– …не послушался и погиб! – Договорила за него девушка, прикрыв свой рот рукой, её глаза предательски заблестели, она закрыла лицо руками.

– Провидец, ты назвал меня паладином. – Я попытался узнать, хоть что-то из того, на что намекал старик. – Как такое может быть, ведь я не чувствую в себе никакой магической силы!?

– Ты ведь не из этих мест?! – Ухмыльнулся маг. Я кивнул. – А откуда?

– Издалека. – Уклончиво ответил я.

Старик лишь хитро улыбнулся, шевельнув своими длинными усами.

– Все мы, маги пришли сюда издалека! – С намёком сообщил мне Понтиус. – И чем дальше это «далеко» находится, тем сильнее магический дар.

– Но раньше у меня не было никакого магического дара! – Продолжал я упираться.

– Так бывает, но не часто. Бывает, что он раскрывается, но не сразу, а постепенно. – Старик поднял палец, дав понять, что это важное знание следует запомнить.

– Так ты тоже попал сюда из… – Я хотел сказать «Другого мира», но старик прервал мой вопрос.

– Я же сказал, все маги «издалека»! – Понтиус предупреждающе посмотрел на меня.

Мол, не усердствуй, некоторые вещи должны оставаться секретом, который местные аборигены не должны узнать.

– Мой отец однажды говорил мне, что наши предки когда-то тоже пришли издалека, тот Другой мир моих предков звался Валгаллой. – Заявила девушка с вызовом.

– У твоего отца так и не проснулся магический дар, а вот твой дед был магом. – Сообщил старик. – С каждым поколением шансы на то, чтобы стать магом падают. Способности постепенно вырождаются, но даже у тебя они есть, моя милая ученица, я это чувствую! – Старый маг с нежностью посмотрел на девушку.

– Так ты говоришь мне суждено стать паладином? – Поинтересовался я, шкурка моя вот-вот должна была сильно испортиться, а я только сейчас узнаю о том, что у меня, оказывается, может прорезаться магический дар.

– Ты им точно станешь, а иначе тебе не удастся сберечь Междуречье.

– От кого? – Переспросила Ингрид.

– От колдуна, который выпивает жизнь других существ. – Пояснил старый маг. – Но нам следует подумать о том, как спасти нашего паладина от виселицы.

– Мы должны всё объяснить отцу! – С жаром сообщила девушка.

– Конечно. – Согласился старик, но я услышал в его голосе сомнение и сожаление.

Кажется, провидец кое-что знал, и это было нечто ужасное, что-то такое, чего ему бы ни за что не хотелось делать. Он вздохнул и повернулся к двери, сделал несколько шагов и крикнул через зарешёченное окошко в двери:

– Эй, стражники!

Девушка повернулась ко мне и в темноте её глаза оказались очень близко к моим глазам. От неё шёл лёгкий аромат жасмина смешанный с чем-то приятным и волнующим. Серые, большие и выразительные глаза посмотрели на меня с заботой, зрачки в темноте были больше обычного. На них я подсознательно надеялся, ища в них спасение и что-то ещё, что-то тёплое и ласковое.

– Мы попытаемся вытащить тебя отсюда, Игорь! – Она говорила уверенно и твёрдо.

– Я буду ждать этого мига с нетерпением и надеждой. – Прокомментировал я её «декларацию о моей независимости».

В знак покорности и преданности я проявил немного уважения, и кивнул головой. Ингрид улыбнулась и пошла к двери.

Когда они ушли, я отбросил в сторону бесполезную деревяшку, которую прятал в своём рукаве, и вдруг осознал, что от красноречия моих гостей теперь будет зависеть продолжительность моей жизни. Для этого я готов был стать хоть паладином, хоть канатоходцем-акробатом.

Светозар оправился от ран быстро. Это уже стало особенностью его тела. Раны заживали на глазах, жар держался всего пару дней, остальное время бывший староста Игвы провалялся в кровати, страдая от воспоминаний и скрипя зубами от бессильной злости.

Несмотря на приличную заботу о его теле, никто особо с ним не пытался разговаривать. Лекарь, на попечение которого оставили Светозара, отрабатывал оставленные для лечения раненого деньги, но в друзья набиваться не собирался. Правда его помощница, дочка лекаря оказалась более разговорчивой. От неё-то Светозар и узнал всё самое главное. Оказалось, что после того злосчастного нападения на обоз, когда он потерял последнюю родню, единственную дочь Олесю, его отыскали Игорь и его телохранитель, которого все звали Дедом. Бородатый и неразговорчивый воин по приказу Игоря доставил Светозара, находившегося в бессознательном состоянии, в Тур к лекарю, а затем оплатил его лечение.

