— В отличие от некоторых, “любимая” целый день работала, а не полировала стол чужим телом.

Вадим остановился на полпути. Он не бледнел, не заикался, лишь слегка сузил глаза, отчего его лицо обрело хмурый и задумчивый вид. Как бы ни было тошно от возникших мыслей, но приходилось соглашаться с отцом — мой жених несомненно хорош в своём деле. Токарев не проявил импульсивность, не отреагировал на мое заявление и даже виду не подал, что попался.

— Не могу понять, — задумчиво сказал Вадим. — Это такое приветствие?

На его лице появилась легкая улыбка. Именно такая, от которой у меня первое время голова шла кругом, ведь после нее обычно следовали неприличные фразочки. Помню, как первое время теряла разум, принимала его ласку и даже… Господи, он же этим утром на том же столе...

— Анют, может, пояснишь мне, что означает твой взгляд?

В его глазах появился едва уловимый блеск. Он все понял и без слов. Раз я сказала, значит — уже знаю. А его игра хоть и казалась хорошей, но сегодня в ней имелся изъян. Вадим просто переиграл. Эффект неожиданности сделал свое. И в данный момент меня будто маленькими иголками кололи изнутри, и на задворках сознания слышался дикий смех клоуна из фильмов ужаса.

— Перестань, — фыркнула в ответ и закатила глаза, чтобы хоть на секунду приглушить гнев, а заметив его шаг в мою сторону, вскинула ладонь в предупреждающем жесте: — Будь добр, не подходи. И в моей квартире больше не появляйся. Я передам твою одежду через курьера.

С каждым словом злость укреплялась, напрочь выбивая грусть и слезы, которые лила целое утро.

— Аня, что происходит? — спокойно переспросил Вадим.

— Дверь прямо за твоей спиной. Думаю, ты сможешь развернуться на сто восемьдесят градусов и выйти.

Слова, ранее предназначенные мне, нечаянно вылетели из уст. Только сейчас я поняла, как выглядела перед Снежным. Не удивительно, что мужчина намеревался выпроводить обезумевшую коллегу. Вместо гордости и привитого чувства собственного достоинства, я стелила ему путь на вершину карьерной лестницы красным ковром. За то и поплатилась унижением. Нет, все-таки между мной и недо-женихом имелась разница. Если утром ситуация выглядела ничем иным, как актом отчаяния, то сейчас меня не покидало чувство абсурда и дешевой комедии.

— Ань… — проигнорировал он мое предостережение и решил все же подойти.

Я тем временем набрала побольше воздуха в легкие и выдала на одном дыхании:

— Вадим, я знаю про твои измены, свадьбы не будет. Ты свободен!

— Это слухи, сама прекрасно знаешь, что о нас говорят многое и многие, — мягко стелил гад.

— Я видела все собственными глазами! — перекрикивая обманщика, я вскочила и уперлась ладонями о гладкую деревянную поверхность стола. — Хватит устраивать цирк, Вадим.

Оттолкнулась руками, разворачивая кресло к окну, надеясь, что он уйдёт, скроется с глаз моих. Ведь это логично? Провинился, так и убегай от греха подальше, пока горит только шапка. Я держалась из последних сил. Жалость к себе, боль от предательства и злость овладели мной, сменяя обиду, заталкивая ее в глубины сердца и доставая оттуда совсем другую Анну. Женщина страшна, когда ей делают больно. Мы и сами не знаем, на что способны. А в таком состоянии становимся попросту неадекватными.

Но Вадим так и не ушел. Я слышала, как он приближается ко мне, чувствовала, что возвышается надо мной. Старалась делать вид, будто его вовсе не существует.

— А знаешь, что самое противное? — Вадим развернул мое кресло и впился в меня яростным взглядом. Его лицо оказалось искаженным гримасой злости, и я бы сказала — он в бешенстве. — Ты никак не отреагировала на это. За целый день ни слова, ни строчки, ни долбанного сообщения!

— Значит, ты хотел, чтобы я на всю компанию устроила скандал?

— А как иначе? Такая любовь…

Нет, это было выше моих сил. Вадим незаметно довел нас до точки кипения, когда молчать уже невозможно, и чайник со свистом вскипает, сообщая всем вокруг, что накал предельный. Я подскочила и оттолкнула от себя кресло. Затем схватила первое, что попалось под руку, и попыталась ударить Вадима. Только он отнял папку с бумагами, возвращая ее обратно на стол.

