Была и другая причина не засиживаться за столом: Гадюка просила, чтобы вечером я был дома. Я не уверен, что четко знаю, во сколько по местному времени заканчивается день и начинается вечер. И потому собирался вернуться домой засветло.

Я остановился около двери нашей комнаты, собираясь ее отпереть, когда Ордош сообщил:

«Нас там уже ждут».

«Кто?» – спросил я.

«Вижу троих».

Я заметил, что дверь приоткрыта.

«Не думал, что они придут так рано. Разве уже вечер? И зачем было вламываться в комнату?»

«Вполне вероятно, что у Гадюки есть причина торопиться», – сказал Ордош.

«Кто-то совсем плох? Боится, что не успеем?» – спросил я.

«Очень может быть. Вот только я не заметил на улице коляску. Не думал, что нам придется идти к больной пешком».

«Идти недалеко, или коляска осталась за углом?» – предположил я.

«Бессмысленно гадать. Сейчас узнаем».

Я толкнул дверь, переступил порог.

И увидел направленный на меня ствол пулемета.

В комнате меня встретили три женщины. У каждой на правой руке я увидел татуировку с изображением кошки.

«Кошки».

«Я и сам вижу, дубина».

– Э… девочки по вызову? – спросил я. – Вы ошиблись адресом. Я вас не заказывал.

Улыбки на лицах женщин не появились. Мою шутку не оценили. Или не поняли.

– Мы не ошиблись, – сказала та, что тыкала в меня пулеметом. – Где деньги?

– Какие деньги? – переспросил я.

– Которые ты взял в спальне Кошки.

Интересно, выстрелит она, если я попытаюсь убежать?

А было бы здорово в прыжке ударить по ее руке ногой, чтоб дуло перестало на меня смотреть. И хитрыми приемами разбросать эту троицу по комнате. Да… не тем я занимался целых сто лет! Что толку сейчас от моего умения варить уху «Марудасан»?

Воспоминания об ухе, которую я раз в год в летнее солнцестояние варил Северику, наполнили мой рот слюной.

«Я хочу ее попробовать!» – сказал Ордош.

«У нас здесь нет кухни. Не на костре же мне ее варить? Но как-нибудь обязательно приготовлю, обещаю».

– Я? Вы меня с кем-то путаете.

– Только не надо врать! – сказала одна из женщин. – Я не видела твоего лица. Но запомнила твою обувь. Кроме тебя так сапоги никто не носит. Только ты их по-уродски подворачиваешь.

Я узнал ее. Та самая охранница, что сидела с книгой в доме Кошки. Значит Ордош, и правда, не убил ее. Признаться, когда уходил тогда из особняка, не проверил, оставил ли колдун эту девицу в живых. Я о ней попросту позабыл, находясь под впечатлением от того, что произошло в спальне.

– Почему по-уродски? – спросил я.

А ведь ее слова меня обидели. Что-то часто стал обижаться. Словно ребенок.

«Вот видишь, к чему приводит ненужная доброта? – сказал Ордош. – Нельзя оставлять живых врагов. В следующий раз могут просто выстрелить в спину».

Все три пулемета упали на пол. А следом за ними на ковер повалились женщины. Я не спрашивал, что произошло: почувствовал отголоски заклинаний колдуна.

Прикрыл дверь. Задвинул засов.

«Нужно поставить защиту у порога, – сказал Ордош. – Чтобы не ходили сюда посторонние, когда нас нет дома. Позже придумаю что-нибудь».

Я обвел взглядом комнату. Здесь явно устраивали обыск: дверки шкафов распахнуты, кровать и диван сдвинуты. Но никаких разбросанных по полу вещей: все наше с колдуном имущество я по-прежнему хранил в пространственном кармане. Пострадала только подушка; радует, что уцелела.

Посмотрел на женщин. Те лежали неподвижно, уткнувшись лицами в ворс ковра. На всякий случай ногой отодвинул от них пулеметы.

«Как они нас нашли?» – спросил я.

«Дубина! – сказал Ордош. – Ты единственный мужчина в этой части города. Отследить твое перемещение несложно».

«Не подумал об этом. Что мне теперь с ними делать?»

«Сейчас объясню».

Трижды нагрелась руна.

Над ковром, куда упали женщины, взметнулось облако зеленоватого дыма. Запахло тухлыми яйцами. Я зажал рукой нос, метнулся к окну, открыл его нараспашку.

«Что это?» – спросил я.

«Знаю, запах мерзкий. Потерпи. Сейчас выветрится».

