нам не подадут даже чай.

Рассматривая пустой зал, мы с Гадюкой скучали до прихода графини. Изредка обменивались пустыми фразами. Принюхивались к проникавшим в зал из кухни ароматам. Живот Гадюки приветствовал их урчанием. Я же старался не морщиться, мысленно проклинал криворуких поваров, четко улавливая в знакомых запахах пищи фальшь. Если бы стряпней на кухне сейчас занимался я, животы урчали бы даже у скучавших на входе девиц.

«Ты только обещаешь, – сказал Ордош. – Я пока даже яичницу в твоем исполнении не попробовал».

«Подожди, колдун, – сказал я. – Ты еще узнаешь, какие шедевры кулинарного искусства может творить хорошо обученный талантливый повар, имеющий за спиной сотню лет практики».

Леди Сорока ворвалась в зал полная энергии, источая хорошее настроение. Черную повязку на лице она заменила белой. Ее правый глаз задорно блестел, на пухлых губах сверкала улыбка.

– Вы уже здесь?! – сказала она. – Великолепно! Просто замечательно!

Чеканя шаг, позвякивая шпорами, графиня устремилась к нашему столу. Она шла уверенно, размахивая правой рукой, а левой пытаясь придерживать оставленную в гардеробе шпагу. Но я уловил, что к ароматам из кухни с ее появлением добавился спиртной запах.

– Неси бутылку вина, – приказала леди Сорока знакомой нам официантке, следовавшей за ней по пятам. – А лучше сразу две. И что-нибудь поесть. Чем это пахнет? Мясо с овощами? Великолепно! Его и подавай. А еще салаты и нарезки.

И сказала уже нам:

– Ваше с богиней лечение, мальчик, дало неожиданный результат.

***

– Хочу поделиться с вами своей радостью, – сказала графиня. – Дочь сегодня выглядит значительно лучше. Кушает с аппетитом. Даже порывается встать с кровати. Что бы там ни сидело в ее теле до вчерашнего вечера, сегодня в ней этого, без сомнения, нет. И еще…

Леди Сорока залпом осушила бокал вина.

– Великолепно!

Промокнула губы салфеткой.

– Богиня вчера излечила не только синюшку! – сказала графиня. – Пять лет назад моя девочка игралась с охотничьими псами. И кобель имперской гончей отхватил ей три пальца правой руки. Я, конечно, задушила гада собственными руками! Но это не вернуло дочери оторванные фаланги.

Графиня прикоснулась к прикрывавшей левый глаз повязке.

– Я знаю, что такое быть калекой. Но я лишилась глаза на службе. А представьте, каково остаться без пальцев в детстве! Слушать, как дети за спиной называют тебя беспалой! А ведь она еще и мечтала пойти по моим стопам, стать офицером. Кому нужны в армии инвалиды?

Я наполнил графине бокал. Убрал пустую бутылку.

Мы с Гадюкой успели лишь пригубить вино. Неплохое. Но, на мой вкус, излишне терпкое.

– А сегодня утром я увидела чудо! Богиня прислушалась к твоим молитвам, мальчик! И пожалела мою деточку. Она вырастила дочери пальцы! Мы заметили это только утром. Они еще тонкие, заметно тоньше остальных, хоть те и усохли за время болезни. Полностью отросли только кости. Но пальцы шевелятся! Они слушаются ее! Это главное. А мясо нарастет!