Мы так сильно тремся друг о друга, что я почти касаюсь клитором его джинсов.

— Майлс, ты мне нужен, — тихо хриплю я, не в силах больше выносить эти муки.

Он издает глухое ворчание.

— У меня нет с собой презерватива. — Он прижимается лбом к моей груди, явно мучимый мыслью о том, что ему придется подняться наверх.

Я не хочу, чтобы он бросил меня вот так, поэтому быстро отвечаю:

— Я на таблетках. — Майлс вскидывает голову, очень серьезно глядя на меня. Это заставляет меня нервничать, поэтому я быстро добавляю: — И я доверяю тебе.

Он пристально на меня смотрит, несколько раз моргает и долго не отводит взгляд, а затем медленно спрашивает:

— Ты уверена?

Я киваю, потому что, честно говоря, я здесь единственная, кто не заслуживает доверия. Майлс — само совершенство.

Опускаю руку вниз и дрожащими пальцами начинаю возиться с его джинсами, безумие от того, что он не заполняет эту жажду внутри меня, одолевает с каждой пройденной минутой. Я нуждаюсь в нем так же сильно, как и он во мне. Удовольствие избавит меня от чувства вины и терзающих мучений. Мне нужно потеряться под его тяжестью и в его теле и не думать обо всем, что я от него скрываю, и о том, как плохо все это может закончиться.

Стягиваю джинсы с его ягодиц и крепко сжимаю член, располагая его между складками и тем местом, где он мне нужен.

— Майлс, — умоляю я. — Сделай это.

— Мерседес, — рычит он и толкается в меня. Глубоко. Очень глубоко.

— Да, — кричу я, потому что соприкосновение плоти с плотью — это чудесно. Эта полнота чудесна. Давление жизнеутверждающее.

— Мерседес, — стонет он снова и снова, чередуя мое имя с поцелуями в шею и ключицу. И вскоре я чувствую, как мои закрытые глаза покалывает от слез. Слез моей неминуемой гибели.

Он никогда меня не простит.

ГЛАВА 27

Майлс

Я хмуро смотрю на телефон, крепко зажатый в руке, глупо желая, чтобы он издал сигнал. Зазвонил. Что угодно. Прошло уже несколько дней, как Мерседес побывала у меня дома, и с тех пор я не слышал от нее ни слова.

Знаю, заниматься сексом без резинки опасно, вдруг она беспокоится, что подхватила что-то от меня? Я, черт возьми, чист. Потом мы даже немного об этом поговорили. Я всегда пользуюсь презервативом. Даже все годы с Джос. Она так боялась забеременеть, что даже смешно, учитывая ее случайную беременность от того богатого ублюдка.

И, да, с тех пор я спал с девушками, но всегда был осторожен. Так чертовски осторожен. Не знаю, что на меня нашло в тот вечер в дедушкином грузовике. Наверное, я просто столкнулся с двумя мирами. Старым и новым, и все это казалось таким правильным, таким естественным, таким... настоящим. Я должен был овладеть ею. Там. В том грузовике.

Дедушка бы чертовски гордился. Он похлопал бы меня по спине и, наверное, посоветовал надеть кольцо на палец любой девушки, которая раздвинет ноги в винтажном грузовике.

Усмехаюсь от этой мысли и делаю большой глоток пива, затем жестом показываю бармену принести еще.

— Чувак, ты вообще слушал меня все это время? — говорит Сэм, поворачиваясь ко мне лицом, рыжая борода длинная и неровная, глаза узкие и злые.

— Да, я слушал тебя. Твой дядя хочет, чтобы ты выкупил его долю в «Магазине шин». Чертовски круто, чувак.

— Круто для нас обоих, тупица.

— А? — отвечаю я, бездумно разрывая на части подстаканник с надписью «Перл-Стрит Паб». — Я-то тут при чем?

— Если я стану управлять «Магазином шин», то хочу, чтобы ты был рядом. Может, в качестве менеджера или долбаного руководителя по поставкам запчастей. Не знаю, старик. Черт, может, тебе удастся открыть гараж по ремонту старинных авто, а «Магазин шин» возьмет тебя под свое крыло. Сможешь наконец-то чаще работать с классикой. Мы дадим рекламу и все такое. Представь себе, как круто будет выглядеть грузовик твоего деда в нашем салоне? Покрышки с чертовой белой полосой. Проклятье, только от мысли об этом у меня встает.