Струйки дыма потянулись к окну. Я отпрянул в сторону, не желая оказаться на их пути. Продолжал дышать через рот.

«Предупреждать нужно!» – сказал я.

Когда зеленое облако рассеялось, я увидел посреди комнаты три одетых человеческих скелета.

– Твою налево! Ты что творишь?! С ума сошел?

«Не кричи, – сказал Ордош. – Их нельзя было оставлять в живых. Они собирались тебя убить. Так что, или ты их, или они тебя».

«Это я понимаю. Но зачем так?! Почему нельзя было превратить их в порошок, как тогда в кафе?»

«На этих дамочек у меня есть планы. Пора нам готовить материал для нашего маленького боевого отряда».

«Какого еще отряда?» – спросил я.

«Преданного и послушного, – сказал колдун. – Прекрати болтать! Займись делом».

«Каким?»

«Кости упакуй в три свертка. И смотри, не перепутай комплекты! А то буду потом мучиться».

«Я тебе это припомню, колдун! Я не злопамятный, но такое не забуду».

«Шевелись! – сказал Ордош. – В любой момент могут явиться люди Гадюки».

«Вот и помогут».

«Ты костей боишься?»

«Не боюсь я ничего, – сказал я. – Но заниматься такими делами после ужина не доставляет мне удовольствия».

Я едва успел упаковать останки кошек до того, как с улицы донесся топот копыт, скрип колес и громкие женские голоса.

«Что там?»

«Не знаю. Пулеметы заверни в ту майку».

Сверток с пулеметами исчез в пространственном кармане. Туда же чуть раньше Ордош отправил три комплекта завернутых в одежду костей.

Я распрямил спину.

«Все».

«Успел. Молодец».

Из-за двери доносились голоса и топот поднимавшихся по лестнице людей.

«Кошки или гадюки?» – спросил я.

«Сейчас узнаем».

Сильный удар выбил дверь, повалив ее внутрь комнаты.

***

Вслед за дверью в комнату ввалились сразу пять женщин с пулеметами. Гадюки. Рассредоточились по комнате. Одну из них, с короткой стрижкой и шрамом на виске, я узнал – Астра.

– Г…где они?

Астра остановилась в центре ковра. Там, где еще несколько минут назад лежали скелеты.

– Кто? – спросил я.

Наблюдал за тем, как женщины осматривают комнату.

– К…кошаки.

Я хотел высказать предположение, что кошки могут прятаться в уборной. Но одна из гадюк уже заглянула туда. Повернулась к Астре, покачала головой.

– Не знаю. Я только что пришел. А что случилось?

– Н…нам сказали, что к…кошки устроили з…здесь з…засаду.

Я собирался приподнять брови, состряпать удивленную гримасу. Но услышал голос Ордоша:

«Не кривляйся, дубина! Ты не умеешь врать».

«Почему вы все мне об этом твердите? Нормально у меня получается!».

– Ошиблись? – спросил я.

– С…сказали, было т…три бойца.

Я развел руки, показывая, что ничего об этом не знаю.

– Я не знаком ни с кем из соседей, – сказал я. – Может, кошки к кому-то в гости пошли? На второй этаж?

– М…может. Р…разберусь потом.

Астра поводила по сторонам пулеметом.

– Ч…чем здесь в…воняет? – спросила она.

Я попытался изобразить смущение.

– Поел в местном ресторане. Живот теперь пучит. Я уже открыл окно!

Астра поморщилась.

– Ч…что ты там ел?

Я пожал плечами.

Не ответил.

– Л…ладно, – сказала Астра. – С…собирайся. П…поехали. Г…гадюка ждет нас.

***

Когда мы покидали комнату, Астра тронула одну из своих спутниц за плечо. Указала ей на лежавшую у входа дверь. Девица закатила глаза, но промолчала, кивнула. К коляскам, что дожидались нас на улице, мы спустились без нее.

Вместе со мной в коляске разместилась Астра.

– Н…накинь, – сказала женщина. Протянула мне черный плащ.

– Дождь будет?

– Т…ты хотел, чтоб тебя н…не узнали.

Я послушно завернулся в плащ, набросил на голову капюшон.

Астра оказалась неразговорчивой. Я пытался выяснить у нее, куда мы едем, но женщина отвечала уклончиво, ссылалась на то, что скоро сам увижу. Во время поездки она не задала мне ни единого вопроса, а в ответ на мои – либо кивала в ответ, либо отвечала короткими фразами. На протяжении всего пути ее взгляд скользил по сторонам, сканируя местность. Женщина не выпускала из рук пулемет, примостив его на колени и прикрыв куском серой ткани.