— Успокойся, Анют, — легкая улыбка то и дело появлялась на его лице.

Гад! Мое поведение его веселило, в то время как внутри меня бушевал ураган.

— Пошел вон, — хрипло ответила ему, стараясь прожечь в нем взглядом дыру.

— Малыш, пойми, — он помедлил, продолжая улыбаться, — это была постановка. Я не изменяю тебе, просто решил тебя встряхнуть, думал, ты ворвешься, начнешь кричать, а я тебе цветы и финальный крик: “Это же розыгрыш!” Ну чего ты?

Внезапные объятья не нашли во мне отклика. И его напускная радость лишь доставляла боль.

— Пошел вон! Нас больше нет, эту ахинею будешь другим рассказывать.

Вадим выдохнул, и с его лица наконец сошла эта предательски обаятельная улыбка.

— Я дам тебе время остыть, и мы поговорим, — серьезно произнес Вадим. — Согласен. Шутка плохая, и больше не повторится.

— Не держи меня за дуру. Ты и сам прекрасно понимаешь, что я ею никогда не была. Просто верила… раньше.

А сейчас перестала. Про розыгрыш и постановку могла поверить разве что наивная дурочка. Даже Арс скосил глаза, когда я ему про измену говорила.

— Вешай лапшу кому-нибудь другому, Токарев, но не мне.

Вадим простоял передо мной еще с минуту, а после ушел, оставляя меня взбешенной. Правда, вскоре негатив выгорел, а от пустоты в сердце стало настолько противно, что все сосредоточилось только на желании отомстить.

Время приближалось к восьми. Следовало отправиться домой, достать из бара чего-нибудь покрепче и все обдумать. Мне нужен был план, чтобы недо-жених не дотянулся до заветного местечка. Невозможно представить его рядом с собой — не сейчас, не после того, что я увидела этим утром. Схватила сумку и, психуя, достала пудру. В зеркале отразилось нечто. Я походила, скорее, на ведьму после неудачного шабаша, чем на счастливую молодую женщину. И как у него язык повернулся намекнуть о розыгрыше? А о моей “не такой любви”?

Дверь за моей спиной распахнулась, и я плотно зажмурила глаза, умоляя, чтобы это был не Вадим. Сил держать себя в руках оставалось все меньше и меньше. Ещё одно слово — и плотину могло окончательно прорвать, унести меня не то что по течению, а оползнем с горы, снося все на своем пути.

— Ну что, Алмазная, выйдешь за меня замуж?

Глава 4

Я распахнула глаза и обернулась. Снежный подпирал косяк плечом и ехидно ухмылялся. Солнце уже опускалось за горизонт, и на его лицо резко ложился теплый оранжевый свет. Только сейчас я обратила внимание на плывущие лиловые облака, на наступающую темную синеву и блеск городских крыш. Обычно этот вид вызывал у меня приятные эмоции, однако в это мгновение охватила паника, природу которой не поняла.

— Ань, — негромко окликнул меня Снежный и вошел в помещение, тихо прикрывая за собой дверь, — я подумал над твоим предложением.

— И решил поиздеваться? Мало тебе моего унижения утром?

— Заметь, это ты пришла ко мне. Так что и шишки твои.

— Ну да, — горько усмехнулась в ответ. — В этом вы — мужчины — сильны. Обвинить женщину во всех грехах — раз плюнуть.

— Не греби всех под одну гребенку, — холодно отозвался он и без приглашения занял понравившееся место. Тонкая черная папка с легким шлепком приземлилась на стол, а сам Снежный вальяжно развалился в кресле, будто его и не волновало происходящее. — Я согласен.

Я захлопала ресницами, не веря своим ушам. Обошла стол, села напротив него. Бросив мимолетный взгляд на серьезное лицо мужчины, на котором не было ни капли насмешки, хохотнула. Наверное, в его глазах будущая глава компании выглядела истеричкой, однако сил на адекватную оценку ситуации уже не осталось. Визит Вадима окончательно лишил разума.

— Перестань смеяться, Ань. Вот договор, — он кивнул на папку, — составленный моим адвокатом и заранее заверенный у нотариуса. Прочти.