Я качаю головой и протягиваю бармену пустую бутылку, а он дает мне новую.

— Думаю, не так уж плохо.

— Ты чертовски прав, — рявкает Сэм и чокается со мной бутылкой. — Господи Иисусе, в одной мастерской у нас было бы все. Шины, ремонт машин и реставрация старинных автомобилей. Мы могли бы дать объявление в Денвер, сам знаешь, владельцы классики приедут ради умелых рук. А ты — чертов король классики, братан. И ты это прекрасно знаешь.

Я бездумно киваю, зная, что он говорит то, о чем мы часто мечтали вместе, но по какой-то причине я не могу отвлечься от мыслей о Мерседес.

— Чувак! — Сэм сильно толкает меня в плечо.

В мгновение ока я вскакиваю на ноги, ярость вспыхивает быстрее, чем ожидалось. Так сильно сжимаю челюсть, что мне кажется, я слышу, как крошатся зубы.

Сэм поднимает руки в знак капитуляции.

— Остынь, мать твою. Я просто пытаюсь вывести тебя из этого жалкого настроения. Тебе нужно потрахаться.

— Отвали, — рычу я и снова опускаюсь на барный стул.

— Это правда. Ты тоскуешь по своей приятельнице по траху, и это глупо.

— Она не приятельница по траху, — рычу я и пихаю его в плечо. — Выбирай слова, твою мать, когда говоришь о ней. Я не шучу, старик.

— Ладно, ладно. Но ты должен четко расставить свои приоритеты. Не позволяй этой девушке забраться себе в голову и заставить упустить прекрасную возможность. Хочу сказать, что в ближайшем будущем мы можем стать деловыми партнерами. Я говорю о том, чтобы сделать Боулдер нашей сучкой, и это будет чертовски фантастично.

Я торжественно киваю и позволяю его словам проникнуть в сознание. Ясно, что сегодня вечером Мерседес занимала все мои мысли, и именно этого дерьма в жизни мне не нужно. Если она мне не позвонит, то я не собираюсь из-за этого переживать. У нас случайная связь. Именно этого я и хотел.

Я не хотел драмы.

Чувствуя новую цель, хлопаю ладонью по стойке бара.

— Ты чертовски прав, Сэм. Это будет круто.

— Да, черт возьми! — Он чокается со мной пивом и в замешательстве смотрит, как я встаю. — Что мы делаем?

— Уходим.

— Уходим? Куда?

— Мы же празднуем, брат. У нас новое будущее, и нам пора сойти со старой сцены. Давай пройдемся по Перл-Стрит и посмотрим, в какие неприятности сможем попасть.

Сэм громко смеется и хлопает меня по спине.

— Я в деле!

ГЛАВА 28

Кейт

— О, я вижу только что освободившийся столик! — взвизгивает Линси, бросаясь прочь с коктейлем Лонг-Айленд и практически обрушиваясь на стол из нержавеющей стали, даже не дождавшись, чтобы пара, занимавшая его все это время, взяла куртки и ушла.

Съеживаюсь при виде этой сцены и оглядываюсь, чтобы проверить, сколько людей на нас смотрят.

Не слишком много. Могло быть и хуже. Но я ценю старания Линси, потому что столики в таверне «Вест-Энд» трудно заполучить. Это трехэтажный бар в Боулдере с местами на открытом воздухе, и в летнее время их терраса на крыше всегда переполнена. Отсюда открывается потрясающий вид на горы, и это одно из тех мест, где всегда шумно, так что вы чувствуете себя частью чего-то.

С застенчивым выражением я поворачиваюсь к паре, которая медленно отступает назад, и одними губами произношу «Извините». Наконец, Линси соскальзывает со стола и садится на стул.

— Ладно, продолжай с того места, где остановилась, — говорит она, когда я сажусь напротив нее.

— А на чем я остановилась? — спрашиваю я, потягивая вино из бокала, после этой недели пиво уже не поможет.

— Драйстон вернулся... — начинает она, повторяя мои предыдущие слова.

Я отрывисто смеюсь.

— Да, но это почти все, что я знаю. Пару дней назад, находясь в супермаркете, я получила от него сообщение, в котором большими буквами было написано «ГДЕ МОИ ШМОТКИ». И он поставил точку вместо вопросительного знака... идиот.