— На нас все смотрят, — шепотом призналась Арсению.

И мне даже стало чуточку смешно. Наше общение походило на заговор. По факту оно так и было, просто выглядело забавно.

— И что с того? На нас всегда будут смотреть, тебе же нравится?

Я неуверенно огляделась, но мужчина притянул меня ближе к себе, отвлекая от неуместных мыслей, внезапно возникшего страха быть обсуждаемой в обществе.

— Принцесса, не расстраивай меня. Ты ведь раньше не думала о них. Вот и сейчас не стоит.

Он нежно погладил мою спину, и я бросила на него укоризненный взгляд. Безусловно, Арсений прав. Раньше меня мало беспокоило мнение окружающих, но после случившегося что-то щелкнуло в голове…. Его ладонь опустилась на талию и слегка надавила. Я невольно прижалась к мужу, так близко, так волнующе, что из головы вылетело все на свете. Легкий флер алкоголя, такие притягательные глаза супруга и зарождавшийся внутри страх: а вдруг не устою? Господи, какие глупости мне лезли в голову? Почему с каждым взглядом Арсения мне все сильнее казалось, будто все по-настоящему?

Мы кружили в медленном танце, пока одна мелодия не сменила другую, более веселую. Я думала, остановимся, но муж не позволил, он повел дальше в самый угол танцевальной площадки, где солнечные лучи еще касались верхушек яблоневых деревьев. И снова этот водоворот непонятных чувств, сменившийся неожиданным волнением.

Взгляд.

Колкий, режущий, обжигающий взгляд Вадима, который ощущался спиной как нечто осязаемое. И чем острее становилась моя тревога, тем ближе был и Арс. Пока я не оказалась прижата к торсу, не ощутила снова вкус его губ — мимолетный, терпкий, сладкий…

— Постой…

— Я знаю, мы обсуждали это, но…

— Нет, Арс. Держи себя в руках.

— Прости. — И снова поцелуй, только уже в щеку. — Он же не причинил тебе боль, когда вы встретились в коридоре?

— Вряд ли он сумеет сделать больнее, — улыбнулась в ответ, но под его пристальным взглядом стало не по себе, и я отвела свой.

— Сильнее душевной может быть только физическая. Ань, не стоит от меня скрывать, если он сделал что-то против твоей воли. Ты не одна.

— Арс, все хорошо, — постаралась успокоить мужа и закрыть тему.

Больше мы к ней не возвращались. Солнце скрылось за горизонт, уступив место сумеркам. В саду начались приготовления для запуска праздничного салюта. А гости тем временем произносили очередные слова поздравления. Фуршет уже подходил к концу. Если бы не инцидент с Вадимом, то день можно было бы назвать прекрасным. Главное, что для родителей он и был таковым, полным приятностей и теплых слов.

Едва стемнело, как небо озарилось: салюты со свистом взлетали ввысь и взрывались сотнями огней. Это означало, что вечер окончен. Даже пресса оперативно засобиралась, чего говорить о некоторых гостях, не пожелавших оставаться в гостевых домиках или занять предложенные комнаты. Культурное мероприятие завершилось. Осталось не более двадцати человек, и, к моему большому сожалению, среди них Вадим и Жанна с Нестеровым. Только находиться в их обществе мне не хотелось, тем более что предстоял нелегкий разговор с Арсением. Он уже настойчиво намекал покинуть гостей и подняться к себе.

Мы заняли мою комнату, выполненную в оливковом цвете, к которому я питала особую любовь.

— Сходишь первым в душ? — спросила у мужа после того, как переоделась в домашний халат.

Он обернулся и указал на картины на стене.

— Это работы малоизвестных мастеров, я так понимаю?

— Я бы сказала, уличных, — не сумела сдержать улыбку. — Море на закате мне подарил пятнадцатилетний мальчик, когда мы с родителями были проездом в Чили. Знаешь, я до сих пор помню его и как ловко он рисовал пальцами ног.

Арсений удивленно на меня посмотрел, затем спросил о еще одной жемчужине моей коллекции — это был детский рисунок, на котором изображен злой дух, разрушающий город.

— А ее подарила Кей — восьмилетняя девочка из Гаити. Я была там всего два дня, но ни одна страна не оставила такое сильное впечатление, как эта.