Вот за это и любила Олеся этого парня, Игоря, за доброту и умение прощать. Несмотря на все разногласия, которые возникли у Светозара со своим несостоявшимся зятем, он уважал его как руководителя, как человека, как личность и даже как своего оппонента. Он мог бы полюбить Игоря как своего зятя. Только какое это теперь имеет значение, когда Светозар умудрился профукать всё, к чему он стремился: должность и связанную с ней власть, имущество и деньги, ну и главное сокровище всей своей жизни – красавицу дочь. А ведь если бы не то злополучное ранение, которое получил Игорь, возможно, всё было бы по-другому. Светозар так бы и оставался комендантом растущего и перспективного поселения Игва, был бы третьим человеком в будущем городе после Игоря и Василия. Имущества у него было бы предостаточно, и главное дочь была бы и жива, и счастлива. Олесенька родила бы ему внуков… Эх, да что теперь мечтать! Всё потеряно в одночасье, по глупости.

В страданиях телесных и душевных пролетели дни, и за это время Светозар вначале даже ненавидел Игоря, но потом, когда понял, что задолжал своему зятю не только собственную жизнь, осознал, что виноват во всём сам.

Как-то незаметно и быстро закончились деньги, которые были оставлены лекарю за заботу о раненом, и тогда Светозару пришлось уйти.

Чтобы как-то прожить ему следовало наняться на работу, желательно по своим способностям. А поскольку ничего другого, кроме как служить и воевать он не умел, то решил сразу же направиться туда, где по слухам набирали стражников и воинов.

Несколько лет назад Светозар побывал в крепости у герцога Малеха, тогда он, ещё, будучи сержантом, был отправлен в Тур с сообщением. И вот жизнь повернулась для него таким образом, что он снова оказался здесь. Во дворе крепости было полно народу. В основном это были бывшие горожане и крестьяне, нанятые на службу герцогом, который явно беспокоился за свою жизнь. Тут уже была собрана почти тысяча воинов, а ведь есть ещё и городские казармы, которые несли службу на стенах города и патрулировали улицы города.

Вначале Светозар опасался, что набор рекрутов уже окончен, но к счастью, его легко приняли на службу. В войске герцога не хватало опытных воинов, поэтому Светозара сразу же приняли в личную гвардию герцога на должность сержанта, правда, для этого Светозару пришлось скрыть тот факт, что его раны пока не до конца зажили.

Новоявленному гвардии сержанту выдали оружие и доспехи. Не такие хорошие, как те, что были произведены в Игве. Зато красивых побрякушек на них было предостаточно. Затем Светозару выделили место в одной из башен крепости. Тут же жили его товарищи по службе – гвардейцы герцога. Командовал ими и гарнизоном крепости барон Торсон. Жёсткий и прямолинейный мужик с лысой головой и аккуратной бородой. Впрочем, когда капитан Торсон кушал, то сильно пачкал свою бороду, она быстро становилась жирной, отчего блестела и противно воняла. Ещё больше воняло у барона изо рта, но барон почему-то этого не замечал, и очень любил ругать подчинённых, приблизив к их лицу свою лысую голову. Пытка вонью могла продолжаться несколько минут, и всё это время капитан думал, что внушает своим подчинённым страх и ужас. Его никто не спешил разочаровывать, несмотря на свои огромные габариты, Торсона не боялись, а презирали за тупость и чревоугодие.

К счастью, у Торсона было слишком много неотложных дел, вроде того чтобы жрать, пить и лазить под юбки бедным служанкам и поварихам, поэтому на самом деле личной гвардией негласно управлял гвардии сотник Олаф. Проницательный рыжебородый командир чётко контролировал гвардию, устраивая неожиданные проверки постов, организовывая тренировки для повышения мастерства боя с оружием. Этого мужика уважали все гвардейцы. И боялись тоже, поскольку Олаф никогда не повышал голос без надобности, а его изощрённые наказания для провинившихся гвардейцев уже стали легендарными байками, которые рассказывали далеко за пределами гвардии в назидание нерасторопным и ленивым рекрутам.