— Благотворительность?

— Да. Это идея мамы. Мы как раз перед этим инвестировали круглую сумму для ремонта школы-интерната в пригороде, и она, увидев новости о Гаити, решила полететь. Меня с собой никто брать не хотел, тем более в такую опасную страну — я ведь была еще подростком. Однако обстоятельства сложились так, что повезло.

Боясь уйти в тяжелые воспоминания, я предложила Арсению сходить в ванную первым, но он отказался, налив себе еще немного алкоголя. Глядя на него, сосредоточенного и чем-то огорченного, я разозлилась на того официанта, который оставил здесь шампанское и виски.

— У меня такое ощущение, будто ты специально напиваешься.

— Правильное ощущение, — усмехнулся он и опрокинул в себя почти все содержимое бокала. Зажмурился, бесшумно выдохнул и опять потянулся к бутылке.

— Арс… — Я подошла к нему и отняла стакан. — Не надо. Я не знаю о ней ничего, но увиденного достаточно для мнения…

— Не достаточно, — поставил он бутылку обратно на поднос.

— Как давно вы расстались? — осмелилась спросить.

— Пять месяцев назад. Мы долго были вместе.

— Как? Постой, а как же снимки в прессе и модели, которых ты якобы менял едва ли не каждую неделю?

В голове не укладывалось. От Арсения, можно сказать, не отставала слава ловеласа. Холостяк, которому приписывали связи даже с эскортницами. На его лице появилась горькая усмешка.

— Я не из тех, кто выставляет личную жизнь напоказ, Ань. Это с тобой так получилось, а в отношениях с Жанной все было иначе…

Внутри что-то кольнуло от взгляда, которым одарил меня муж. Он походил на раненного зверя, оголившего душевную рану. Я протянула руку и дотронулась до его щеки, провела пальцем по колючей щетине. Он всегда предпочитал легкую небритость, и она ему шла, делала мужественнее и привлекательнее.

— Ты…

— Иди в душ, Ань, — положил он поверх моей ладони свою.

— Я хотела поговорить.

— Потом.

Спорить с ним не видела смысла. Разве что попросила больше не пить. Было неприятно видеть его таким подавленным. Вот уже три дня, как мы заключили договор, как меня трясло и сердце разрывало от боли, но Арсений чудесным образом не давал мне ожесточиться, стать равнодушной, всячески поддерживал, отвлекал… Замечала ли я его положительные качества? Безусловно. И это пугало. Все пугало. Вдруг эта игра перерастет в нечто большее? В то, к чему я не готова. А если случится непоправимое? Вадим может начать мстить. Жанна пакостить… Все эти вероятные развития событий никак не давали мне покоя. И только поддержка Арса двигала вперед.

Этим утром я уже дала распоряжения Галине — к моему приезду ей следовало поднять из архива бумаги за последние восемь лет. Все, что касается заключенных договоров и назначений. Встреча с аудитором тоже должна дать плоды — мне нужна была любая зацепка… Правда, я боялась одного момента: что если Вадим окажется абсолютно чист, в то время как Снежный будет отставать? Но не буду делать поспешных выводов…

Выключив воду, я выбралась из душа и завернулась в полотенце. Совсем некстати в мыслях возник образ Арса. До ужаса неприличный. Кажется, я смутилась. Быстро натянула пижамные шорты и майку и, полностью приведя себя в порядок, покинула ванную. При виде расслабленно лежавшего на кровати Арсения не сдержала улыбку.

— Эй, — толкнула его в плечо, — просыпайся, пьяница.

— Я не сплю. А за “пьяницу” могу и не простить.

Мужчина открыл глаза, посмотрел на склонившуюся над ним меня и снова их закрыл.

— Арс, нам завтра рано вставать. — Я подошла к туалетному столику, взяла баночку с кремом и вернулась обратно. — Хотя, если тебе так удобно — лежи. Поговорим заодно.

— Не хочу разговоров. — Он сел рядом и устало растер лицо ладонями. Я впервые видела его таким. Вечно бодрый и свежий Арс наверняка в эту минуту мечтал о крепком сне. — Пойду в душ.

Проводив его взглядом, я встала, убрала крем в косметичку и, расстелив постель, забралась под тонкое одеяло.